kishineu.jpg
Полина Жорницкая пишет, что родилась на Украине в городе Песчанка Винницкой области. Война застала семью Жорницких в Тульчине. Немцы согнали тульчинских евреев в здание школы. Оттуда их несколько дней гнали в село Печора. До войны там был лечебный санаторий. Немцы превратили его в концлагерь. Здесь Полина провела 3 года. О том, как прошли эти годы, невозможно читать спокойно.
— Вот фотография, на которой мои родители, моя старшая сестра Шифра и я. Когда началась война, мне было 4 года. Моей сестре было 10 лет. Мама была в это время в положении. И моя младшая сестричка родилась 31 января уже в концлагере «Печёра — Мёртвая петля». Мы как раз со старшей моей сестричкой заболели сыпным тифом и лежали под стенкой, где был лёд... В комнате было 40-50 человек... Чудом, наверно, нам удалось спастись...
— Ваши дети и особенно внуки читали ваши воспоминания, опубликованные в этой книге?
— Да. Мои внуки участвуют всегда в наших мероприятиях. Все говорят и читают по-русски.
В книге есть фотография, где бабушки и дедушки вместе с внуками отмечают траурный День Памяти Холокоста. Полина Жорницкая принесла показать уникальные семейные документы: письмо, которое было отправлено родственнику 18 октября 1944 года, а на следующий день, 19 октября, его убили. И письмо вернулось за отсутствием адресата. И ещё одно письмо — фронтовой треугольник. Семья свято хранит память о родных, погибших в гетто или на фронте, и о тех, кто рано ушёл из жизни из-за перенесённых потерь и болезней.
— Каждый из нас, кто пережил Холокост, должен рассказывать об этом своим детям и внукам, — говорит Полина Жорницкая. — Наши потомки тоже должны помнить о Холокосте. Это очень важно.
Моисей Вайсман описывает, как немцы изуродовали, а потом убили его отца, как сделали инвалидом мать. Моисею было тогда 5 лет, его брату 4, а сестрёнке полтора года. Потом мама умерла, дети остались сиротами... О своих воспоминаниях, опубликованных в книге, Моисей Вайсман говорит:
— Это был маленький рассказ о том, как мы попали под оккупацию. Я принёс с собой фотографии обелиска, который установлен на месте нашего гетто. На обелиске фамилии расстрелянных немецкими фашистами и карателями. Это произошло 19 июля и 26 июля 1941 года. Местечко называется Озаринцы Могилёв-Подольского района Винницкой области, Украина. Это на берегу Днестра. На границе между Молдавией и Украиной.
— Вы лично знали тех, чьи фамилии на обелиске?
— Я их всех знал. Тут фамилия моего отца: Вайсман Борис, и фамилия нашего соседа Вайнштока. Ему было 35 лет. Четверо детей. Каратели из местных разорили полностью дом. Вайнтшток сопротивлялся. Ему оторвали руки и ноги... Это было три с половиной года постоянного унижения, постоянного горя и слёз. И никто не знал, останется ли он жить завтра. Три с половиной года мы жили под страхом смерти...
— Вы всё это рассказывали вашим детям и внукам? Они читали то, что вы написали?
— Они читали. А до этого я им рассказывал. И дети знают, и внуки. У них на стене висят фотографии прадедушек и прабабушек, родственников. У меня три внука. Старшему уже 27 лет. Среднему 25. Младшему 19. Все они понимают русский, немножко знают о еврействе, интересуются историей семьи. Мы хотим, чтобы память о прошлом передавалась новым поколениям.
Елизавета Гейзер-Ган пишет, что родилась в Одессе. Отец и старший брат были мобилизованы на фронт, а мама с тремя детьми не успела эвакуироваться. Немцы погнали евреев Одессы в село Богдановка, в свинарники. Там было 40 тысяч евреев. Люди умирали от голода. И мама отдала маленькую Лизу бездетным крестьянам Петру и Христине Блануца, которые ее прятали. Лизу несколько раз забирали полицаи, дважды её вели на расстрел. Елизавета Гейзер-Ган рассказывает:
— Богдановка, бывшей Николаевской области, до войны была большим селом. Это было не гетто, а лагерь смерти. Туда привозили евреев, расстреливали и привозили следующих. Мы тоже ждали расстрела. Тогда была страшная зима. Многие умирали без расстрела. Я хочу вам показать этих людей, которые рискуя своей жизнью, меня спасали. Вот это Блануца Пётр, это Блануца Христина. Я добивалась очень долго, три года, чтобы их признали праведниками мира в израильском музее «Яд Вашем». И добилась. Вот медаль, на которой высечено их имя в подтверждение, что они — праведники мира. И вот сертификат, привезённый директором музея «Яд Вашем». Всё это передали мне, поскольку Петра и Христины уже нет в живых. В Израиле их имена запечатлены на стелле. Высажены деревья в их честь. Я одна осталась из нашей семьи. Погибла мама, погиб брат, погибла сестра.
У Елизаветы Гейзер-Ган четверо внуков.
— Двое внуков у меня живут в Лос-Анжелесе, и младший говорит: «Бабушка, ты должна прийти к нам в школу, и это всё рассказать». У них есть уроки по Холокосту.
Михаил Зембель описывает в книге, как в 1941 году был оккупирован немцами его родной Могилёв-Подольский, как на следующий год умер от голода отец, как Михаил попал в лагерь «Печёра», как там расстреляли его сестру Соню с 6-летним ребёнком. Михаилу удалось бежать...
— Убежал из концлагеря. Попал в действующую армию. Дошёл до Берлина. Под Балатоном был контужен. После войны я ещё 7 лет служил...
— Сколько близких вы потеряли?
— Почти всех. Брат ушёл до войны в армию. Он окончил морское училище в Севастополе, там воевал. Он сдавал последнюю бухту в Севастополе. Там попал в плен, но в нём не признали еврея. Иначе бы его расстреляли. Он был непохож. И выжил тогда.
— У вас есть внуки?
— Есть внуки, есть правнуки.
— Они читали то, что вы написали?
— Да, они читали по-английски.
— Тяжело вам было писать, вспоминать?
— Это было тяжело. Я иногда лежу и вспоминаю то, что я пережил. Я удивляюсь, что ещё живу: пройти гетто, концлагерь, войну, дойти до Берлина... У меня 19 наград... И потом ещё после войны 7 лет отслужить: с 1945 до 1952 годы. В те годы прослужить еврею?! Это ж вообще!..
— Вы считаете, что нужно издавать такие книги?
— А как же! Люди должны знать, чтобы больше такого не допустить...
Книга напечатана на двух языках — русском и английском. Глянцевая бумага, плотные страницы, обилие фотографий... Всё это стоило немалых денег. Издание сборника оплатил один человек — Руслан Гладковицер. Почему?:
— Потому, — говорит он, — что о Холокосте нельзя забывать. Это книга памяти. Память — это всё, что человек может либо передать другим, либо унести с собой. Те, кто пережили Холокост, уходят. Их становится всё меньше. Надо спешить записать их воспоминания.
— В вашей семье тоже есть люди, пережившие Холокост?
— Да, конечно: моя тётя, мой дядя, моя бабушка, родственники моей жены...
27 января отмечался установленный Организацией Объединённых Наций Международный День памяти Холокоста. Слушая свидетелей трагедии ты сам становишься свидетелем.
Детям и внукам не всегда хватает терпения выслушивать рассказы стариков. А книгу когда-нибудь прочтут. Может быть.
Добавить комментарий