Этот кинофорум всегда совпадает с приближением весны, с расцвечиванием витрин модных нью-йоркских магазинов импрессионистскими, выраженно “парижскими” цветами. И хотя только наивный не знает, как сегодняшняя “прекрасная Франция” нежно любит Америку, страсть американского зрителя к французскому кино остается неизменной. Сарказм и противостояние политическое еще не привели к культурному бойкоту: Америка была и остается самым крупным кинорынком Франции, выпустившей на экран в 2003-м году рекордное количество лент — двести двенадцать.
“Свинцовые мерзости” политики, напор чувствительного либерализма и ублюдочной политкорректности, добивающей старушку Европу, безусловно, проникают во французский кинематограф — но мета изысканности, чувственности, острого авторского взгляда и “острого галльского смысла” остается неизменной. Кассовые сборы год от года растут, обогащается палитра жанров, появляются многочисленные новые актерские и режиссерские имена. Среди пятнадцати фильмов, отобранных для показа в нынешнем году — яркая вдохновенная экранизация старой оперетты “Не на губах” прославленным Аланом Реснэ, мощная художественная лента “Двадцать девять пальм” Бруно Дюмона (в которой все, каждый напряженный динамичный кадр — о взаимоотношениях и взаимомучениях полов). Пост-апокалиптическая драма Мишеля Хейнеке “Время Волка” — углубленное, сродни ученому труду исследование человеческого характера в экстремальных обстоятельствах. Для лояльного зрителя, озабоченного уважением к притесняемым чужакам, разинувшим рот на чужую богатую страну — забойная комедия 2003-го года “Шушу” Мерзака Аллуаша.
 |
С этой самой “Шушу” и начался пресс-просмотр — и сразу стало ясно, что заскорузлым консерваторам, не проникшимся душевной болью нелегалов и тонкими переживаниями представителей нетрадиционных сексуальных меньшинств (о господи!..) делать в зале решительно нечего.
Главный герой с шальными глазами и длиннющим носом (колоритнейший Гад Эльмалех) появляется в Париже, пытаясь прокатить за политэмигранта из Чили. Номер не проходит — а не надо переигрывать, парень... Но аферист-буратино быстро попадает под крылышко сердобольного священника, а там отыскивает и родного племянника. Только племянничка нынче зовут не как мама нарекла, а вовсе Ванесса, он красит губки, носит накладной бюст и показывает свою скрытую, но пламенную женскую суть на сцене ночного кабаре “Апокалипсис”. Незадачливому борцу с плохим режимом в Чили эта сторона жизни неплохо известна, в дамском прикиде он тоже чувствует себя вполне комфортно: так разыгрываем же легкую карту! Правда, злые дяди из местных правоохранительных органов сделают страдальцу Шушу вырванные дни — но лишь на время. В итоге, как несложно понять, силы добра и правды победят, и в конце фильма (снятого, чего не скроешь, действительно очень ярко и стильно...), ведущий актер Гад Эльмалех побежит навстречу завоеванной свободе в красном парике и пышном белом платье невесты.
Кому все это не нравится, тот неизбежно попадает в меньшинство — не сексуальное, зрительское: во Франции эта комедия сделала в прошлом году самые большие сборы.
“Одна из нас” — дебют режиссера Сигрид Алной в игровом кино. Простенькое название этой в высшей степени странной ленты подразумевает якобы похожесть героини на прочие создания божьи. На деле это означает всего лишь пребывание Кристин Блан (Саша Андре, премия братьев Люмьеров за лучшее исполнение женской роли недавно заявившей о себе актрисой) среди себе подобных. Не юная, не безумно красивая, не так чтобы сильно ухоженная, не особо открытая миру женщина лет тридцати с небольшим шествует вроде бы обычной стезей — но как-то дергано. Свою работу (не вполне ясно какую) она выполняет, судя по всему, с блеском, заказы и благодарности от клиентов сыплются — но почему-то ее испытательный срок никак не кончается, постоянную позицию никто не предлагает — да и хвалят девушку на службе как-то осторожно, словно боясь дать чрезмерный аванс. Черствые люди, занятые исключительно собой? Как сказать... Кристин оказывается странно лишенной дара непосредственности, она постоянно умудряется встрять в середину разговора, ее не касающегося, появиться в кабинете, где ее не ждут, улыбнуться несмешному. И чем больше она пытается расположить кого-то к себе, тем напряженней смотрят люди вокруг. Бедняжка пытается репетировать свои диалоги с окружающими, ищет нужную интонацию, отыскивает верное, как бы естественное выражение для своего крупного лица — тщетно. Наконец, у Кристин, проявившей чудеса отрепетированной доброжелательности, появляется подруга Патриция (Катрин Муше) — неброское существо, занимающее позицию повыше героини, но явно несчастливое в часы, свободные от службы. Тут бы дамам и раскрыться друг другу, и пооткровенничать всласть, и вместе найти точку опоры в этом не самом добром из миров — но Патриция плакаться в жилетку новой приятельницы не жаждет, вышептывать под шампанское свои секреты не спешит. Надменность? Вероятно, нет — скорее всего, определенный тип натуры, для которой характерны эмоциональная сдержанность и закрытость. Надежды Кристин на то, что новая приятельница поможет ей понять “нормальный” ускользающий мир, терпят крах.
