school_w.jpg
Это замечательно описал Булгаков в «Собачьем сердце». В знаменитом разговоре о разрухе за ужином у профессора Преображенского профессор восклицает: «Что такое эта ваша разруха?.. Да ее вовсе не существует! Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать, начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха! Если я, ходя в уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза, и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной получится разруха. Следовательно, разруха сидит не в клозетах, а в головах!»
Чтобы общество могло противостоять социальной энтропии и поддерживать свою структуру, оно должно тратить на это много энергии — особенно через институты закона и образования. Иначе его захлестнет анархия — максимальное состояние общественной энтропии. Слаженное действие социального организма и продвижение вперед станет невозможным, его разрушат бесконечные конфликты, которые приведут к хаосу.
Уже полвека в Америке трудятся на энтропию политические силы, которые под лозунгами свободы и равенства усердно расшатывают общественное здание. Задач много: подорвать военную мощь страны, уничтожить религию, отменить институт брака, стереть различия между мужчинами и женщинами, скомпрометировать историю США, надеть ошейник на свободное предпринимательство, ограбить богатых, развратить подачками бедных, защищать преступников как «жертв общества», поддерживать расовую и классовую рознь, втоптать в землю приличия и порядочность, свести высшее образование к распространению левой идеологии, а наслаждение жизнью — к пещерному сексу и наркотикам.
«Господа! Нельзя же так! Нужно сдерживать себя!» — возмущенно кричал булгаковский профессор своим высокопоставленным и растленным советским пациентам.
Конечно, и в Америке слышны — пока еще — голоса разума. Но энтропия работает, и свидетельств этой работы, которые были бы немыслимы, невообразимы не так уж давно, становится все больше.
В первый же месяц нового года масс-медиа оказались заполнены довольно однообразной информацией.
Инцидент в школе Гомперса
26 января по радио KFI AM640 в ежедневной передаче John and Ken, которую ведут известные журналисты Джон Кобилт и Кен Чампу, нам рассказали такую новость.
В седьмом классе неполной средней школы имени Сэмюэла Гомперса (знаменитого профсоюзного деятеля) шел урок английского языка. Два ученика повздорили. Один из них, не обращая никакого внимания на учителя, вынул ножик из кармана. Другой, предвидя, что сейчас его будут резать, будут бить, и «все равно ему водить», полез в ранец к третьему товарищу. Оттуда он извлек уже не ножик, а пистолет. С воплями ужаса остальные помчались к дверям.
Двух спорщиков и хозяина ранца с пистолетом школьные охранники сдали в полицию. Как величаво сообщает газета «Лос Анджелес таймс», причина их ссоры пока не установлена. Придется мучиться в догадках. Мог ли это быть вопрос о формах неправильных глаголов?
В седьмом классе обычно содержатся ученики в возрасте 12 лет. Сколько лет участникам дискуссии с ножом и пистолетом, нам не сообщили.
Но 12 лет — теперь уже вполне зрелый возраст для таких занятий. Даже перезрелый. 18 января мы узнали, что под Сан-Диего носились на скутерах мальчики, живущие в трейлерном парке. Двое стали драться, третий стал разнимать. Десятилетнее дитя достало кухонный нож и быстренько зарезало двенадцатилетнего Райана Картера — того, кто разнимал. «Убийцу описывают как энергичного, но неуравновешенного ребенка, склонного к припадкам гнева», — повествует газета. Соседка Кэрен Хейл уверена, что «он думал — это как в мультипликации. Ударишь ножом, а он тут же оживет». Замечательная уверенность.
Вернемся, однако, к школе Гомперса. Это одна из 22 школ во «внутреннем городе» (политкорректное наименование гетто) Южного Лос-Анджелеса, которая находится под особым покровительством нашего мэра Антонио Вийярагозы. Почему — ясно. В ней 1200 учеников. 67 процентов из них — латино, их родители — потенциальные избиратели мэра. 32 процента — афроамериканцы. Белых — ноль процентов.
Успевают по английскому 18 процентов учащихся, по математике 14 процентов. Остальные 80 с лишним процентов не успевают, хотя среди учителей аккуратно соблюдено расовое «разнообразие», что, как известно, является залогом всех наших побед (чернокожих преподавателей 33 процента, латино 30 процентов, белых 25 процентов, азиатов 12 процентов).
Бесплатные завтраки получают 46 процентов учащихся. Чаще всего они, от души пошвыряв друг в друга куриными окорочками и пакетиками с кетчупом, отправляют еду в помойку (особенно — полезные овощи).
