Первый атомоход показал не только свои сильные стороны. С развитием полярного мореплавания выяснилось, что он не может решить всех задач, которые жизнь ставит перед покорителями Арктики. Оказалось, что далеко не все ледовые преграды способен преодолеть первенец атомного судостроения.
Широкая программа развития северных и восточных районов нашей страны, освоение природных богатств, лежащих в труднодоступных районах Заполярья, неуклонное и стремительное увеличение грузопотоков потребовало увеличения скорости проводки караванов, надежной круглогодичной работы ледоколов на арктических трассах, освоения более коротких морских путей, проложенных в непосредственной близости от Северного полюса — все это вместе взятое обусловило создание еще более мощных и технически совершенных атомных ледоколов — атомоходов второго поколения: «Арктика» и «Сибирь».
Мощность энергетической установки увеличена на них до 75 000 лошадиных сил, на борту корабля появилась мощная ЭВМ, в которую поступает непрерывный поток информации о работе машин, систем и механизмов. ЭВМ соединена с мнемотехническими схемами, причем при нормальной работе сигналы на щитах и пультах не высвечиваются, только при отклонениях от нормального режима загораются предупредительные и аварийные сигналы.
Оператор следит за работой оборудования и за прохождением команд. Интересует его, скажем, температура подшипников двигателя, он набирает соответствующий код и немедленно получает ответ, как в автоматическом справочном бюро.
На атомных ледоколах второго поколения улучшена система обеспечения радиационной безопасности, повышена ее надежность. Биологическая защита выполнена таким образом, что она создает надежный заслон для опасных излучений даже при работе реакторов длительное время на самую полную мощность. Кроме того, корпус судна разделен на герметические контуры, так что, если даже случится невероятное и в каких-то помещениях уровень радиации достигнет опасных пределов, распространение ее по всему ледоколу полностью исключено. Появилась навигационная аппаратура, которая обеспечивает управление судном с помощью искусственных спутников Земли.
По сравнению с первым атомоходом на новых ледоколах значительно улучшены условия обитаемости. Практически все члены экипажа имеют отдельные каюты со всеми удобствами; увеличено число запасных мест, есть учебный класс, спортивный комплекс, плавательный бассейн, финская баня. Корабли украшены оригинальными произведениями декоративно-прикладного искусства, стеклотканью с художественной вышивкой, керамическими панно, картинами, литыми барельефами.
По оснащению медицинского блока новым атомоходам могут позавидовать многие самые современные сухопутные клиники и больницы. Здесь есть все, чтобы оказать больному необходимую помощь, сделать сложную операцию, обеспечить должный уход.
Мы помним, что число помещений на первом атомоходе составляло 900. На «Арктике» и «Сибири» 1285 помещений, что дало основание морякам сравнивать новые ледоколы с Эрмитажем.
Строили второй советский атомоход, получивший имя «Арктика», в Ленинграде, на Балтийском заводе. Сборку судна производили из крупных объемных секций, весящих до 450 тонн, в то время как первый атомоход собирали из секций массой не более 75 тонн. Прогрессивная технология предварительной сборки из крупных секций позволила большой объем работ производить в цехе, что повышает качество монтажных операций и сокращает сроки строительства. Всего было собрано 200 объемных секций. Надстройку собирали на берегу отдельно и потом установили на судно двумя мощными плавучими кранами. Только это мероприятие ускорило постройку ледокола на полгода.
