 |
Что в последнее время Америку захлестнула странная волна детской и юношеской преступности, непонятное желание истреблять друг друга, — общеизвестно. Общеизвестно и то, что ныне молодые девушки не отстают от юношей и совершают преступления так же часто и с той же жестокостью. На нас градом сыпятся сообщения о новорожденных, вышвырнутых на помойку юными родителями, или о родителях, застреленных своими детьми, или о массовом убийстве парою мальчишек своих одноклассников вкупе с учительницей, и о прочих подобных малоприятных вещах.
И все же, несмотря на всю дикость и жестокость этих поступков, в них всегда существует какой-то мотив, пусть самый нелепый и низменный: стыд и страх перед тем, «что будут говорить», желание захватить принадлежащие родителям деньги, «идеология», глупая ревность к «герлфренд», обратившей внимание на кого-то другого… Но в данном случае поражало то, что мотива не было — вообще никакого. Просто бессмысленная зверская жестокость.
Позднее, старая Шелва Брэди, тетка одного из участников происшедшего, ошеломленная, как и все жители этого пенсильванского городка, пытаясь ответить на вопрос «почему?», скажет, прижимая к глазам платок:
— Да им же некуда пойти и нечем заняться! Что с того, что у них все есть, если они помирают от скуки и тоски?
Я вспомнил почти точно такое же замечание одной моей приятельницы, услышавшей об очередном убийстве среди молодежи:
— С жиру они бесятся, вот что я вам скажу. Слишком много у них всего есть. Их бы в нашу шкуру.
Может, и так. Западные демократии не знают, что такое «идеологическая работа среди молодежи», и это, разумеется, очень славно. С другой стороны, крайне трудно представить себе шестнадцатилетнего пенсильванца (или нью-йоркца, или техасца) запоем читающего классику или размышляющего о судьбах человечества. Поэтому-то и получается, что он живет хлебом единым, а так как хлеба этого у него более чем достаточно, американский тинэйджер, совершенно очевидно, начинает ощущать избыток энергии и эмоций.
Чем заняты в свободное время юные клирфилдцы? В уикэнд они танцуют в местном парке. В городе есть много заброшенных угольных шахт — там пьют, курят марихуану и сводят личные счеты. Есть еще места для паркинга при крупных магазинах — там «общаются»: сборные из двух местных хай-скул устраивают драки, а кто не дерется — болеют и устраивают тотализатор. Такая вот развеселая обстановка в славном городе Клирфилде, с его 7500 жителей, чья основная работа — добыча угля и распиловка дерева.
Совсем недавно здесь уже случилось несчастье — два 18-летних парня поругались из-за девушки, и один застрелил другого выстрелом в спину. Но, опять же: это было ужасно, но все-таки сделано по какой-то причине. Теперь же, как было сказано, причины не было никакой.
Все участники трагедии мало знали друг друга. Патрик Лукас был «бойфрендом» Доны Лэнегер, чьей закадычной подругой была Тереза Волф, — а ее Патрик почти не знал. Бездомный Эрон Стро познакомился с Лукасом всего за два дня до того, как это произошло. Сам Стро был «бойфрендом» Джессики Холтмайер. Дона Лэнегер, недавно познакомившись с тихой, стеснительной и «немного не в себе» Ким Доттс, представила ее другим членам этой случайной компании. И были там еще Треси Льюис, дальняя родственница Лэнегер, и Клинт Кэнауэй, которые вообще знали прочих, так сказать, «по-наглядке».
Итак, летом, в девять утра, в субботу, изнывающие от скуки подростки, не зная, чем им заняться, решили сбежать во Флориду и стать бандой с романтическим названием «Беглецы». Чтобы решить все организационные вопросы, «банда» собралась дома у Джессики Холтмайер. Там, очень кстати, шел известный фильм-триллер «Вопль» («Scream»), где молодых людей убивают всеми доступными средствами — как раз под настроение. Джессика обожала такие фильмы, особенно когда жертв вешают, причем не сразу, а медленно.
Словом, скука начала постепенно отступать. Ким Доттс, в сопровождении еще двух девушек, подошла к своему дому и сказала шестилетней сестренке:
— Скажешь, что я уезжаю на уикэнд и чтоб меня не ждали. И не тащись за мной.