Руководящий состав объединения этих школ получает за свои труды огромные зарплаты и очень гордится успехами. После инцидента в Гомперсе возникло предложение установить у входа металлоискатели. Эту низкую идею отвергли с негодованием. «Мы не полицейское государство! — заявил один начальник. — Наш метод — образование, образование и образование!»
Учиться, значит, учиться и учиться. Но бронепоезд с личным оружием пусть стоит на запасном пути.
Кое-кто из родителей и даже учителей (бывших) рассказывает на интернете правду про Гомперса. В школе часты драки на расовой почве. Дирекция позволяет нарушителям порядка творить, что они хотят. Хвастовство мнимыми успехами школы один учитель назвал фарсом.
Школа Кливленд
Школа «Кливленд хай скул» в месте с красивым названием Резеда под покровительством мэра не находится. Но на интернете можно прочесть, какими высокими принципами она руководствуется.
В ней учатся с 9-го по 12-й классы. Учеников 3800. В 2010 году школа добилась большого успеха. То она стояла на 854-ом месте в списке лучших школ страны, а тут ее подняли на 703-е место.
В принципах записано: «Каждая школа должна создавать у себя позитивную общественную обстановку. Эта обстановка должна развивать позитивные человеческие отношения между учащимися и работниками школы, а также обеспечивать, чтобы учащиеся ощущали и считали себя человеческими существами, имеющими важное значение и способными принимать мудрые решения». (Не просто разумные, а именно мудрые — wise).
Под такой бубнеж на интернете отведено целых 25 страниц — и это один лишь раздел о посещаемости!
Развивать и обеспечивать — слова нам знакомые. Это заклинания из постановлений КПСС, которая все время призывала обеспечить повышение.
Пока что школа Кливленд стремится к тому, чтобы хотя бы 66 процентов учеников в нее ходили более или менее регулярно.
Обнародован список из десяти выдаюшихся выпускников школы. Он гласит:
Брет Сейберсхейген, бейсболист
Барри Минков, жулик (так и указано — con man).
Остальные восьмеро — артисты, один фотограф и спортсмены.
Минков провернул свою первую грандиозную аферу в 1987 году, в нежном двадцатилетнем возрасте, учредив финансовую пирамиду и украв у вкладчиков 100 миллионов. В 1989 году ему дали за это 25 лет. Шесть лет спустя человечное правосудие отпустило его на волю, и он немедленно заделался пастором в церкви Четсуорта и руководителем изучения библии. Однако, финансовые интересы не ушли из его жизни. Он стал разоблачать других организаторов пирамид, но делал это так извилисто, что недавно схлопотал еще пять лет тюрьмы. Школа явно гордится, что ее позитивная политика научила его принимать мудрые решения.
29 января несчастная учительница этой школы по имени Колин Бонди напечатала статью в «Лос Анджелес таймс» — в порядке обсуждения темы «Как оценивать работу учителей». Там написано:
«Тем, кто, как я, закончил среднюю школу 20-30 лет назад, очень трудно представить себе условия в классе типичной школы Лос-Анджелеса. Размер классов огромный. У учащихся множество серьезных семейных и социальных проблем. В школе полно наркотиков. Учащиеся невероятно непочтительны и постоянно конфликтуют с педагогами. Учителя вынуждены справляться с ними собственными силами, потому что плохое поведение в классе не влечет за собой никаких последствий.
У нас в школе дежурят полную смену два полицейских, один работник по надзору и несколько охранников. Но мы не можем обеспечить, чтобы учащиеся постоянно не курили марихуану в туалетах. В прошлую среду мне пришлось прервать второй урок, потому что ученик употребил слишком много алкоголя и наркотика «экстази», и чуть не умер. Недавно одному ученику выстрелили в лицо, и его отвезли в больницу. В прошлом году ученику прострелили шею, и его парализовало на всю жизнь».
В конце своей статьи бедняга Бонди лепечет о «понимании, уважении и любви» к ученикам как о средствах наладить педагогический процесс. Она даже осмеливается робко намекнуть, что неплохо бы уважать также и учителей, но не дает рекомендаций, как этого добиться.
Спустя три дня газета поместила письмо читателя — суровую отповедь Бонди, где ей объясняют, что «большинство учителей» прекрасно справляются и не жалуются.
Никто не задается вопросом — что же такое изменилось за прошедшие 20 лет? С чего это, например, в храме науки на втором уроке, с утречка, чуть не отдает концы юный пьяница и наркоман? Двадцать лет назад такое, конечно, было немыслимо.