И долго простодушный зритель будет недоумевать: ну почему, почему Кристин убила эту серую мышку? Ведь та к ней в гости прийти не отказалась, и в бассейн с собой потащила, развлечь хотела — и вон даже купальник новый, пронзительного цвета “лайм”, подарила... А эта злыдня ее — огнетушителем по голове.
С главной героиней произойдет-таки метаморфоза проникновения в нормальный мир, в который она так рвалась — но двое молодых петухов-полицейских, взахлеб задающих одни и те же вопросы, поставят под большое сомнение, принял ли ее этот самый “нормальный”. Дальнейшее чередование взаимоисключений подтвердит общее нелегкое правило. Таинственный начальник со страшными глазами освободит Кристин, уже попавшую было под следствие — но сама она, сменив вдруг новомодную прическу на прежнюю распатланность, непостижимым образом вынырнет возле машины этих двух полицейских-крикунов и окажется в ней, озаренная таинственным светом. И свет дня сменится вечерним — а она все будет продолжать сидеть в полицейском автомобиле, таинственно улыбаясь...
Кто-то вполне может прийти в раздражение непроговоренностью, неразрешенностью коллизии (посадят девушку в тюрьму — не посадят, станет она возлюбленной освободителя — не станет...) Кто-то, вероятно, решит, что автору не хватает знания жизни и зрительской психологии. Мне эта лента, вся на полутонах, безусловно нравится. Она чем-то напоминает “Над облаками” Бертолуччи и даже мистический “Малхоллэнд Драйв” таинственного Дэвида Линча. Но дело даже не в субъективных ассоциациях. Неленивый да проникнется.
Фильм Гильома Никло “Нависающая угроза” — еше один портрет женщины. Точнее, портрет олицетворенной тревоги — той самой подтачивающей сердца страхом “энкзаети”, которую многие из нас, жителей безумного мира, хорошо знают. Ох, дорого мы бы дали за то, чтобы расстаться с этой клятой подругой! Главная героиня, разведенная дама капитан полиции Мишель Варин (впечатляюще мрачная Джозьен Баласко) тоже рада бы заплатить любую цену за свой душевный покой — только судьбу не перепишешь. Она расследует дело о якобы самоубийстве несчастной душевнобольной женщины, случившемся четыре года назад — и не может сбросить груз собственного горя: 29 февраля погиб восьмилетний сын Мишель. С тех пор раз в четыре года перед этой страшной датой у несчастной наступает жесточайшая бессонница, сменяющаяся ночными кошмарами — такими, что лучше уж пялиться в темноту до утра. Вот и теперь до страшного “лишнего” дня года остается неделя — и бесстрастное экранное табло начинает выдавать точные даты и время белым по-черному. Мы, журналисты, смотрели этот фильм 25 февраля — календарное совпадение усиливало жуть.
Мишель живет с длинноухим кроликом, которого любил ее сын. Она складывает ночами составные картинки-загадки, те самые “паззл”, которыми порой лечится одиночество. И ждет, когда в зловещие дни конца февраля придет незваная гостья — бессонница. И она приходит, приводя с собой провалы в страшное забытье, где несчастная жертва самоубийства обретает лицо самой Мишель, и зловещие фигуры в капюшонах тащат в петлю ее самое...
Каждая сцена отделана режиссером с великим искусством — до последнего мимического движения персонажа. Ощущение постоянного напряжения не отпускает по последнего кадра. Декор холодный, мрачный — в соответствии с ментальным мраком несчастной Мишель. Зритель проживает с героиней такие страсти, что пересказывать не решаешься — но где же, где умиротворяющий конец? Он есть: злодеи-убийцы пойманы, Мишель шествует по кварталу с поднятой головой, походка ее легка — только кто же это в темном капюшоне движется из боковой улочки?