Воскресное утро, однако, застало еще всю компанию в городе. В середине дня они встретились с приятелями из маленького городка Шило, в 15 милях от Клирфилда и вместе с ними решили произвести дерзкое ограбление со взломом расположенного неподалеку охотничьего трейлера — добыть деньги на проезд во Флориду. К сожалению, дерзость была израсходована зря: всё, что они нашли в трейлере, было виски, коробка с бенгальским огнем и длинный кусок прочной нейлоновой веревки.
Несколько разочарованные, искатели развлечений и приключений углубились в лес с необычным названием: Пристанище висельников (Gallows Harbor). В прошлом веке здесь обычно приводили в исполнение решения суда о повешении преступников. И вот тут-то, согласно материалам следствия, среди «Беглецов» почему-то возникло подозрение, что Ким Доттс задумала выдать тайну их бегства. Но как это проверить?
— Да это же проще простого, — сказала Джессика Холтмайер, любительница триллеров, «где вешают». — Вот отличная веревка, давайте сделаем на конце ее петлю, и пусть Кимми всунет в нее голову. Если всунет — значит, все в порядке.
Кимми всунула, и здесь началось непонятное. Джессика и Треси Льюис вдвоем схватились за веревку, рванули ее к себе и потащили упавшую и задыхающуюся Ким по земле. Когда ее, полуживую, освободили от веревки, этой последней завладел Эрон Стро. Он огляделся: рядом рос невысокий клен, за ним — мощный дуб и бук. «Это даже будет интересней, — пробормотал Эрон и забросил веревку на ветку клена, росшую на 14-футовой высоте. — Пожалуй, выдержит, в девчонке фунтов сто шестьдесят, не больше».
— Это не проверка! — заявил он громко. — Проверке на доверие должны подвергнуться все по очереди.
Двое держат конец веревки, один просовывает голову в петлю. Согласны?
— Согласны! — раздался единодушный возглас, и все по очереди стали просовывать головы в петлю заброшенной на ветку веревки.
Все шло спокойно и весело, пока очередь не дошла до Ким. Едва девушка всунула голову в петлю, Джессика и Эрон Стро повисли на свободном конце веревки, так что их несчастная жертва оказалась стоящей на самых концах пальцев ног, хрипя и судорожно стараясь разжать петлю руками. Когда ее лицо начало терять свой цвет, а глаза закатываться, ее мучители приспустили веревку, и девушка упала на траву, задыхаясь и захлебываясь от рыданий.
— Кажется она уже очухалась, — хладнокровно заметила Джессика Холтмайер, — и мы можем продолжить.
— Если ты взбесилась, то я пока еще нормален, — сказал Патрик Лукас и направился в лес. — Ребята, кто со мной? — Еще двое двинулись вслед за ним.
— Это получилось случайно, — обратилась Джессика к сидящей на траве Ким. — Если хочешь идти с нами — попробуем еще раз, нет — уматывай домой!
Ким было пятнадцать лет, и у нее была доверчивость трехлетнего ребенка. Поэтому она вздохнула, встала и послушно снова вставила голову в петлю, предварительно подложив под нее воротничок блузки — чтоб не так давило. Тереза Волф аккуратно затянула петлю, а Холтмайер и Стро вздернули свою жертву — теперь уже на фут от земли. Они терпеливо ждали, пока она перестанет дергаться в агонии и лишь тогда опустили ее на землю.
Джессика Холтмайер была в восторге: это так напоминало сцены из ее любимых фильмов! Зато Стро запаниковал, словно до него лишь сейчас дошел смысл того, что они сделали. Он заметался и начал прикрывать мертвое тело ветками, сухими сучьями и папоротником.
— Дурак! — вдруг крикнула ему Джессика. — Что ты ее прячешь! Посмотри: она дышит, она жива и выдаст нас всех!
Она огляделась и вдруг удовлетворенно ухмыльнулась — неподалеку лежал крупный камень с заостренными краями — как раз то, что требовалось. Джессика схватила камень, отбросила мешавшие ей ветки и, размахнувшись, раскроила Ким череп. Потом ударила еще раз — для гарантии. Теперь та была мертва наверняка, теперь ее можно было прятать. И вся компания аккуратно прикрыла тело девушки листьями, ветками и сухими сучьями…
Ну что же, теперь можно было приступать к выполнению основного плана — бегству в прекрасную Флориду из пыльного, провинциального и смертельно скучного Клирфилда.
