В нью-йоркском «Совете по иностранным делам» собрались дипломаты, историки, политологи, журналисты-международники, чтобы обсудить положение в России. Поводом для встречи явился выход книги «Хрущёв — человек и его эра», написанной Уильямом Таубманом, профессором-политологом из колледжа в Амхерсте. Собеседниками Таубмана по вопросам американо-российских отношений были Стивен Сестанович, специалист по российским и евразийским исследованиям, и Строб Талбот, президент Брукингского института, бывший заместитель Госсекретаря США в администрации Клинтона.
Стивен Сестанович предложил сравнить Хрущёва и Путина. По мнению Таубмана Хрущёв, придя к власти, взялся за процесс десталинизации. Это был трудный процесс, который не завершился в России по сей день. Более трети российского населения отзываются о Сталине положительно. Профессор Колумбийского университета, специалист по России Падма Десай напомнила недавние слова Путина о том, что нельзя забывать: это Сталин провёл индустриализацию страны и это с ним во главе страна победила во Второй Мировой войне. Чем объяснить такое заявление?
Строб Талбот ответил, что у Хрущева, скорее всего, был комплекс вины за то, что он участвовал в деяниях Сталина, и в этом одна из причин проводившейся им десталинизации. У Ельцина была обида на Горбачёва и руководимую им Компартию, поэтому Ельцин начал десоветизацию. У Путина не было глубоких конфликтов ни с одним из его предшественников, ни, также, с коммунистами. Путин за три года своего пребывания у власти активнее проводит деельцинизацию, чем десоветизацию. Другое дело, что сейчас реформы замедлились и трудно предсказать, будет Путин продолжать процесс десоветизации или страна пойдёт по более привычному для неё пути создания нового культа и новой диктатуры.
Строб Талбот считает всё же Путина западником, который продолжает делать Россию более открытой. На вопрос, не считает ли он российского президента противником Америки, Талбот напомнил, что Путин одним из первых выразил соболезнование Бушу в связи с трагедией 11 сентября, и что он, понимая важность борьбы с терроризмом, не препятствовал размещению американских войск в странах Средней Азии. А то, что Россия в вопросе надвигающейся войны с Ираком заняла сторону Франции и Германии, а не США, в этом видится не отход от западничества и открытости общества, не антиамериканизм, а всё тот же курс на интеграцию с Западом, в данном случае — с Западной Европой. Что касается отношения к Америке, то Россия никогда не скрывала, что ей не нравится однополярность. Но Путин не хочет становиться лидером в европейском противостоянии Америке. Ему, скорее, может быть придётся играть роль посредника в примирении Европы и США. Это и будет новая роль России в мире. Здесь как раз иракский кризис может стать пробным камнем. Возможно, как раз России удастся уговорить Саддама Хусейна покинуть свой пост и свою страну. По вопросу об Ираке Путин хочет быть с победителем в любом случае. Если он увидит, что Бушу обеспечена победа (не только военная, но и политическая), он будет с Бушем.
Продолжая сравнивать Хрущёва и Путина, Уильям Таубман говорил, что Хрущёв принимал решения импульсивно. Образование и умение просчитывать ходы ему заменял инстинкт. Путин же, в отличие от Хрущёва, горожанин, петербуржец, образован, владеет иностранным языком, спортивен, хладнокровен и расчётлив. Его могут вывести из себя только два слова: Чечня и Шеварднадзе.
Внучка Никиты Хрущёва Юлия не согласилась с тем, что Путин не эмоционален и руководствуется только расчётом. На что Строб Талбот ответил, что Хрущёв был взрывным, что ему как политику часто мешало. А Путин, если и показывает свой темперамент, то только в случаях, когда это можно и нужно, другими словами Путин не теряет контроль над собой. Этим отличается городской дзюдоист от деревенского драчуна.
Во внешней политике, заметил Стивен Сестанович, Россия при Путине руководствуется не идеологическими, а чисто коммерческими соображениями. Если, скажем, какой-то латиноамериканской стране нужны самолёты, Россия тут как тут со своими предложениями. Сегодня главные импортёры российского оружия и военной техники — это Индия и Китай.
Что касается Северной Кореи, то, по мнению Талбота, Россия не имеет сильного влияния в Пхеньяне. Особенно, по сравнению с влиянием Китая. А по мнению Сестановича, Россия вообще не считает Северную Корею своей проблемой.
На вопрос об инвестиционном климате в России, Толбот ответил, что для западных инвесторов этот климат лучше не стал. Вложенный капитал остаётся незащищённым ни законом, ни экономической культурой.
На наш вопрос, как он смотрит на то, что администрацию Клинтона обвиняют, будто она помогла гарвардским экономистам, Ельцину и олигархам разграбить Россию и замедлить этим экономическое развитие страны, бывший зам. Госсекретаря Строб Талбот назвал такие обвинения нонсенсом.
— Переходный период, в который Россия вступила сразу после распада Советского Союза, потребовал от страны чуть ли не всё начать с нуля. Это было невероятно трудно. Да, было совершено немало ошибок, как тогдашним руководством России, так и Большой Семёркой, в том числе и нами. Мы это признаём. Я считаю, мы должны были оказать России больше поддержки, а Россия должна была сделать больше, чтобы наша поддержка оказалась более эффективной. Но сегодня, когда мы оцениваем прошедшие 12 лет, можно с удивлением заметить, сколько ужасных вещей могло бы произойти, но не произошло. Да, Россия прошла через огромные трудности. И рядовые жители России прошли через огромные трудности. Я был в России в августе 1998 года. Тогда казалось, что российская экономика полностью провалилась. И многие американские эксперты, впрочем, как и российские говорили: «Всё. Это конец. Теперь наступит хаос». Но россияне и Россия оказались ваньками-встаньками. И не первый раз. Страна вышла из руин после Второй Мировой войны. Пережила тоталитаризм и диктатуру. И сумела перейти от диктатуры к демократии за довольно короткий период с конца 80-х. Я не вижу оснований для взаимных обвинений и разочарований. Наоборот, есть основания для восхищения, оптимизма и поддержки. Одна из главных ошибок Запада в отношении России в 90-х годах: мы недооценили трудностей перехода Советской России к демократии. Никто не мог себе представить, насколько это было трудно. Я помню эйфорию в самой России в то время. Процесс оказался трудным, оказался долгим. Но Россия не сходит с положительного и обнадёживающего пути.
— Россия сейчас против Америки потому, что она против войны, или она против войны потому, что она против Америки?
— Сейчас во всём мире многие против войны. Не только в России. Многих раздражает, что Америка обладает слишком большой силой. Интересно вот что: если сравнить антиамериканизм Советского Союза в 60-х годах и антиамериканизм России теперь, то разница принципиальная. Ныне антиамериканские выступления в России мало чем отличаются от тех, что проходят в Париже, Стокгольме, Лондоне... В этом смысле Россия стала такой же нормальной, как многие другие западные страны. И это уже хорошо.
— Я полон оптимизма, — сказал в заключении Строб Талбот
Добавить комментарий