Посвящается Елене Михайловне Грибковой
Вступление. Кто такая Варвара Николаевна Богданович-Житова и как она связана с семьей Тургенева
В письмах Варвары Петровны Тургеневой к сыну Ивану то и дело мелькает имя Биби. Сначала это маленький ребенок, потом девочка, затем подросток. Но упоминания о ней постоянны, разве только в последних письмах за 1844 год (в этом году письма матери к сыну обрываются) их меньше – девочку отдали в пансион, она не целыми днями находится на глазах у Варвары Петровны.
Биби - воспитанница матери Тургенева, но воспитанница странная.
В доме есть еще одна воспитанница, Мавра Сливицкая, дальняя родственница, дочь умершего капитана Тимофея Сливицкого»[1]. Мавра (1828 – после 1885) на пять лет старше Биби. Ее учат музыке, так как у нее есть к этому способности. О ней Варвара Петровна в письмах к сыну упоминает редко, а своей подруге Марии Карповой пишет так: «Она учится теперь в пансионе, чтобы преподавать музыку по билетам и тем доставать себе пропитание. Потому что все ее состояние состоит из 5000 капиталу, и так по одежке надо протягивать ножки»[2] (20 февр. /4 марта 1843) В том же письме Тургенева просит приятельницу «перебрать гардероб Мавры», выросшей из своих платьев, но «не как богатой барышни и твоей дочери, но как бы твоей питомички»[3]. Про «питомичку» Варвара Петровна пишет, что надобно следить, чтобы она «не привыкла в больших наших домах к роскоши, к щегольству»[4]. Посему она предлагает переделать одежду для девочки из старых платьев ее матери, хранящихся в доме.
Ничего похожего нет в отношении Варвары Петровны к другой ее воспитаннице – Биби, или Вареньке Богданович, как ее называли в детстве. Позднее, по предложению сына Ивана, Варвара Петровна вместо «придуманной» фамилии воспитанницы Богданович даст ей свою девичью фамилию Лутовинова[5]. Так ее будут звать до замужества, а потом она станет Варварой Житовой – и жизнь ее покатится совсем по другим рельсам - с горки под откос. Но до этого еще далеко.
Имя Вареньке, по всей видимости, дала сама Варвара Петровна, назвав девочку как себя. Откуда взялись ее отчество и фамилия ? Точного ответа на этот вопрос нет. Елена Грибкова полагает, что, возможно, «отчество и фамилию Биби получила от крестного отца»[6]. Но кто этот крестный отец, нам неизвестно. Можно предположить, что в фамилии Вареньки Богданович использована заложенная в ней этимология: «данная Богом», а отчество Николаевна произведено от Св. Николая-угодника, в православии покровителя путешественников, заключенных и сирот. Варенька была сиротой.
Варвара Петровна назвала девочке дату ее рождения – 1 июня 1833 года. Точна ли эта дата, мы не знаем и проверить не можем.
Сама Варвара Тургенева в детстве была сиротой при живой матери, которая, по ее словам, ее ненавидела[7]. Взятой на воспитание девочке она приводила в пример свое «подлинное» сиротство, сопоставляя его с положением Вареньки: «... ты – сирота, но ты во мне имеешь мать, ты так окружена моею любовью и моими заботами, что не можешь осознавать своего сиротства».[8]
И в самом деле, в воспоминаниях Варвары Житовой читаем: «У меня хранятся все ее письма, наполненные самыми горячими выражениями любви и заботы обо мне: самая нежная мать не могла бы сильнее выразить любви своей к родной дочери»[9] . Варенька звала Варвару Петровну maman, спала вместе с ней в ее спальне, сопровождала ее во всех поездках - ближних и дальних. Ничего похожего не было в отношениях с «родственницей» Маврой Сливицкой. Девочка платила ей тем же: « ... я ее страстно любила и когда я, хотя и редко, была в разлуке с ней, я чувствовала себя и одинокой , и несчастной»[10].
Вот еще выдержки из тех же воспоминаний: «Любила меня Варвара Петровна и баловала, говорят, даже больше, чем сыновей своих в детстве. Наряжала меня роскошно, все было из магазина Salomon - знаменитости тогда; куклы и игрушки мои возбуждали зависть моих маленьких гостей»[11] .
Варенька росла, траты maman на нее увеличивались: «В пансионе жила я со своей гувернанткой», которая должна была «ежедневно кататься (с барышней) в отличном экипаже, запряженной парой или четверней дорогих лошадей». Варенька находилась в пансионе на особых правах : «У меня была своя комната, своя прислуга, свой прекрасный Мейбомовский инструмент, особый учитель музыки, известный тогда Гардорф, и т. д.» [12]
«На мои личные расходы, кроме того, что тратилось на мое воспитание, определен был доход с целого имения, а именно с Холодова, которое по конторским книгам значилось так: имение барышни Варвары Николаевны Богданович –Лутовиновой» [13] Мемуаристка пишет, что ее мучило то, что при той роскоши, в которой ее содержала Варвара Тургенева, «ее родные дети были ... только что не в нищете» (речь идет о 1849-1850 гг.) Дальше в воспоминаниях есть фраза, что такое положение впоследствии повлияло на отношения Вареньки с сыновьями Варвары Петровны. Запомним эту фразу, в своем месте мы к ней вернемся. Приведу еще одну выдержку , свидетельствующую о том, что отношение к Вареньке было иным, нежели к воспитаннице Мавре Сливицкой, которую Варвара Петровна советовала одевать в старые обноски:«... меня она все больше и больше наряжала и даже подарены мне были бриллианты; крест и ожерелье, все из солитеров, оцененные в 28 тысяч рублей».[14]
В конце этой главки приведу выдержку из письма Варвары Петровны к Вареньке от 18 ноября 1847 года, Варенька в это время находится в московском пансионе: «Я никогда не была так беспокойна, очень скучаю по тебе. Когда-то я буду жить своею семьею? Когда увижу всех вас, моих деточек? Из трех не вижу ни одного!...»[15]
Из этого письма видно, что Варвара Петровна причисляла Вареньку Богданович к своей семье, называла в числе своих «деточек», то есть в одном ряду с сыновьями, Николаем и Иваном.