Впрочем, состав «Беглецов» несколько уменьшился. Помимо тех, что ушли раньше, Джессика Холтмайер, вполне насытившаяся развлечениями, решила остаться дома. Было уже половина двенадцатого утра, и остальные «беглецы» двинулись в близлежащий городок Кервенвилль, где их ждал 19-летний Джон Эпплтон, согласившийся отвезти компанию во Флориду, в Лейкленд.
Все расселись в задней части микроавтобуса-вэна, а Треси Льюис села рядом с водителем. Вэн мчался по хайвею, сзади было тихо — может быть, беглецы задремали, но Треси так и подмывало рассказать кому-нибудь о происшедшем. И она стала во всех подробностях, все изображая в лицах, рассказывать Эпплтону. И как они «клялись в верности на веревке», и как они трижды вешали «эту недоделанную дуру Доттс», и как
Джессика в конце концов добила ее камнем.
— Я поначалу решил, что она просто выдумывает, — скажет Эпплтон потом на следствии. — Ну кто же поверит, что такое можно сделать на самом деле? Но когда я увидел, как они торопятся поскорее смыться во Флориду, я понял, что в этом что-то есть.
Едва они вышли из машины на землю Флориды, их немедленно задержала местная полиция. Эпплтон было подумал, что это связано с совершенным ими убийством, но нет, об этом еще никто не знал — просто родные беглецов дали знать о побеге в полицию пенсильванскую, та связалась с флоридской, и вся «банда» была незамедлительно доставлена в Клирфилд.
Когда оказалось, что среди них нет Ким Доттс, и на вопросы где она, все недоуменно пожимали плечами, полиция и граждане города вышли на поиски пропавшей. И самое странное в этих поисках было то, что активное участие в них принимал Эрон Стро, вешавший Кимми своими руками. Тело несчастной девушки было найдено девять дней спустя после убийства. Ее голова была разбита, кожа на пальцах содрана в попытках сорвать с себя петлю, а рядом с ней лежала та самая нейлоновая веревка. В ее петле застряла прядь волос Ким.
Все, так или иначе связанные с этим делом, были немедленно арестованы, и ни один из них не стал доказывать, что он понятия не имеет, о чем, собственно, идет речь. Им всем задавался один и тот же вопрос: зачем вы это сделали?
— Я вовсе не хотел как-то повредить Ким, — сказал Эрон Стро. — Я пытался остановить Джессику, но та и слушать не хотела. Она, видите ли, должна была убить ее, Почему? Ну, просто та не нравилась ей.
А ты, Джессика, за что ты убила Ким Доттс, да еще с такой зверской жестокостью?
— Ну, как вам сказать… Когда я нервничаю или волнуюсь, то как бы отключаюсь. Ну, как лунатик, что ли. Я что-нибудь натворю, а потом люди рассказывают мне, что я наделала. — Джессика всхлипнула. — А теперь я, наверное, должна буду просидеть всю жизнь в тюрьме…
Остальные говорили что-то вроде: «Я уже не помню. Все делали, ну и я делал».
Поскольку все признались в содеянном, суда присяжных не потребовалось. Джессика Холтмайер и Эрон Стро признаны виновными в предумышленном убийстве с особой жестокостью и приговорены к пожизненному заключению. Остальные приговорены к разным срокам: Тереза Волф — за способствование убийству путем затягивания петли на шее жертвы; Треси Льюис — за преступный сговор и за то, что она волокла по земле Ким с петлей на шее; Патрик Лукас — за помощь в сокрытии мертвого тела. И двое прошли по делу, непосредственно с убийством не связанным: Дона Лэнегер получила срок за взлом и грабеж охотничьего трейлера, а Клинт Кэнауэй — за утаивание необходимой информации от следствия. Что сказать о прочих действующих лицах этой драмы? Отец Деннис Хадберг, священник, знавший Джессику Холтмайер с третьего класса католической школы, с трудом подыскивает слова:
— Боже мой, она всегда была такой хорошей, спокойной и воспитанной девочкой! Она никогда не пропускала ни одной мессы… И она из такой прекрасной семьи. Господи, что же это делается на свете? — и он дрожащей рукой осеняет себя крестным знамением.
А бабушка убитой Ким лежит, прижавшись щекой к холмику свежей могилы и шепчет:
— Это я, это все из-за меня. Это я сказала ей: «Что ты сидишь дома, детка? Иди, погуляй с ребятами, повеселись!». И вот я убила ее…
И на цветы на могиле капают ее медленные, старческие слезы…
Добавить комментарий