История этого клочка суши, затерянного среди суровых северных морей, началась с географического открытия и географическим же открытием завершилась. А между этими двумя моментами пролегли почти два с половиной тысячелетия, в течение которых вокруг его названия не стихали споры, не прекращались искания и творились красивые легенды.
Стратегическое сырье Древнего мира
В VI веке до Р.Х. карфагеняне, тогдашние властители морей, этакие британцы античности, нашли неисчерпаемый источник этого металла на островах, бесхитростно нареченных Оловянными (или, по-гречески, Касситеридами). Лежали они близ южного побережья Британии; впрочем, относились к ним и богатейшие копи на полуострове Корнуолл. Стремясь сохранить монополию на торговлю этим важнейшим стратегическим сырьем, карфагеняне установили морскую блокаду Гибралтарского пролива, чтобы ничей корабль не смог достичь Касситерид. Правда, греки, чьи колонии изобильно рассыпались к тому времени по всему восточному и северному Средиземноморью, смириться с таким положением не желали. Да вот беда — поделать ничего не могли: отменные мореходы, они не обладали, однако, флотом, способным соперничать с карфагенским.
Двести лет спустя эта ситуация и побудила к действию Пифея из Массалии (впоследствии римской Массилии, современного Марселя) — ученого и мореплавателя, первопроходца по призванию, занимавшегося одновременно и ремеслом, которое сегодня с полным правом можно было бы назвать экономическим шпионажем. Не мною сказано, что наука — это способ удовлетворять собственное любопытство за казенный счет. Бог весть, как удалось Пифею убедить членов управлявшего городом Совета шестисот финансировать экспедицию. Но деньги были выделены, судно снаряжено, и в 330 году до Р.Х. вышло из гавани. Дерзкий поход на поиски олова начался.
Великий Лжец
Пифей, впрочем, не торопился: олово оловом, но не меньше — если не больше! — занимало его описание всех увиденных земель, всех встреченных племен и народов. Главное же — он мечтал достичь самой северной точки обитаемого мира, его последнего предела. Для практичных греков простирающийся дальше необитаемый мир особого интереса не представлял — странную тягу к преодолению ледяных пустынь человечество проявило лишь много позже.
Где проходит этот предел ему подсказали, причем учителей себе он отыскал в самом, казалось бы, неподходящем месте: у варваров, на шотландских Внешних Гебридах, где на самом северном из этих островов располагалась одна из знаменитых «обсерваторий каменного века» — Каллениш. Многое узнал от тамошних звездочетов Пифей и, в частности, впервые услышал о последней северной земле — Туле. Трудно сказать, откуда происходит это название и как писал его сам Пифей: труды великого путешественника до нас не дошли. Когда в 49 году до Р.Х.Массалию захватили легионы Юлия Цезаря, все подобного рода рукописи были отправлены в Рим, а оттуда в знаменитую Александрийскую библиотеку, где то ли сгорели во время пожара 47 года до Р.Х., то ли бесследно исчезли во время окончательного разорения этого великого книгохранилища в 391 году. Так что название загадочной земли мы знаем лишь в латинском написании — Ultima Thule, то есть Последняя (или Крайняя) Туле. В описаниях Пифея, отрывочно цитируемых учеными и писателями древности, Туле предстает островом, поросшим чахлой растительностью, изобилующим ледниками; это царство белых ночей, причем не таких недолгих и мягких, как в у нас в Петербурге, а таких, как в местах, лежащих ближе к Полярному кругу, — скажем, Архангельске или Рейкьявике.
Здесь не место описывать все открытия и достижения Пифея — им посвящено множество книг, от академических трудов до романов. Да, он нашел желанный путь к Оловянным островам и даже привез в Массалию груз олова (пройти Гибралтарским проливом ему удалось потому, что карфагеняне ставили себе задачей никого не выпускать из Средиземного моря, идущий же из Атлантики корабль они попросту прозевали; впрочем, грекам это не слишком помогло: пускаться в рискованные одиночные плавания купцы побаивались, а наладить масштабную торговлю можно было лишь соединенными усилиями, невозможными для слишком ценивших собственную независимость городов-государств). Привез Пифей и янтарь, а также сведения о землях на Балтике, где добывается этот высоко ценимый камень. Он первым ввел в обиход понятие «час» в его современном смысле — как 1/24 часть суток (до него сутки делились на 12 ночных и 12 дневных часов, продолжительность которых зависела от географической широты и времени года). Он привез сведения о мудрых северных варварах и скованном льдом океане, он… Словом, Пифей совершил, узнал и рассказал слишком многое, чтобы ему поверили. И с легкой руки географа Страбона за ним на многие столетия закрепилось прозвище Великого Лжеца. Лишь немногие выдающиеся умы вроде первым исчислившего размер Земного шара Эратосфена, Пифею верили. Но было их, увы, слишком мало, чтобы заглушить хор хулителей.