Тайна рождения Вареньки Богданович. Чья она дочь?
Изложу гипотезы о происхождении Варвары Николаевны Богданович.
Первая, наиболее устойчивая: Варенька была незаконной дочерью Варвары Петровны Тургеневой и ее домашнего врача, молодого Андрея Берса. Эта гипотеза помещена в Википедии как неоспоримый факт: «... еще при жизни мужа она родила внебрачную дочь Варвару Богданович-Лутовинову, в замужестве Житову. Ребенка она родила от домашнего врача, некоторое время служившего в ее доме. Врача звали Андрей Берс». Продолжим цитирование, нам пригодятся сведения, идущие следом: «30 окт. 1834 года Варвара Петровна овдовела. Она находилась тогда за границей, куда уехала, видимо, для родов упомянутой дочери, и сопровождала ее мать Берса, повивальная бабка. На похороны мужа не приезжала. Возвратилась только через полгода – тогда скончался ее третий сын Сергей. Надгробие мужу на Смоленском кладбище в Петербурге Варвара Петровна так и не удосужилась поставить. В итоге могила оказалась утерянной...». Википедия, однако, источник безличный. Но вот выписываю из вполне научного исследования, книги О. Ю. Сафоновой «Род Берсов в России»[16]. Автор книги о родословном древе семьи Берсов в России пишет совершенно определенно: «У А. Е. Берса была побочная дочь Варвара Николаевна Богданович-Лутовинова (в замужестве Житова ( 1833-1900) от матери И. С. Тургенева Варвары Петровны Тургеневой, рожденная в ту пору, когда Берс служил у нее домашним врачом, и воспитанная матерью...». [17]
В подтверждение этих слов приводится тот факт, что зять Андрея Берса, Лев Толстой, отзывался о нем так: «чрезвычайно прямой, честный и вспыльчивый человек ... и большой ловелас».[18] У Андрея Берса, по свидетельству его дочери, Софьи Андреевны Толстой, была еще дочь, Лизанька Рене, рожденнная от связи с француженкой. По семейной легенде, он же был отцом кн. Петра Кропоткина, известного революционера-анархиста[19]. Каких-то более достоверных фактов для доказательства приведенного утверждения в книге не приводится.
Обычный аргумент в пользу этой гипотезы, - то, что Варвара Петровна именно на имя Андрея Берса выписала вексель на 15 тыс. серебром, который Варенька должна была получить при достижении совершеннолетия[20].
Однако версия появления Вареньки от связи Варвары Тургеневой с Андреем Берсом опровергается в ряде солидных источников, хотя и без аргументации.
Уходит от конкретики в этом вопросе исследователь семейного клана Тургеневых Николай Чернов, о Вареньке он пишет так: «Варвара Петровна с младенчества воспитывала как собственную дочь Вареньку Богданович, происхождение которой не вполне ясно»[21]. Для нас важно, что Чернов не ссылается на Берса как на возможного отца девочки.
В фундаментальном, прекрасно откомментированном издании писем Варвары Петровны Тургеневой к сыну Ивану[22] о Вареньке Богданович говорится так: «Предположительно – внебрачная дочь А. Е. Берса (ссылка на В. Н. Житову и С. А. Толстую, - И. Ч.). Версия о том, что В. Н. Богданович была внебрачной дочерью Варвары Петровны Тургеневой не находит достаточно убедительных подтверждений».[23]
Таким образом, солидные исследователи отвергают версию о происхождении Вареньки от связи Варвары Петровны с домашним лекарем.
Вопрос об отцовстве Андрея Берса остается открытым.
В связи с этим можно говорить о второй гипотезе: Варенька Богданович – внебрачная дочь Андрея Берса и какой-то неизвестной женщины, воспитанная в доме Варвары Петровны Тургеневой.
Эту гипотезу чрезвычайно трудно подтвердить. Мало того, что нет практических свидетельств, ее очень трудно обосновать психологически, настолько она не вяжется с характером матери Ивана Тургенева. Воспитывать в доме чужого ребенка как своего, и это при том, что сам отец не проявляет к нему никакого внимания, им совершенно не интересуется (о чем дальше). Отбиваться от сплетен, слухов, неизбежно возникших с появлением Вареньки в семье - ради человека, первоначально бывшего в доме на положении «обслуги»? осыпать этого ребенка милостями, дарить ему драгоценности, обеспечить приданым и быть озабоченной его дальнейшей судьбой[24]... и все это для дитяти Андрея Берса? Нет, Варвара Петровна по своему жесткому, властному, весьма эгоистичному характеру на такое способна не была.
Может быть, в гипотезе о связи Варвары Петровны с ее домашним врачом все же есть рациональное зерно? Наверняка люди, знакомые с творчеством Тургенева, в качестве аргумента приведут его пьесу «Нахлебник». В ней действительно изображена похожая коллизия.
Вот и Николай Чернов в своей книге «Тургенев в Москве» пишет: «Некоторые современные исследователи, пусть не вполне доказательно, все же склонны считать ее (Вареньку Богданович , - И. Ч) дочерью жившего в доме Тургеневых молодого доктора А. Е. Берса. Не исключено, что ситуация воспроизведенная в комедии «Нахлебник», также содержит намек на указанные обстоятельства: неверность мужа вынуждает оскорбленную женщину решиться из чувства мести на столь необычный протест».[25]
По-видимому, к этому аргументу нужно присмотреться попристальней.