Но попробуйте сказать, что за это время в Калифорнию нахлынули многотысячные орды жителей Мексики и других латиноамериканских стран, стоящие на чрезвычайно низком культурном уровне, принесшие с собой вместо законных документов привычку к родимому беззаконию и стремление поживиться за чужой счет, быстро создавшие у нас в штате разветвленную бандитскую сеть и сильно повысившие уровень преступности. Вас затопчут ногами под вопли о том, что вы против иммиграции и распространяете расистскую клевету на честных трудящихся, поборников «американской мечты».
То, что многие из этих поборников ни к чему американскому не питают интереса, что они хотят учиться в государственных школах США своей, резко антиамериканской «истории» (которую в некоторых штатах уже пытаются запрещать), что они выходят под мексиканскими флагами на демонстрации против английского языка и практически колонизуют заселенные ими территории, что в аризонском городе Сан Луисе энергичная дама Алехандрина Кабрера рвется быть членом горсовета, хотя не знает ни бе, ни ме по-английски — все это не беспокоит власти США, замороченные «мультикультурализмом». Правда, слабые попытки противостоять колонизации еще делаются. Кабреру, например, проэкзаменовали лингвисты, сообщили, что ее английский язык пребывает «на еле живом уровне» (survival level), и судья Нелсон храбро постановил, что ее нельзя допускать к руководству, но скоро таким кабрерам имя будет легион.
В некоторых немногочисленных странах еще сохраняется трезвость ума. Германия, например, уже поняла, что политика любви ко всем «этническим культурам» провалилась, о чем во всеуслышание заявила Анджела Меркель. Но Америка вряд ли когда-нибудь согласится, что мультикультурализм разрушает западные общества — даже когда она будет при последнем дыхании валяться под обломками своей цивилизации.
Упорный отказ от правды, от трезвого взгляда на «борьбу двух культур» и того, как она сказывается на образовании, будет и дальше вести к снижению культурного уровня страны и к ухудшению ее образа жизни.
Отступление от школьной темы
Небольшое слезное письмо, присланное в «Лос Анджелес таймс». Пишет член жилищного кооператива (по-американски — ассоциации домовладельцев), созданного 35 лет назад. За это время многие владельцы продали свои квартиры и, как деликатно указывает автор письма, демография кооператива изменилась. «Теперь наш кооператив состоит из групп разных культур, говорящих на нескольких языках и диалектах. Большинство владельцев не в состоянии прочесть наши правила, устав и другие документы. Никакого интереса к кооперативу у них нет. В результате у нас больше нет совета кооператива. Из двух оставшихся членов, говорящих по-английски, один выполняет обязанности казначея, а я не могу работать, потому что мне 85 лет. В мае оплата по содержанию территории увеличилась на 50 долларов, но платим эти деньги только мы с казначеем. Остальные даже не могли прочесть уведомление об этом. В результате у кооператива не осталось в банке никаких денег, чтобы поддерживать хоть какой-то порядок. Как нам быть, если 90 процентов владельцев квартир не говорят и не читают по-английски?»
Газета лопочет что-то об обращении в суд, чтобы он назначил разбор о несостоятельности кооператива, но ясно, что некогда ухоженное жилье очень скоро превратится в трущобу.
Между прочим, новые пришельцы по-английски, может быть, и не читают, но недурно соображают, как использовать идиотизм некоторых американских порядков. 60-летняя Мария Лопес-Диас из Комптона с двумя родственниками наладила семейный бизнес — ввоз нелегальных иммигрантов из Мексики в США на машинах. Брала по 4 тысячи долларов с ввозимой головы. В каждую машину запихивали до шести человек, устраивая их в багажниках, под задними сиденьями и даже под капотом. В месяц перевозили несколько десятков пассажиров.
Гениальность плана состояла в том, что шоферами для перевозки нанимали только афроамериканцев. Мария быстро усекла, что такое политкорректность, и рассчитала, что чернокожего водителя пограничники вряд ли остановят и не будут к нему придираться — из ужаса перед обвинением в «расовом профилировании». А найти в Комптоне черного бомжа или наркомана, который за пару сотен будет ездить туда-сюда через границу — не так уж сложно.
Правда, пограничники не оправдали ожиданий до конца, и все-таки замели Лопес-Диас с компанией и с ее двадцатью водителями, большинство из которых раскололось. Надо ли говорить, что она и все ее семейство — тоже нелегальные иммигранты, и их попытаются по суду выдворить из страны — если удастся.
Добавить комментарий