Впрочем, рассказ все-таки не о Пифее, а об открытой им Ultima Thule. Никто не знал, где она находится. Но в памяти людской уцелел смутный образ земли на краю света — уцелел и в урочный час зажил собственной жизнью.
Сотворение легенды
Итак, теперь в Туле видели не просто некий остров, но тайну. То ли осколок Гипербореи, этой арктической земли блаженных. То ли страну, существующую не в нашем физическом мире, а в некоем ином измерении, не столько исчезнувшую, сколько незримую и запретную, куда могут отыскать путь лишь достойнейшие из достойных и посвященнейшие из посвященных — нечто вроде тибетской Шамбалы. Мечта отыскать заповедный уголок, где обитают учителя человечества, вообще свойственна представителям рода людского. Недаром столь неувядаемы легенды о затонувших материках — Атлантиде, Пасифиде, Лемурии, Му. О былом существовании там высочайших цивилизаций, проникших умом в самые потаенные законы природы. И о том, что где-то уцелели еще последние потомки этих мудрецов, найдя которых можно приобщиться к неиссякаемому кладезю знаний. А знания, как заметил некогда Фрэнсис Бэкон, это власть (мы, правда, больше привыкли к не совсем точному переводу «знание — сила»). Охотников же до власти всегда было и есть превеликое множество.
Так или иначе, а интерес к Туле с каждым веком рос и рос.
Ее местоположение пытались определить кабинетные ученые. Они отождествляли Туле с Оркнейскими и Гебридскими островами, с Исландией и Гренландией, с Лабрадором, Ньюфаундлендом и Баффиновой Землей в Америке, с районом Тронхеймс-Фьорда в Норвегии (этой версии, в частности, придерживался Фритьоф Нансен — кто знает, не сказался ли на взглядах великого норвежца патриотизм?).
Поиски Туле нередко становились побудительным мотивом для мореплавателей — может быть, и не в такой степени, как поиски Северо-Западного прохода из Атлантического океана в Тихий, но многие, не признаваясь вслух, лелеяли мечту ступить на легендарную землю. В этом ощущалась некая странная самоцель — сродни тщанию странствующих рыцарей отыскать Священный Грааль. К Туле стремились, выйдя из гавани Ла-Рошели, парусники тамплиеров. И семейство Кэботов, и Франклин, и многие другие, отправляясь в полярные льды, подумывали о новом открытии этой земли. Да вот беда — все старания оставались тщетными, ибо строились по модели: пойди туда, не знаю куда… Кроме общего направления на север ориентиров не было.
Легенде о Туле оказалась востребованной и в начале XX века, когда оккультное «Общество Туле», возникшее в Баварии в 1918 году по инициативе Рудольфа фон Зеботтендорфа, начало разработку этно-мистической базы национал-социализма. Помещения «Общества Туле», арендуемые в мюнхенской гостинице «Четыре времени года», были украшены эмблемой, изображающей длинный кинжал и «солнечное колесо» свастики.
Этот последний эпизод оказал серьезным исследователям дурную услугу — заниматься поисками некогда открытого Пифеем острова, само имя которого было теперь скомпрометировано идеологами национал-социализма, стало как-то неприлично. Впрочем, к восьмидесятым годам прошлого века мало-помалу забылось и это.
Последняя точка?
Итак, точка поставлена — на карте, но не в истории Туле. И не только потому что это имя носят поселок в Гренландии, а также одна из малых планет Солнечной системы. Главное в другом: легенды не считаются с фактами, такова уж их природа. И легенда о загадочной Ultima Thule процветает и продолжает приносить все новые плоды в виде книг, уже не имеющих отношения ни к истории, к географии, но зато исполненных глубокого эзотерического смысла. В конце концов, почему бы и нет?
Добавить комментарий