Пьеса «Нахлебник» как аргумент в споре
Пьеса написана в 1848 году. Это комедия в двух действиях, посвященная (на писарском списке) Петру Чаадаеву, а ориентированная, конечно же, на Михаила Щепкина, идеального исполнителя для роли Кузовкина. У «Нахлебника» была несчастливая судьба. Текст, помещенный в № 3 «Отечественных записок» за 1849 год, был запрещен к печати и к читателям не пришел. Впервые пьеса была опубликована под заглавием «Чужой хлеб» в 1857 году в № 3 журнала «Современник». Первая постановка «Нахлебника» на сцене была осуществлена в Москве, в Большом театре, в бенефис Михаила Щепкина. Это произошло только в 1862-м, через 14 лет после написания пьесы.
Главное действующее лицо комедии мелкопоместный помещик Василий Сменович Кузовкин, выступающий для окружающих соседей побогаче и понаглее в роли шута-потешника.
Приехавшей в деревню молодой барыне Ольге Петровне он рассказывает про ее мать, страдавшую от неверности и побоев мужа. Однажды муж, рассерженный тем, что его бросила любовница-соседка, палкой избил жену. Униженная женщина, желая отомстить мужу, проводит ночь с Василием. Ольге Петровне открывается страшная тайна, она – дочь «нахлебника» и домашнего шута.
Николай Чернов пишет о «Нахлебнике»: «Эта пьеса рождала у зрителей ощущение «ужасающей правды»... Может быть, потому, что драму главного героя Кузовкина автор «взял живьем» из хорошо знакомой ему действительности собственного семейства». И продолжает, уже конкретизируя: «Положение таких реальных лиц, как В. И. Губарев, А. Е. Берс, живших в доме Тургеневых, слишком хорошо было Ивану Сергеевичу известно».[26] Здесь неясно одно, почему исследователь перечисляет в одном ряду две эти фамилии. Воин Иванович Губарев был старинный друг семьи, небогатый сосед-помещик, вольтерьянец, переписывавшийся и водивший дружбу с Василием Жуковским (он и привел однажды Ивана Сергеевича к Жуковскому). При всем при том, был он плутом и пакостником, причем в этой оценке соседа Варвара Петровна сходилась с деверем Николаем Николаевичем Тургеневым. Из писем вырисовывается фигура эдакого чудака, при случае способного утащить то, что плохо лежит, напакостить и смошенничать. Кстати говоря, в этом смысле нисколько не похожего на честнейшего Василия Кузовкина, «купить которого нельзя».
Андрей Берс, в отличие от Воина Ивановича Губарева, служил у Тургеневых, был домашним лекарем. Очень молодой человек, который в 1827 году , едва закончив курс обучения в Московском университете, отправился с семьей Тургеневых за границу в качестве врача. Ему в это время 19 лет. Через два года , вернувшись из поездки в Париж, как написано в его родословной, он поступает на службу в Сенат. В Кремлевском дворце ему отводят казенную квартиру. В воспоминаниях дочери, Татьяны Кузминской, которые цитирует О. Ю. Сафонова в книге «Род Берсов в России» сказано, что вернувшись из-за границы летом 1831 года, Андрей Евстафьевич перевез родителей к себе»[27]. Если так, то в это время он жил уже не у Тургеневых, а на казенной квартире в Москве. Будучи семейным врачом, Андрей Берс обслуживал всю семью: хозяина, хозяйку, детей. Сергей Николаевич, мучимый приступами мочекаменной болезни, два раза брал его в качестве компаньона в Париж, куда ездил на леченье и для операции. Было это в 1827-1829 и в 1831 г.г.
Если считать, что Варвара Петровна родила Вареньку от Андрея Берса, их сближение должно было произойти где-то около 1832 года. В это время супруги Тургеневы находятся на грани разрыва, живут в разных домах. Сергей Николаевич нанимает в Москве сразу три дома. В двух живут он и его супруга с детьми. У Сергея Тургенева - своя личная жизнь. Но там, где мужчина свободен, женщина зависит от толков и пересудов. Скрыть роман с Берсом, бывшим, кстати говоря, на 20 лет ее моложе, было бы весьма затруднительно , так же, как и последующие беременность и роды. Правда, исследователь Елена Грибкова считает, что замужней даме Варваре Петровне незачем было скрываться от людей в случае ожидаемых родов[28]. И все же именно в момент, когда супруги разъехались, внимание к брошенной мужем «соломенной вдове» со стороны окружающих могло быть повышенным. Сторонники названной гипотезы полагают, что поездка Варвары Тургеневой за границу в 1834 году, поездка, в которой муж ее не сопровождал, была предпринята для того, чтобы спрятать концы в воду. В подтверждение приводится тот факт, что Варвару Петровну сопровождала мать Андрея Берса, бывшая повивальной бабкой[29]. Тогда рождение Вареньки передвигается по срокам, это будет уже не 1833, а 1834 год. Но так ли? Варваре Петровне 45 лет, она больна, болезнь, скорей всего, по женской части. Известно, что за границу она едет для лечения, и по возвращении домой, через год после отъезда и через восемь месяцев после смерти мужа,[30]ей делают сложную гинекологическую операцию по удалению полипа. Оперирует профессор акушерства Медико-Хирургической академии С. А. Громов[31]. Вареньке Варвара Петровна постоянно говорила, что та - сирота. Удивлялась себе, что может так полюбить «чужого» ребенка. Андрей Берс знать не знал о том, как росла Варенька , чем занималась... впоследствии, когда Варвара Петровна умерла и наследники потребовали, чтобы Варенька покинула дом Варвары Петровны, Берс отказал ей в пристанище. Все это мало похоже на «отцовские чувства».