Еще до окончания строительства на ледокол пришел его капитан Ю. С. Кучиев. В отличие от многих других полярных капитанов он вышел не из потомственных поморов. Уроженец Северной Осетии, с самого детства Юрий Сергеевич мечтал летать. В 1938 г. он с отличием окончил среднюю школу и поехал поступать в летное училище. Но его не взяли. Отец его Сергей Кучиев, был народным комиссаром земледелия Северной Осетии, старым коммунистом, и был репрессирован в конце тридцатых годов, позже реабилитирован. Клеймо сына врага народа разрушило заветную мечту Юрия о карьере военного лётчика. И тогда он каким-то чудом попал на прием к начальнику Управления полярной авиации Герою Советского Союза Марку Ивановичу Шевелеву. Марк Иванович был депутатом Верховного Совета СССР от избирательного округа, куда входила и Северная Осетия. Марк Иванович выслушал пришедшего к нему паренька и сказал: «Знаешь, мой тебе совет: поезжай на Диксон матросом, поварись среди настоящих людей…
Да и матери помощь будет». Кучиев последовал его совету и 5 июня 1941 года был зачислен матросом на буксир «Василий Молохов». А потом началась война. Юрий Сергеевич находился в составе конвоев Северного флота, окончил курсы штурманов и заочно — Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С. О. Макарова С 1944 г он прошел последовательно свою школу на ледоколах «Ермак», «Малыгин», «Сибиряков», «Илья Муромец», «Красин» сначала штурманом, потом дублёром капитана и капитаном, в том числе на первом атомном ледоколе «Ленин», а 5 июня 1971 года коллегия Министерства морского флота утвердила его капитаном атомохода «Арктика», От буксира мощностью 400 лошадиных сил до атомного ледокола мощностью 75 000 лошадиных сил — таковы вехи пути, пройденного капитаном Кучиевым на кораблях арктического флота…
Трудно представить себе человека, более преданного Арктике, чем Ю.С. Кучиев. Примерно за 10 лет до исторического похода к полюсу будущий капитан атомного ледокола оставил в отделе кадров Мурманского пароходства следующее весьма красноречивое заявление: «Поскольку срок действия моего договора с пароходством истек, прошу Вашего разрешения на продление договора на неограниченный срок, ибо был и остаюсь пожизненным работником арктического ледокольного флота». Забегая вперед, отметим, что согласно завещанию капитана, после кончины в 2005 г его прах вместе с прахом жены был доставлен на новом атомном ледоколе «Ямал» в район Северного полюса и там развеян, так что и после смерти Юрий Сергеевич остался в Арктике…
Когда я впервые побывал дома у Юрия Сергеевича в его квартире на Петроградской стороне в Ленинграде, он не произвел на меня впечатления эдакого арктического супермена. Невысокого роста, субтильный, в домашней одежде, уже далеко не молодой, он вовсе не выглядел героем – покорителем полярных морей. И только когда он начинал рассказывать о своей жизни, о своей службе на разных ледоколах, о походе к Северному полюсу, его глаза загорались, он сразу молодел на несколько десятков лет и в его уже слабом голосе начинали звучать твердые капитанские нотки.
Атомоход «Арктика» был введен в эксплуатацию 25 апреля 1975 года и сразу, в первую же навигацию, показал свои поистине богатырские возможности. Припай Енисейского залива корабль одолел за 6 часов, тогда как все другие ледоколы проделывали этот же путь за 2–3 суток. Работа по расчистке Енисейского залива была выполнена так быстро и качественно, что путь на Дудинку и Игарку открылся на несколько недель раньше обычного.
В следующую навигацию ледокол завершил прокладку канала по Енисейской перемычке в начале июня, открыв путь транспортным судам еще раньше, чем в прошлом году. Затем «Арктика» направилась в пролив Вилькицкого и за полтора дня проложила в нем канал протяженностью 300 миль. Первые же рейсы корабля показали, что за навигацию он проходит путь, в полтора раза больший, чем другие ледокол, — до 30 000 миль.
В 1977 году навигация началась на 3 месяца раньше обычного. Столь ранние арктические плавания позволили сделать ряд важных открытий: оказалось, что в это время наблюдается совсем иная физика ломки льда, по-иному взаимодействует корпус судна с ненарушенным сильно заснеженным покровом. И снова — в который уже раз! — пришлось менять привычные воззрения на процесс работы ледокола и вносить соответствующие коррективы в расчеты кораблестроителей по определению формы корпуса, его осадки, дифферента и других технических характеристик.
Примечательно, что во время этого сверхраннего рейса стихия предстала перед новым ледоколом во всем своем могуществе и лишний раз подтвердила свою способность оказывать сопротивление самым мощным и совершенным созданиям рук человеческих. Согласно намеченной программе, атомоход должен был пройти через пролив Карские Ворота и достичь полуострова Ямал в конце марта. Но ледовая обстановка в проливе оказалась настолько сложной, что капитан Ю. С. Кучиев после бесплодных попыток пробиться сквозь льды был вынужден отступить и повести свой корабль более южным путем, через пролив Югорский Шар.
