Igor_met_opera w.jpg
Интерес американцев к этой постановке продиктован и тем, что «Князь Игорь» не ставился здесь почти 100 лет, и тем, что в спектакле заняты звёзды русской оперы, и тем, что постановщик Дмитрий Черняков считается одним из лучших в мире оперных режиссёров.
Оправдается ли этот интерес, мы узнаем после того, как спектакль сойдёт со сцены и станет ясно, удалось ли театру перекрыть расходы на очень дорогую постановку, в которой занято 160 человек — солистов, хористов и артистов миманса. Спектакли, начавшись 6 февраля, завершатся 8 марта.
После генерального прогона журналисты встретились с исполнителями главных партий, дирижёром и постановщиком.
Дирижёр Джанандреа Нозеда впервые работает с режиссёром Дмитрием Черняковым, но с русской оперой знаком давно. В репертуаре дирижёра «Борис Годунов», «Пиковая дама», «Евгений Онегин», «Обручение в монастыре», «Война и мир». А «Князем Игорем» дирижирует впервые. Он, итальянец, отвечал на вопросы по-русски:
— Эта опера очень монументальная. В основе её — любовь... Всё эмоционально. У нас есть война сначала, и потом до конца вот эта грусть, боль... Я думаю, что эта постановка станет большим сюрпризом для американской публики. Павел Смелков и другой его коллега в России добавили новую музыку для хора и для финального монолога Князя Игоря. Была сделана мощная оркестровка. Павел Смелков, второй дирижёр и мой ассистент, сделал оркестровку так, что звучит почти как Римский-Корсаков и Глазунов. Состав оркестра и вокалистов хороший. Митя Черняков сделал прекрасную работу. Надеюсь, публика будет довольна. Посмотрим.
— Можно ли сказать, что «Князь Игорь» — типично русская опера?
— Абсолютно. Стопроцентно русская музыка. Эта музыка похожа чуть-чуть на оперы Мусоргского «Борис Годунов», «Хованщина», а также на «Пиковую даму» и «Мазепу» Чайковского. Не немецкая, не итальянская, не французская, а настоящая русская музыка.
Режиссёр-постановщик Дмитрий Черняков:
— Действие происходит в 12 веке, если думать о «Слове о полку Игореве». От того времени визуальных ссылок осталось очень мало. Какой должен быть костюм того времени, какая должна быть предметная среда, как выглядела архитектура?.. Описательно осталось очень мало документальных, достоверных свидетельств. Всё, что мы имеем, это более поздние века. И князь Игорь в традиционном оперном виде, это тоже придуманный мир на тему русской древности из разных времён. Если взять более или менее традиционные постановки, которые идут везде в России, это тоже фантазия на тему русской архаики, как она представляется. В нашей ситуации тоже нельзя сказать, что это какое-то конкретное время. Это не сегодня. Это не связано ни с какой политической ситуацией. В истории князя Игоря мы рассказывали про судьбу одного особенного человека, про то, что с ним произошло. От начала до конца разглядывали его линию жизни. Самое главное, на чём мы сконцентрировались, это его история. По сути, это моноспектакль «Князь Игорь». Более широко мы не берём. И поэтому нужно было сконцентрироваться на каком-то абстрактном времени, в котором собраны приметы очень разных эпох и стилей, и здесь всё есть — и от наших времён, и от 19 века, и от более древних времён. И костюм, и внешний вид героя тоже соткан так, что как бы невозможно подловить, в какие годы это происходит. Это специально было моё желание, чтобы сконцентрироваться на судьбе главного героя. А ещё могу сказать, что он получился очень интересным, выпуклым персонажем. Скорее он в нашем спектакле не герой эпоса из 12 века, а персонаж из русской классической литературы 19 века с чувством вины, со всеми душевными муками, которые он испытывает, размышляя над своими поступками. Все эти рефлексии, наверно, герою эпоса недоступны.
Поскольку, действительно, представления о том, как выглядел князь Игорь, весьма размыты, картинная галерея Метрополитен-оперы представила выставку «Воображаемые портреты князя Игоря». В свободной фантазии художников русский князь выглядит то как помесь Ленина с Марксом, то как российский хоккеист, то как российский дипломат или номенклатурщик на троне, то как монстр. У кого-то всё русское ассоциируется с серпом и молотом. Одна из самых интересных работ — та, что стала афишей оперы на фронтоне здания. Это «Сон Игоря». Русская поговорка гласит «Ворон ворону глаз не выклюет». А на этой картине выклёвывает, что более типично для нашего времени, да, пожалуй, и для всех времён.