Значит, Варенька не дочь Варвары Петровны и «бедного лекаря»? Почему же тогда Иван Сергеевич Тургенев берется за сюжет «Нахлебника»? Откуда взялся этот сюжет в его творчестве?
Похожий сюжет, в несколько ином варианте, есть еще в одном тургеневском произведении, кстати сказать, написанном примерно тогда же, когда и «Нахлебник». Рассказ из «Записок охотника» «Уездный лекарь» (1847) был опубликован в № 2 журнала «Современник» за 1848 год.
В этом рассказе Тургенева умирающая барышня, дворянская дочь, в порыве отчаяния и жажды любви проводит «три дня и три ночи» с уездным лекарем. Спустя годы, лекарь, по имени Трифон, рассказывает об этом «приключении» случайному встречному. Он хорошо понимает, что та, красивая и образованная, с чудным именем Александра Андреевна, была не для него. Вступив в «законный брак», он взял за себя купеческую дочку, с семью тысячами приданого. Зовут его жену Акулина - «Трифону-то под стать». Рассказчик, как и герой рассказа, видят несоответствие не только положения уездного врача из разночинцев и молодой дворянки, но и полное несовпадение ожиданий «героини», рассчитывающей обрести романтического возлюбленного , и захолустного, забывшего латынь, играющего в преферанс по копейке, лекаря по имени Трифон...
В рассказе выведен уездный врач. В семье довольно часто прибегали к услугам врачей. И это был не только Берс. Из писем Тургеневой к сыну мы узнаем, что в доме был свой «крепостной доктор» Порфирий Кудряшов, в качестве «дядьки» сопровождавший Ивана Сергеевича за границу и слушавший лекции по медицине в Берлинском университете, а затем ставший «дворовым врачом» Варвары Петровны. Ему посвящены проникновенные страницы воспоминаний Варвары Житовой. Уездным доктором во Мценске был некто И. Беневоленский, из духовного звания, закончивший на собственные средства медицинский факультет Московского университета. О нем Варвара Петровна отзывалась в письме к сыну : «...он пресмешной и предобрый оригинал, но! Этим не лечат...»[32] В другом письме она говорит, что в Спасском Беневоленский был ее «домовой доктор», и далее: «... все мы его полюбили более Берса. И весел, и мил, и шутлив. Закашлялся. И дух вон в 32 года в одну минуту».[33]
Собственно, уездный врач в рассматриваемом нами рассказе начинает галерею тургеневских героев-разночинцев, попавших в дворянский дом и оказавшихся в поле внимания «барышни» или «барыни». Это Инсаров и Елена Стахова («Накануне»), учитель Беляев и Наталья Петровна («Месяц в деревне»), Базаров и Одинцова («Отцы и дети»). При сравнении можно увидеть, что Трифон Иванович из «Уездного лекаря» ближе других стоит к Кузовкину из «Нахлебника». Он, как и Кузовкин, ощущает свою «недостойность» «предмета» любви. Он явно не на месте в той диспозиции, какая ему предложена. Наблюдал ли Тургенев подобные ситуации в жизни? Или это была его «реконструкция», реконструкция чуткого и талантливого художника ? Вполне возможно, он задумывался о чем-то похожем в связи со слухами о происхождении Вареньки Богданович. Все же появилась она в доме неожиданно, как с неба свалилась, рассказами о ней были полны письма матери, рассказами, которые не могли не вызвать даже некоторой ревности, ибо источали реальную любовь и нежность, столь мало свойственные Варваре Петровне по отношению к чужим. Чей это был ребенок? Тургенев полагал, по-видимому, что это был ребенок Берса (что явствует из последующего его поведения). Но почему мать так привязана к этой девочке? Нет ли тут и ее «греха»? Вполне допускаю, что в голове молодого Тургенева такие мысли бродили.
Однако на этом пути останавливает тот факт, что «Нахлебника» писатель собирался публиковать при жизни матери, в 1849 году. Да, Варвара Петровна в своих письмах отвергала все слухи и сплетни (мы еще обратимся к ее письмам), она настаивала на том, что Биби – чужой ребенок. И все же снова возбуждать в обществе циркуляцию слухов в связи с появлением пьесы и поставленного по ней спектакля (также был запрещен цензурой!) было весьма неосмотрительно. Обстоятельства помешали выходу пьесы в печати и появлению ее на сцене, а иначе - кто знает? – отношения материнского любимца, сына Ивана, и Варвары Петровны, и без того серьезно испорченные его несогласованным с матерью отъездом за границу – вслед за Полиной Виардо, - могли быть прерваны бесповоротно.
На что хочу обратить внимание: муж барыни в «Нахлебнике» умер буквально на следующий день после «грешной ночи», проведенной ею с Кузовкиным. В повести «Первая любовь», о которой речь впереди, отец героя тоже умер сразу после того, как сын узнает о его грешной любовной «тайне».
И в жизни Ивана Тургенева была неожиданная смерть отца, и затем – через 8 месяцев – возвращение матери из-за границы и, по нашим предположениям, через год или, скорее, три года[34] появление в доме маленькой Биби.
