Свистун

Вчера юным балбесам вручали дипломы об окончании школы. Как ни странно, и моему тоже... Почему странно?.. Да, пожалуй, не странно, по сравнению со мной... Почему это, двоечник? У меня даже одна пятерка была, по пению... Нет, не по поведению, а по пению. А по поведению... Короче, когда я не ходил в школу, учителям это за день отпуска засчитывали. А по пению у меня пять было, за свист. Точнее, за то, что не свистел.

У нашего учителя слуха не было, а у всего класса был. И вот, когда он пытался на баяне играть полонез Огинского, весь класс ему подсвистывал, пытаясь помочь найти правильную тему. Все, кроме меня. Да и я был бы рад подсвистеть, но у меня не получалось. Весь класс заливался соловьем, даже девчонки свистели на двух и четырех пальцах и на пальцах кольцом. Все, кроме меня. А у меня получались абсолютно неприличные звуки, и мой дружбан Васька, отчаявшись научить, как-то сказал: “Ты не мучайся, когда-нибудь и у тебя получится...”.

Что-то я отвлекся... Так вот, вручение дипломов — это всегда праздник. Для некоторых, можно сказать, этот диплом — последний в их жизни. И первый, разумеется, тоже. Поэтому они идут на вручение улицами. И когда во время процедуры ведущий называет имя того, ради которого они пришли, все пятьдесят встают, кричат, свистят, стучат. Короче, шаман отдыхает.

У меня здесь нет ни племени, ни группы поддержки... Зато есть жена. Она не просто громкая. Когда она разговаривает с братом из соседнего штата по телефону, я каждый раз удивляюсь, зачем он ей нужен. Да нет, не брат нужен, а телефон. Брат и без телефона ее услышит... Между тем в зале старенький учитель уже начал зачитывать фамилии. Наша не на “зи”, но тоже где-то в конце. Выпускников — человек двести. Сижу, жду, пока дойдет до нас очередь, а жена в это время на улице тренируется кричать... Думаю, если бы сейчас через зал пролетел истребитель, то никто бы его не услышал...

Наконец, называют фамилию нашего парня. Предусмотрительно закрываю уши руками и приседаю, чтоб волной не снесло. Но слышу только слабое сипение и писк. С ужасом оборачиваюсь в сторону жены, а она жестикулирует, что, мол, сорвала голос. Я никогда быстрой сообразительностью не отличался, поэтому сделал первое, что пришло в голову: сунул два пальца в рот и как засвистел...

Я свистел за все свои неотсвищенные годы, за всех учеников, и двоечников, и отличников, за учителей, так и не научившихся играть на баяне полонез Огинского. Я свистел от имени денег, которых никогда не было, за жену, так старавшуюся для нашего малыша, и за старенького учителя, который умудрился произнести отчество моего сына...

В зале воцарилась тишина. За 150 лет существования школы на пальцах тут не свистел никто... Потом грохнули аплодисменты. Но хлопали не мне, а моему сыну, который, имея такого сумасшедшего папашу, все-таки умудрился закончить школу.