Бывали и другие неудачи и отступления, но тем не менее всем было ясно, что с вводом в эксплуатацию нового атомного корабля полярные мореплаватели получили в свое распоряжение тот «золотой ключик», с помощью которого можно открыть заветную дверь и пробиться к сердцу Арктики. После жарких дебатов и нелегких раздумий, долгих экспериментов и исследований было принято решение об организации похода «Арктики» к Северному полюсу.
К рейсу готовились долго и обстоятельно, мобилизовав для этой цели все знания об Арктике, многолетний опыт полярных плаваний, новейшие достижения науки и техники, включая информацию, полученную с искусственных спутников Земли. На борту ледокола находилась группа специалистов Арктического и Антарктического научно-исследовательского института, которые, кстати, предложили и обосновали маршрут плавания. Специалисты института пришли к выводу, что оптимальная трасса похода должна идти не кратчайшим путем, а сложным, кружным маршрутом — мимо Новой Земли, Северной Земли, через море Лаптевых и только оттуда — к полюсу. Слишком хорошо ученые и полярные мореплаватели знали крутой нрав Арктики, чтобы даже спустя 80 лет не последовать призыву Макарова «К полюсу — напролом».
Более того, несмотря на мощь атомного корабля и небывалую прочность его корпуса, организаторы экспедиции не исключали возможности, что ледокол будет затерт во льдах и, может быть, возникнет такая ситуация, при которой экипажу «Арктики» придется высаживаться на лед, поэтому, хотя рейс планировался всего на 29 суток, продовольствия взяли на 7 месяцев. На корабль погрузили мощный бульдозер, два вертолета, кубометры лесоматериалов, палатки, газовые плитки, ящики со взрывчаткой… Одним словом, все необходимое, чтобы разбить лагерь, построить аэродром, жилые помещения, научные станции и терпеливо дожидаться помощи с Большой земли.
9 августа 1977 года к атомному ледоколу, стоявшему на внешнем рейде Мурманского порта, в 19 часов 30 минут подошла крылатая «Ракета», по парадному трапу поднялся руководитель похода к полюсу министр морского флота Т. Б. Гуженко, и ровно в 20 часов по московскому времени капитан скомандовал: «Боцману на бак. С якоря сниматься». Могучий корабль осторожно, следуя указаниям лоцмана, начал свой путь в открытое море.
Не случайно этот поход официально именовался научно-практическим экспериментальным рейсом. Речь шла вовсе не о простом побитии рекордов высокоширотных плаваний, а о выполнении целого комплекса серьезнейших научных работ. Предполагалось испытать прочность корпуса в околополюсном пространстве — там, где нетронутые многолетние льды могли по-настоящему проэкзаменовать атомный корабль, замерить напряжения в лопастях гребного винта и в валопроводе в особо тяжелых условиях эксплуатации, исследовать процесс ломки многолетних льдов различными участками корпуса, замерить упругость льда, оценить его прочность.
Объем намеченных работ был настолько велик, что пришлось пойти на резкое увеличение численности экипажа. В экспедиции приняли участие 207 человек, среди которых, помимо моряков, были ученые различных отраслей знаний, конструкторы и, конечно, вездесущие журналисты, беспредельно гордые от сознания, что стали участниками самого замечательного плавания нашего времени.
Разумеется, этот поход в лучших традициях советского руководства был окружен ореолом секретности. Только узкому кругу компетентных лиц было известно, что ледокол «Арктику» на пути к полюсу сопровождала атомная подводная лодка, которая в случае непредвиденных обстоятельств должна была всплыть и оказать экипажу ледокола необходимую помощь. Да и сам экипаж «Арктики» узнал об истинной цели и маршруте похода только на четвертые сутки плавания. До того времени было официально объявлено, что ледокол отправляется в высокоширотный рейс
В начале ледокол шел проторенными путями. Но вот настала та ответственная минута, когда капитан, еще и еще раз проанализировав информацию о состоянии льдов, о погодных условиях и убедившись, что корабль готов к решающему штурму, отдал приказ идти на норд. Рулевой переложил штурвал, и «Арктика» вышла на финишную прямую. Впереди пролегали нехоженые пути, покрытые многолетними льдами толщиной до 3,5–4,0 метра. До полюса оставалось 600 миль.