Сюжеты в голове писателя редко возникают случайно, из воздуха, обычно на них наталкивает жизнь, происходящее вокруг. Известно, что Лев Толстой, работая над «Войной и миром», использовал не только семейные предания, но и семейные ситуации в домах ближайших родственников, из-за чего у последних возникали к нему претензии и обиды. Тургенев, как мне кажется, не вполне верил тому, что Биби – дочь Берса. Не думаю, что Варвара Петровна сказала ему без обиняков, кто родители Вареньки. У него в сознании могли прокручиваться различные возможности ее появления в доме. Во всяком случае, рассмотренный нами сюжет адюльтера «госпожи и «слуги» (назовем так для краткости) дает пищу для такого вывода.
Еще одна гипотеза происхождения Вареньки Богданович. Варенька – дочь Сергея Тургенева
Задумывался ли Иван Сергеевич и над любовной тайной отца, в которую волею случая был вовлечен? Конечно. Ведь на эту тему им написана повесть «Первая любовь», опубликованная в 1860-м, через 26 лет после смерти Сергея Николаевича. Нам просто необходимо коснуться этой повести в связи с неожиданной, но очень правдоподобной гипотезой, выдвинутой недавно умершей исследовательницей Еленой Грибковой как раз по поводу происхождения Биби.
Итак, третья гипотеза такова. Варенька Богданович , она же Лутовинова, она же Житова, действительно, приходилась сестрой Ивану Сергеевичу Тургеневу, рожденной вне законного брака. Только она была дочерью не Варвары Петровны, а... Сергея Николаевича Тургенева».[35]
Елена Михайловна Грибкова, вследствие болезни, а затем и смерти, не успела собрать весь материал для обстоятельного обоснования и подтверждения этой гипотезы. Документов у исследователей на сей счет нет. Дворяне в 19-м веке хорошо умели прятать от современников и потомков свои семейные тайны. Версия Грибковой показалась мне весьма правдоподобной, и я постаралась собрать весь возможный материал для ее подтверждения. Но этому будет посвящена вся моя статья. А пока изложу гипотезу Грибковой до конца.
Исследовательница полагает, что матерью Вареньки Богданович могла быть та самая княжна Шаховская, которая послужила для Тургенева прообразом княжны Зинаиды Засекиной в повести «Первая любовь». Обратимся же к этой повести.
Повесть «Первая любовь»
Повесть «Первая любовь» была написана в начале 1860 году и тогда же напечатана в № 3 журнала «Библиотека для чтения». О ней Тургенев писал: «Это единственная вещь, которая мне самому до сих пор доставляет удовольствие, потому что это сама жизнь, это не сочинено. «Первая любовь» - это пережито».[36] Примерно то же он говорил А. В. Половцеву: «Одну только повесть я перечитываю с удовольствием. Это «Первая любовь». В остальном — хотя немного, да выдумано, в «Первой любви» же описано действительное происшествие без малейшей прикраски, и при перечитывании действующие лица встают как живые предо мною».[37]
Н. А. Островская так передает рассказ Тургенева: «В «Первой любви» <…> я изобразил своего отца. Меня многие за это осуждали, а в особенности осуждали за то, что я этого никогда не скрывал. Но я полагаю, что дурного в этом ничего нет. Скрывать мне нечего. Отец мой был красавец; я могу это сказать потому, что я нисколько на него не похож, - я похож лицом на мать. Он был очень хорош - настоящей русской красотой. Он обыкновенно держал себя холодно, неприступно, но стоило ему захотеть понравиться - и в его лице, в его манерах появлялось что-то неотразимо очаровательное. Особенно становился он таким с женщинами, которые ему нравились».[38]
События, описанные в повести, происходили в 1833 году. В «Мемориале» писателя, то есть в его тайном дневнике, читаем:
1833. Новый год в Москве (Первая любовь) . Кн<яжна> Шаховская. Я себе ломаю руку. - Определение в Университет. - NB. Перепутье. - Жизнь на даче против Нескучного»[39] .
Рассказ в повести ведется от первого лица. Юноша-герой на год старше прототипа, Ивану в 1833 году было не шестнадцать, а пятнадцать лет.
1833 год в жизни родителей Тургенева, как уже говорилось, был годом разобщения. Осенью 1832 года Сергей Николаевич нанял несколько домов в Москве[40]. Варвара Петровна жила еще в одном нанятом доме, отдельно от мужа и детей.[41] В это время старший сын Тургеневых Николай готовился к поступлению в военное училище, а младший Иван - к поступлению в университет.
Причиной разъезда Тургеневых и необходимость для Сергея Николаевича нанять несколько домов Николай Чернов, наиболее осведомленный исследователь этого отрезка жизни семьи, объясняет так: «Вся эта путаница с наемом нескольких домов является, по нашему мнению, следствием серьезного разлада в семье и получившего огласку скандального романа С. Н. Тургенева с юной особой...».[42]
Если продолжить мысль, можно предположить, что в одном из нанятых Тургеневым-старшим домов и жила сия «юная особа», а именно княжна Шаховская, с которой у Сергея Николаевича был роман. Поскольку дома нанимаются осенью 1832-го, можно предположить, что этот роман начался ДО лета 1833 года, хотя в повести хронология несколько другая: там знакомство и сына, и отца с княжной Засекиной происходит именно летом, на даче.
Сюжет повести «Первая любовь»
Владимир Петрович, человек уже зрелый, рассказывает (он это делает в письменном виде), по просьбе друзей, о своей первой любви. Будучи шестнадцатилетним юношей, живя с родителями на даче возле Нескучного сада, он влюбился в 21-летнюю соседку, княжну Зинаиду Засекину.
Девушка была прелестна - живая, с прекрасными серыми бархатными глазами - и окружена поклонниками, их пятеро, собирающихся ежедневно в ее доме. Владимир - самый юный из сраженных Зинаидой; княжна, видя его влюбленность, играет им как кошка с мышкой. Однажды, когда он забрался на высокую стену оранжереи, она , проходя мимо, сказала, что , если он ее любит, то спрыгнет со стены. Что он и сделал, потеряв на время сознание и сломав руку.