Зритель, ожидающий четкого разрешения закрученного черного сюжета с явными элементами “филм-нуар”, такового не дождется, Этого в картине нет — как нет традиционного мелькания быстро сменяющихся кадров и автомобильных погонь а-ля Голливуд. Напряженные скупые диалоги в мрачном свете. Стылый ужас. Киносенсация.
В своих обзорах “Рандеву с французским кино” прошлых лет я истово уговаривала зрителей штурмовать кассу загодя. Однако на центральный фильм нынешнего фестиваля “Натали” знаменитой женщины-режиссера Анни Фонтейн вы можете уже не ломиться: “солд аут”. Разве что на лишний билетик... Анни Фонтейн дебютировала десять лет назад фильмом “Любовные связи обычно кончаются плохо”, в 1997-м году привезла в Нью-Йорк знаменитую зловещую “Химчистку”. Призов всевозможных фестивалей у молодого режиссера не счесть. Как заявлено в нынешнем пресс-релизе, “Натали” — это “исследование желания, эротики, воображения”. В главных ролях — звездный дуэт Фанни Ардан — Жерар Депардье, а также прославленная Эммануэль Бирт. Ажиотаж понятен: и актеры чудные, и от зауми тягомотной устаешь, иногда ведь хочется просто, не напрягаясь, посмотреть красивое об известном.
Вот и смотрим. Привлекательная в свои “за полста”, блистающая типично “французской” худобой Катрин (Фанни Ардан, элегантная икона французского экрана) играет женщину, сделавшую солидную карьеру и построившую, как ей кажется, крепкую надежную семью. С мужем Бернаром (Жерар Депардье, умудряющийся не худеть и не стареть) прожито двадцать пять лет, все идет гладко — пока, наконец, случайно подслушанное сообщение на его автоответчике не выдает правды: есть любовница. Ужас, смешанный с оцепенением, вопрос умной дамы — глупей некуда: “Ты что, спишь с ней?” Нет, он, видимо, читает ей книги...
У героини достало времени на блестящую врачебную карьеру и на роль хорошей матери. Но есть вещи, которые Катрин невдомек — зато их куда лучше понимает белесая веснушчатая Марлен (Эммануэль Бирт), проститутка из соседнего бара, куда впервые в своей жизни придет бедная обманутая жена. Уроки жизни надо оплачивать не скупясь — вот она, наивная докторша, и заплатит смышленой девке за то, чтобы та “раскрутила” мужа на откровенность: что, ну что ему в этой жизни надобно? И будет приходить еще и еще раз, чтобы с замиранием сердца слушать разнузданные постельные откровения барышни, включившейся в свою роль на полном серьезе и взявшей Бернара в крепкие коготки. Правда, в ее рассказах есть нечто подозрительное, приводящее благовоспитанную Катрин в негодование: никогда интеллигентный Бернар не употреблял таких слов, которые наемная профессионалка ему приписывает! Но мало ли как говорят даже рафинированные интеллигенты с проститутками...
А дома он рассеян, молчалив, намеки отрицает — он вообще уходит на второй план: в центре кинодействия оказываются странные отношения двух женщин. Марлен, переименованная для конспирации в Натали, круто делает свое дело и выразительно рассказывает об этом смятенной Катрин во время их встреч. Катрин вдруг начинает понимать, что она немножко забывала быть женщиной — и добродетель складывает крылышки перед простым барменом...
Сказать ли, что все эротические откровения “Натали” оказались брехней: денежки она присваивала, радуясь возможности получать их, не прилагая профессиональных усилий. Все хорошо, что хорошо кончается: о злосчастном сообщении на автоответчике можно забыть — а холодная женушка поумнела, да и супруг, вероятно, спохватился: нельзя принимать привычное как должное!
Вся эта достаточно расхожая мораль, положенная на должную фактуру, могла бы убедить: вечный вопрос искусства — не “что”, а как воплощено. Увы, фильм “Натали”, на мой взгляд, не получился. Он вполне подходит под простенькую категорию “ну, можно посмотреть...” — не более. В данном случае, крупные актеры приняли, как должное, самих себя — и, попытавшись сказать нечто новое о старом, сделать этого не сумели. Депардье малоинтересен, невыразителен, он и намеков на измену пугается не вполне серьезно, и никаких следов тайной жизни на его челе не прочитывается. Фанни Ардан хороша как типаж, но психологически абсолютно неубедительна: ее обманутая докторша — холодноватая схема.
Хотя кому-то, не спорю, может понравиться!
“Рандеву с французским кино” продолжается — в полном блеске и, слава богу, без режиссерской заботы о том, чтобы зрителю “было все понятно”. Но то и дорого, а вы-то в европейских изысках разберетесь.
Добавить комментарий