На верхней палубе напротив столовой висела карта Арктики, изготовленная из стального листа с медной чеканкой. После каждой вахты штурман переставлял красный кружок с флажком так, чтобы не посвященные в навигационные дела участники рейса всегда могли знать, где в данный момент находится судно. Чем ближе ледокол подходил к полюсу, тем короче становились отрезки пути, пройденные за одну вахту. Днем и ночью на корабле стоял страшный грохот, как будто шутники включили по трансляции фонограмму батальных сцен какого-то бесконечного исторического фильма. В воздухе почти непрерывно находился один из вертолетов, чтобы помочь ледоколу в выборе пути. Иногда огромный корабль начинал наползать на торос высотой 8–10 метров и беспомощно сползал обратно. На последнем этапе пути иногда за вахту проходили не больше 12 миль, а однажды был поставлен своеобразный рекорд, когда за вахту не удалось преодолеть ни одного метра.
И все-таки полюс приближался. Ледокол, как могучий танк, сокрушая все на своем пути, шел вперед. Люди чувствовали себя, как на фронте, перед решающей атакой. В последнюю ночь с 16 на 17 августа на ледоколе мало кто спал, боялись проспать самый значительный миг в своей жизни, а в 4 часа утра в нарушение всех правил и морских традиций, запрещающих в ночное время пользоваться судовой трансляцией, по кораблю прозвучал торжественный голос вахтенного штурмана: «Внимание экипажа! В четыре ноль-ноль наш ледокол вышел в точку Северного географического полюса».
Что творилось в эти минуты на корабле — трудно выразить словами. Очень солидные, много пережившие люди, которых долгие годы работы в Арктике приучили быть сдержанными в проявлении своих чувств, выражали восторг самым непосредственным образом. Министр обнимался с капитаном, десятки людей кричали «Ура!», некоторые не могли сдержать слез. Еще бы! Впервые в истории человечества надводный корабль, преодолев последние градусы в сетке параллелей и меридианов, достиг такой точки, откуда нет пути на север, а только на юг!
На полюсе стояла спокойная погода, падал редкий снежок, было совсем не холодно, около нуля градусов. В 9 часов 30 минут с борта был спущен трап, и победители Арктики сошли на лед. В самой северной точке планеты водрузили 10-метровую стальную мачту — символическое продолжение земной оси. Вокруг нее песком прочертили окружность радиусом 30,9 метра, образовав таким образом круг диаметром в дуговую секунду на географической карте. Следуя по этой линии, участники экспедиции получили уникальную возможность совершить самое короткое кругосветное путешествие. Право поднять Государственный флаг СССР над полюсом было предоставлено старейшему члену экипажа А. Г. Гамбургеру, инженеру по электрорадионавигационным приборам, человеку, посвятившему служению Арктике 40 лет жизни.
У флагштока капитан Кучиев установил обломок древка флага, который не донес до полюса Г. Я. Седов (После путешествия к полюсу древко флага Г. Я. Седова передано в Музей Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге). К подножью флагштока положили капсулу с судовой ролью [1] и фотографией атомного ледокола. Откуда-то взялись живые цветы. Живые цветы на Северном полюсе!.. (Секрет появления цветов открылся тут же: их еще в Мурманске предусмотрительно захватили женщины, участницы плавания, и сумели сохранить).
На дно океана на глубину 4033 метров опустили металлическую доску с изображением Государственного герба СССР и названием судна. Здесь же указали координаты и дату покорения полюса — 17 августа 1977 года.
Не в первый раз посланцы человечества достигли Северного полюса, но никогда еще в этой точке, не имеющей долготы, не собиралось одновременно так много людей: 207 человек и из них — 36 женщин.
На ледокол пошел бесконечный поток поздравлений: от правительства, от космонавтов, родных, близких, от многочисленных друзей и доброжелателей из-за рубежа. Одним из первых покорителей полюса поздравил 92-летний генерал Умберто Нобиле, который за 50 лет до «Арктики» достиг Северного полюса на дирижабле. Он выразил восхищение подвигом советского ледокола и сказал, что не сомневался, что именно русские люди первыми достигнут Северного полюса на ледоколе. Свое приветствие старый генерал закончил словами: «Рад, что дожил до этого исторического дня».