С княжной познакомился отец Владимира, Петр Васильевич, человек еще не старый, изысканно спокойный, самоуверенный и самовластный. Юноша замечает отца в компании княжны на конной прогулке, потом видит, как отец ночью крадется в дом княгини Засекиной. Поведение княжны меняется, она становится грустна, говорит о безвыходности своего положения... Владимир застает домашний скандал и узнает от слуги, что мать получила письмо и упрекает отца в неверности, а тот указывает ей на ее возраст. Слуга подтверждает, что у отца была связь с княжной, так как помогал барину в разных ситуациях. Владимир в отчаянии, он не понимает, как могла молодая девушка, княжна, пойти на бесчестящую ее связь, да еще с женатым человеком. Последний раз он видел княжну, когда через несколько месяцев уже в городе сопровождал отца в конной прогулке. Тогда он пошел вслед за отцом, оставившим его сторожить лошадей. В окне ближайшего домика он видит Зинаиду; возле окна, спиной к Владимиру, стоит отец. В ответ на ее требования оставить семью он бьет ее хлыстом по обнаженной руке, а она... целует образовавшийся шрам. Отец вбегает в дом, а потрясенный увиденным юноша возвращается к лошадям.
Через два месяца Владимир поступил в университет; отец его через полгода умер от удара, случилось это в Петербурге, куда переселилась семья. Незадолго до смерти отец получил письмо из Москвы, сильно его взволновавшее. Он просил о чем-то жену и, говорят, даже заплакал. После его кончины мать послала в Москву довольно значительную сумму.
Снова услышал о Зинаиде Владимир через четыре года. Он узнал, что ее связь с его отцом имела «последствия», но потом она вышла замуж за состоятельного человека и сейчас, став госпожой Дольской, остановилась в гостинице Демута. Но когда Владимир, придя в гостиницу Демута, спросил госпожу Дольскую, оказалось, что она за четыре дня до того «почти внезапно» умерла от родов.
Для нашей темы, важно определить, что здесь реальность, а что вымысел.
Повесть «Первая любовь» как отражение реальности
В «Летописи жизни и творчества И. С. Тургенева», в соответствии с «Мемориалом», о лете 1833 года говорится: «Лето. Семья Тургеневых живет на даче Энгель близ Калужской заставы, против Нескучного сада, по соседству с домом кн. Е.Е. Шаховской; Т влюбляется в ее дочь, кн. Е. Л. Шаховкую»[43].
Совпадает время - лето 1833 года. Реальному Ивану Тургеневу, прототипу Владимира, в эту пору не 16, а 15 лет. У юного героя-рассказчика нет братьев, у Ивана Тургенева их двое, старший Николай и средний Сергей, который рано умрет. Реальный Иван Тургенев, как и вымышленный Владимир, готовится к поступлению в университет; тогда же он ломает руку – при неизвестных обстоятельствах. Был ли причиной перелома описанный в повести прыжок со стены как доказательство любви к Екатерине Шаховской - мы не знаем.
Совпадают ли характеристики отца и матери героя с психологическими портретами Варвары Петровны и Сергея Николаевича? Отца автор пытается «списать с натуры» - изобразить таким, каким он видел его в то время. Поэтому характеристика реального Сергея Николаевича Тургенева: «Он обыкновенно держал себя холодно и неприступно» точно совпадает с описаним поведения Петра Васильевича: «...он, по своему обыкновению, холодно и вежливо отмалчивался». Тургенев-писатель и не скрыввает, что изображает в повести своего отца. С матерью - сложнее. «Матушка» Владимира нарисована одной краской, что и понятно: изображая внутрисемейныйй конфликт, автор сознательно уходит от сложностей натуры Варвары Петровны редуцирует женский характер, делая его целиком страдательным («Матушка моя вела печальную жизнь: беспрестанно волновалась, ревновала, сердилась...»). Характер отца рисуется крупно, выпукло, наделяется особым шармом и особой «мужской» жизненной философией. Вот его поучения сыну: «Сам бери что можешь, а в руки не давайся». «Самому себе принадлежать – в этом вся штука жизни». «Умей хотеть – и будешь свободным, и командовать будешь». Главное, что говорится об отце: «Отец мой прежде всего и больше всего хотел жить – и жил». Реальный отец Тургенева, бывший военный, кавалергард, участник войны с Наполеоном, действительно был необычайно хорош собой и пользовался успехом у женщин. Военная его карьера не задалась, и свои дела он поправил, женившись на богатой орловской помещице Варваре Лутовиновой, бывшей шестью годами его старше. Ко времени венчания (январь 1816) жениху было 23 года, невесте – 29, что по тем временам было уже многовато... Кстати говоря, в повести момент «женитьбы на деньгах» присутствует («Мой отец , человек еще молодой и очень красивый, женился на ней по расчету), а возрастная разница между супругами даже увеличена («она была старше его десятью годами»). Размышления об отце завершаются такой фразой: «Быть может, он предчувствовал, что ему долго не придется пользоваться «штукой» жизни: он умер сорока двух лет». Сергей Николаевич Тургенев умер сорока лет, не от удара как герой повести, а вследствии неудачного лечения мочекаменной болезни. И в том, и в другом случае смерть пришла неожиданно.