Вернёмся к разговору с Дмитрием Черняковым. Я спросил:
— Одновременно с вами «Князя Игоря» ставил Юрий Любимов в Большом театре в Москве. Вы видели его постановку? Что-то читали о ней?
— Нет, я ничего не читал, никаких рецензий, я просто заранее знал, что задумывалось, а спектакля я не видел, потому что ставил в этот момент своё. Поэтому я даже не был в Большом театре...
— Если вы знали, что задумывалось Любимовым, это было близко к тому, что задумывали вы?
— Нет, это совсем другое.
Исполнитель партии Князя Игоря Ильдар Абдразаков ровно 10 лет назад дебютировал на сцене Метрополитен-опера. Он очень любит американскую публику:
— Наши зрители немножко выжидают, а в конце долгими аплодисментами, криками браво и цветами отдают сердце и душу. Американская же публика сразу реагирует, буквально через две минуты. Она понимает, что ты там, на сцене, переживаешь, стараешься, и они хотят тебе помочь, поддержать. А наши: «Так, посмотрим...» Приглядываются, присматриваются: «Интересно, что ты нам сейчас покажешь...».
Исполнитель партии сына Князя Игоря тенор Сергей Семишкур рассказал мне, что для него означает дебют на сцене Метрополитен-опера:
— Для меня и для каждого певца это, наверно, наивысшая ступень в творческой карьере, потому что сцена Метрополитен-опера является одной из самых престижных в мире площадок, и, конечно, для меня огромная честь и в то же время большая ответственность петь здесь.
О работе в новой, черняковской редакции «Князя Игоря», Сергей Семишкур говорит:
— Вы знаете, я эту партию спел, наверное, около 50 раз. Но это было в классических постановках или это были концертные исполнения. Когда я только начинал готовить эту партию, естественно, я опирался на каких-то своих предшественников. А сейчас всё-таки пытаешься найти что-то новое. И тем более, когда ты участвуешь в постановках Чернякова, то не думаю, что надо на что-то опираться. Я не могу сказать, что он ломает образ — естественно, не ломает, но у него немножко другое видение.
— Не ломает образ, но ломает традиции...
— Ломает в плане того, что переносит действие из одного времени в другое. Мы буквально с первой репетиции нашли с ним общий язык. Я не сторонник оперных штампов. Для меня самое главное на сцене — это, наверное, сверхконцентрация и сверхэмоции. Голос, естественно нужен, но он выстрелит сам, если у тебя будут именно эти две вещи — сверхконцентрация и сверхэмоции. Режиссёру Дмитрию Чернякову это как раз и надо.
...Да, прекрасная музыка, прекрасные голоса — хочется слушать, закрыв глаза...
Исполнительница партии Кончаковны Анита Рачвелишвили считает, что все жанры хороши, кроме скучного:
— Сегодняшнему молодому зрителю традиционная опера может показаться скучной. Отсюда поиски новых форм. Нет ничего плохого в том, чтобы ломать традиции, придумывать что-то новое, что-то интересное, как в случае с нашим спектаклем. В работе Дмитрия Чернякова есть что-то очень настоящее, то, что чувствует публика, и чувствуем мы сами. Когда мы работаем с ним, мы чувствуем все эти эмоции, и он сам в это очень всегда включается, очень это чувствует, и мы чувствуем всегда его помощь. Он участвует во всём абсолютно. Он даёт идею, а потом мы должны просто знать, как это сделать. Его работа почти всегда зависит от хороших певцов, если они одновременно хорошие актёры. Если певец не актёр, работа режиссёра становится трудной. Черняков — гениальный режиссёр, по-моему.
...Конечно, каждый художник, каждый режиссёр-постановщик имеет полное право на самовыражение, на своё видение, свою трактовку, но хотелось бы при этом, чтобы художник доверял и зрителю, его интеллекту и его ассоциативному мышлению. Зритель сам примерит происходящее на сцене к своему времени, к своей стране и к своей жизни. Я спросил у Аниты Рачвелишвили, что труднее, ломать традиции или хранить традиции? Она ответила:
— Труднее, намного труднее хранить традиции.
Лучше не скажешь!
Добавить комментарий