Всего 15 часов находились люди на полюсе. За это время водолазы осмотрели винто-рулевой комплекс, все 12 лопастей на 3 винтах, и убедились, что никаких повреждений нет. Не удалось водолазам принять участие в церемониале, но им тоже было чем гордиться: мало того, что они достигли на атомном ледоколе самой северной точки планеты, так они еще сумели поднырнуть под полюс! Не фигурально, а в прямом смысле.
Над безжизненными просторами прозвучали прощальные гудки. Атомный ледокол медленно отошел от места стоянки и взял курс домой. А еще через несколько дней, 23 августа, жители и гости Мурманска торжественно встретили участников похода.
За осуществление первого в истории плавания надводного корабля к полюсу атомный ледокол «Арктика» был награжден орденом Октябрьской Революции, капитан Ю. С. Кучиев, главный инженер-механик О. Г. Пашнин и старший мастер атомной паропроизводительной установки Ф. Ф. Асхадуллин — были удостоены звания Героя Социалистического Труда. Все члены экипажа, а также специалисты, обеспечившие подготовку и проведение рейса «Арктики», получили высокие правительственные награды.
Так завершилось это плавание. Самое примечательное в нем — это, пожалуй, полное отсутствие внешних эффектов. Экспедиция планировалась на месяц, не исключался вариант, что в силу непредвиденных обстоятельств она затянется на много месяцев, а на самом деле она длилась всего две недели. И все это время люди не надрывались от непосильного труда, не голодали, не холодали да и рисковали жизнью не намного больше, чем в любом морском путешествии.
Главная причина этого, что с самого начала рейс был задуман и подготовлен не как рекламное мероприятие, не как спортивный «заплыв» на побитие рекорда, а как серьезное исследование на строгой научно-технической основе. И здесь уместно вспомнить высказывание руководителя многих арктических экспедиций Р. Л. Самойловича, которого заслуженно называли «директором Арктики»: «Советские полярные исследователи не стремятся устанавливать какие-либо рекорды, перед ними стоит тяжелая, но вместе с тем возвышенная задача. Достижение полюса не может служить в настоящее время исключительной целью полярных экспедиций. Мы не хотим больше отдавать жизнь человека хотя бы даже за самые высокие научные достижения. Мы должны, мы можем благодаря высокому уровню современной техники работать без жертв».
Эти слова, сказанные, когда люди еще и мечтать не смели об атомных ледоколах, о ледовой разведке с использованием искусственных спутников Земли, о вычислительных машинах и новейшем электронном оборудовании, сегодня звучат пророчески.
Мысленно перелистывая страницы истории освоения Севера, невольно вспоминаются грибоедовские строчки: «Как посравнить да посмотреть век нынешний и век минувший». Одновременно на «Арктике» несли вахту 25 человек — почти столько, сколько первоначально отправилось к полюсу под командованием Седова на шхуне «Святой Мученик Фока». Кстати, таких шхун ледокол мог взять на борт вместо шлюпок по меньшей мере дюжину. Мощность «Арктики» в сотни раз превышает мощностью паровой машины, стоявшей на шхуне Седова. Да что сравнивать с этим допотопным суденышком! Взять даже ледокольный пароход «Георгий Седов», который в 1937–1940 годах повторил легендарный дрейф «Фрама». Вот как описал свою жизнь на этом корабле профессор В. X. Буйницкий, в те годы — студент Гидрографического института: «Несмотря на то, что железо машинного капа [2] укрыто в два слоя брезентом, переборки третьего трюма засыпаны шлаком, а стены обшиты досками, в твиндеке [3] страшно холодно. Установленные здесь два камелька постоянно дымят. От этого дыма все покрывается сажей и жирной копотью. В углах у стен температура всегда ниже нуля. В большие морозы иней выступает даже на потолке, а с обшивки бортов он никогда не сходит. У коек, особенно нижнего ряда, образуются ледяные натеки. Одежда, неосторожно повешенная у борта, примерзает так, что ее с трудом отдираешь, и все, что попадает под койки, моментально заплывает льдом. Здесь также холодно, дымно и сыро, на стенках — струйки воды и лед. Воздух тяжелый, сырой, с запахом прогорклой плесени».