Если верить Варваре Петровне, был Сергей Николаевич трусоват, боялся начальства[44]. Однако реальное жизненное его поведение говорит о другом. Он не побоялся нарушить царский указ и остался в революционном Париже для проведения операции, за что попал под негласный надзор полиции. Связь Сергея Николаевича Тургенева с молоденькой девушкой из известного, хотя и обедневшего семейства также не говорит о нерешительности и трусости. Портрет отца, художественно вылепленный сыном, характеристике Сергея Николаевича, данной Варварой Петровной, сильно противоречит. О матери герой говорит: «...она очень его боялась». И дальше: «а он держался строго, холодно, отдаленно...». С представлением о трусе не очень вяжутся такие характеристики Петра Васильевича, как «самоуверенный и самовластный» или (он) «презирал робких людей». Можно сказать, что отец в повести, если не идеализирован, то явно героизирован. Это настоящий романтический герой, сродни тому же Печорину, не нашедший себя и бросивший все свои природные дарования и наследственный шарм на завоевание жанщин. Как Печорин от делать нечего «влюбляет в себя» княжну Мери, так и Петр Васильевич завладевает душой и телом прелестной Зинаиды Засекиной. Зачем? Бог весть, чтобы взять от жизни свое, чтобы почувствовать, что живет... Мы можем только подозревать, как приключение «на водах» повлияло на лермонтовскую княжну Мери, на ее репутацию в свете, на ее судьбу. С княжной Засекиной дело обстоит более определенно и безрадостно.
Для тогдашней барышни то, что совершила Зинаида, было самоубийственнно. Даже далекий от жизни юный Владимир хорошо это сознает: «Как могла она, молодая девушка – ну, и все-таки княжна, - решиться на такой поступок, зная, что мой отец человек несвободный, и имея возможность выйти замуж хоть, например, за Беловзорова? На что же она надеялась? Как не побоялась погубить всю свою будущность?»...
После случившегося «ей не легко было составить себе партию»; были последствия...» (слова встреченного Владимиром через четыре года приятеля), но она все же выходит замуж. Ее муж человек состоятельный, «прекрасный малый», она «еще похорошела». Однако, как Тургенев ни старается смягчить развязку, она драматична. Владимиру не суждено увидеть Зинаиду Засекину, ставшую госпожой Дольской. За несколько дней до его прихода в гостиницу Демута, где она остановилась, «она умерла почти внезапно от родов». Еще одна смерть в рассказе. Сначала неожиданная – в сорок два года – отца, потом «почти внезапная» смерть молодой прекрасной женщины. Причем, волей-неволей в нашем сознании эти две смерти связываются. Но и в повести Владимир, услышав сообщение, воображает «эти глаза, эти кудри – в тесном ящике, в сырой подземной тьме – тут же недалеко от меня, пока еще живого, и, может быть, в нескольких шагах от моего отца...»[45]. В конце расссказа Тургенев описывает смерть бедной старушки, при которой он присутствовал, узнав о кончине Зинаиды, «по собственному неотразимому влечению». Эта несчастная, много испытавшая старая женщина умирать не хочет, на ее лице читается «выражение страха и ужаса кончины». Вот тут-то и пробрал рассказчика страх смерти: « ... мне стало страшно за Зинаиду, и захотелось мне помолиться за нее, за отца – и за себя». В этот круг тяжелых, ведущих в тупик отношений, завершившихся двумя смертями, рассказчик включает и себя, хотя он был почти сторонним лицом в свершающейся драме. Думаю, что в этом месте автор точно описывает свои переживания, охвативший его, Ивана Тургенева, страх смерти. И вот о чем я думаю. Не отразились ли эти ранние впечатления писателя на его последующем восприятии смерти? Известно, что, извещенный о предсмертном состоянии матери, он пять дней добирался из Петербурга в Москву, приехав, когда ее уже похоронили. То же было и во время последней болезни Герцена. Тургенев обещал его «вдове» Наталье Тучковой-Огаревой приехать на похороны – и не приехал. Не отзвук ли это драмы, пережитой в ранней юности, не боязнь ли это снова столкнуться со смертью, столь страшно на него подействовавшей в молодые годы?
В реальности история юной взлюбленной отца Тургенева, княжны Шаховской, была еще более безысходна.
О княжне Екатерине Шаховской нам известно мало. Тот же Николай Чернов обнаружил, что Екатерина Львовна Шаховская и поэтесса Екатерина Александровна Шаховская – одно и то же лицо. Значит, княжна писала стихи. Все в том же 1833 году была опубликована ее поэма «Сновидение», имеющая подзаголовок «Фантасмагория» и вызвавшая похвальные рецензии «Московского телеграфа» и газеты «Молва»[46]. Дальнейшая судьба молодой прелестной женщины была подкошена встречей с Тургеневым-старшим и предосудительной связью с ним. Исходя из повести мы можем предполагать, что связь имела «последствия». Куда делся ребенок, неизвестно. Почему-то тургеневеды не задаются этим вопросом. Мне бы хотелось, чтобы читатель не пропустил это обстоятельство. «Последствия», то есть рождение ребенка, относятся как раз к 1833-му, году рождения Вареньки Богданович.
В 1835 году, примерно через год после неожиданной смерти Сергея Николаевича, княжна выходит замуж. Это мезальянс, молодая девушка из известной дворянской, даже княжеской фамилии, выходит за 33-летнего вдовца, чиновника 10 класса (коллежский секретарь), служившего в Горном департаменте, а затем ставшего помощником контролера в почтовом ведомстве. Лев Харитонович Владимиров, муж княжны, не был дворянином, не располагал ни имением, ни деньгами. Замужество Екатерины Шаховской было порождено отчаянием, по всем признакам, оно было катастрофичным. Родился ребенок, названный Александром. И через шесть дней после его рождения молодой женщины не стало. О судьбе сына и мужа Екатерины Шаховской, в замужестве Владимировой, ничего не известно. Что сказать? После таких известий хочется помолчать. Есть в этой судьбе печать рока.
Оригинал: Журнал НЕВА, №5, 2018
[1] В воспоминаниях Житовой Мавра Сливицкая названа «троюродной племянницей» Вар. Петр. (стр. 22) и ее «племянницей» (стр. 140).
[2][2] Здесь и далее цитирую по кн. Твой друг и мать Варвара Тургенева. Письма В. П. Тургеневой к И. С. Тургеневу(1838- 1844). Тула, Гриф и К, 2012, стр. 473
[3] Там же
[4] Там же
[5] Кстати сказать, сам И. С. Тургенев свои первые произведения публиковал под инициалами Т-Л, Тургенев-Лутовинов. Варвара Петровна в одном из писем к нему писала: «... Я прошу тебя быть в твоих сочинениях Лутовиновым, ты меня очень утешишь». Того же она хотела и от Вареньки. В воспоминаниях Житовой написано об этом так: «... по странному капризу Варвары Петровны, вместо моей настоящей фамилии: Богданович, я носила фамилию Лутовиновой и под этим именем до самого своего замужества была известна своим подругам» (стр. 104)
[6] См. Е. М. Грибкова. Очерки о жизни Варвары Николаевны Житовой. В кн. В. Н. Житова. Воспоминания о семье И. С. Тургенева. М. «Гелиос АРВ», 2016, стр. 177
[7] В. Н. Житова, стр. 19
[8] Там же, стр. 19
[9] Там же, стр. 21
[10] Там же, стр. 21
[11] Там же, стр. 47
[12] В. Н. Житова, стр. 105
[13] Там же, стр. 115
[14] Там же, стр. 128
[15] Там же, стр. 105
[16] О. Ю. Сафонова. Род Берсов в России. М., Энциклопедия сел и деревень, 1999
[17] Там же, стр. 44, сноска
[18] Там же, стр. 44
[19] Там же, стр. 44, сноска
[20] См. В. Н. Житова. Воспоминания о семье Тургеневых, стр.150
[21] Николай Чернов. И. С. Тургенев в Москве. М., Грааль, 1999, стр. 94
[22] Подготовка текста и комментарии Л. Н. Левиной и Л. А. Павловой, первая кандидат филолог. наук, директор ФГБУК «Гос.музея-заповедника «Спасское –Лутовиново», вторая – зав. редакционно-издательским отделом музея-заповедника.
[23] Твой друг и мать Варвара Тургенева. Письма В. П. Тургеневой к И. С. Тургеневу (1838-1844). Тула, Гриф и К, 2012, стр. 39, сноска 32 к первому письму от 30 июля/11 авг. 1838
[24] В письме к Марии Карповой в 1844 году, за 6 лет до смерти, Варвара Петровна пишет: «На счет ее бумаг, слава богу, все кончено. Она – чернская купчиха Богдановичева и я уже плачу за нее акцыз. Бумаги ее у меня. Фантазия Ивана была дать ей мою бывшую фамилию Лутовиновой, но! Ты знаешь, что фамилья девочке не так нужна – пусть она будет для свету Лутовинова, а в гильдии купчиха Богдановичева...». Твой друг и мать Варвара Тургенева. стр. 39-40
[25] Николай Чернов. И. С. Тургенев в Москве. стр. 55
[26] Николай Чернов. Тургенев в Москве, стр. 112
[27] О. Ю. Сафонова. Род Берсов в России. М., Энциклопедия сел и деревень, 1999, стр. 14
[28] Е. М. Грибкова. Очерки о жизни Варвары Николаевны Житовой в кн. В. Н. Житова. Воспоминания о семье Тургеневых, стр. 181
[29] В кн. Н. Чернова указано, что в этой поездке участвовал также Андрей Берс, что неверно. См. Н. Чернов И. С. Тургенев в Москве, стр. 56
[30] Варвара Петровна вернулась в Петербург в июне 1835 года. Сергей Николаевич умер в октябре 1834 года.
[31] Летопись жизни и творчества И. С. Тургенева (1818-1858), составитель Н. С. Никитина, С-П, Наука, 1995, стр. 27
[32] Твой друг и мать Варвара Тургенева, стр. 84
[33] Там же, стр. 165
[34] В 1836 году умерла Екатерина Львовна Шаховская, по нашему предположению, мать Биби, и девочка осталась круглой сиротой.
[35] Очерки о жизни Варвары Николаевны Житовой в кн. В. Н. Житова. Воспоминания о семье И. С. Тургенева.
М. «Гелиос АРВ», 2016, стр. 186
[36] И. С. Тургенев. Полное собр. соч. и писем в 30 т., 2 издан. испр. и дополн. М., Наука, 1981, т. 6, «Первая любовь». Комментарии Е. И. Кийко, стр. 488
[37] Там же, стр. 479
[38] Там же, стр. 478
[39] То же издание, том 11, см. также «Лит. Наследство», М., 1964, т. 73, кн. 1 «Автобиографический конспект И. С. Тургенева «Мемориал». Предисловие и публикация Андре Мазона.
[40] См. Николай Чернов. И. С. Тургенев в Москве, стр. 54-55
[41] Там же, стр. 55
[42] Там же, стр. 55
[43] Летопись жизни и творчества Тургенева ( 1818-1858), стр. 23
[45] В действительности могилы отца писателя и Екатерины Шаховской находятся в одном городе – С.-Петербурге, но на разных кладбищах. Могила Сергея Николаевича Тургенева находится на Смоленском кладбище, Екатерины Львовны Владимировой (в девичестве Шаховской) – на Волковом.
[46] Николай Чернов. Тургенев в Москве. стр. 59-65
Добавить комментарий