А на «Арктике» — у всех комфортабельные каюты с индивидуальным кондиционированием, ежедневные киносеансы, занятия в прекрасном спортзале, финская баня, в столовой всегда пахло отлично приготовленной пищей, на десерт подавали арбузы, бананы, апельсины (это когда в магазинах СССР были пустые полки!). Люди работали не больше, чем на любом другом корабле арктического плавания, хорошо отдыхали. А всю тяжелую работу делал за них ледокол, пробивавший путь сквозь льды околополюсного пространства, сквозь лед человеческого неверия, доказав всем скептикам, что для человеческого гения нет невозможного.
С удовлетворением ученые и конструкторы констатировали, что корабль, на котором был совершен столь ответственный рейс, оказался на высоте и сдал труднейший экзамен на «отлично». В условиях длительной работы атомной энергетической установки на полную мощность, сильнейшей вибрации, тряски, мощных ударов корпуса о лед все конструкции, машины и механизмы работали безупречно и, что особенно важно, блестяще выдержала испытания атомная установка.
Когда корабль покидал полюс, ни в воздухе, ни в воде, ни на поверхности льда не осталось никаких следов радиации. Полюс сохранил свою девственную чистоту, как и до визита атомного ледокола.
После достижения полюса «Арктика» еще много лет работала в полярных морях. К 1999 году ледокол за 25 лет своей работы прошел во льдах почти миллион миль, провел за собой около трех тысяч судов с грузами. После ремонта атомоход проработал еще десять лет до тех пор, пока атомная установка не выработала свой ресурс. Затем в течение ряда лет решался вопрос, что делать с этим историческим кораблем. Как и с предыдущими знаменитыми кораблями, началась борьба за его сохранение: предлагалось поставить «Арктику» на вечную стоянку рядом с ледоколом «Красин» в Санкт-Петербурге или в Кронштадте, но высокие инстанции настаивают на продаже корабля на слом. В общем весь вопрос упирается в основном в деньги: разборка ледокола для подготовки его на переплав или переоборудование его в корабль-музей обойдется примерно в 2 миллиарда рублей, так что пока «Арктика», так же как и следующий атомоход «Сибирь», стоят в так называемом «холодном отстое», то есть ждут своей участи.
Скорее всего, прославленный ледокол будет продан на металлолом, но для миллионов людей он останется символом торжества научной мысли, технического прогресса. «Арктика» навсегда будет памятником тем дерзким людям, которые до атомного ледокола достигли полюса по льду, по воздуху и под водой, а также скорбным факелом, склонившимся над могилами тех отважных первопроходцев, которые в разные времена погибли на пути к полюсу. «Арктика» навсегда станет радостным салютом, знаменующим выдающуюся победу человека в борьбе со стихией. И в то же время опыт «Арктики» напоминает, что надводное судно, способное уверенно пересекать Арктику, в любых направлениях, невзирая на ледовую обстановку, — это всего лишь романтическая мечта. Станет ли она реальностью, этого никто сказать не может. Слишком сильна и непредсказуема Арктика, чтобы неуважительно относиться к ней. Северный Ледовитый океан всегда был и будет оставаться для людей достойным противником, к которому можно обращаться только на «вы» и который всегда будет карать самоуверенных мореплавателей, недооценивающих неиссякаемые силы, скрытые в таинственных глубинах полярного бассейна.
-----------
[1] Судовая роль – список всех членов экипажа
[2] Кап – крышка машинного отделения
[3] Твиндек – межпалубное пространство
Комментарии
«Арктика» штурмует Арктику
Замечательное завершение интереснейшей серии очерков о ледоколах. Они читаются не как рассказы об истории создания и испытания судов этого типа, что само по себе любопытно (думаю, не только "технарям), а как увлекательное повествование прежде всего о талантливых, неординарных, отважных, самоотверженных людях, без которых создание нового ни в каком виде человеческой деятельности невозможно. Читал и перечитывал, не отрываясь. Спасибо, Семён Белкин! Буду ждать Ваших новых публикаций - ведь Вы делали и видели много интересного, и у вас хорошо получается об этом рассказывать. Успехов Вам!
Добавить комментарий