Эдвин Скотт и Стив Лэй познакомились девять лет назад на кентуккском ипподроме и вскоре стали не разлей вода. Объединила их любовь, не подумайте чего такого, всего лишь к дерби и "Рысям" — спортивным командам Луисвиллского университета. В остальном между ними не было ничего общего: ни по возрасту, ни по образованию, ни по социальному статусу. У доктора Эдвина Скотта два диплома — врача-педиатра и юриста, к тому же он лицензированный брокер жилья. Во всех ипостасях мистер Скотт работал успешно и в возрасте 85 лет отошел от дел с чувством не зря прожитой жизни и 23-мя миллионами долларов на счетах и в акциях.
Мистер Лэй, моложе своего друга на тридцать с гаком, напротив, не засорял себе мозги знаниями и не утруждал работой, в его активе или пассиве — незаконченная в туманной юности школа и прерванный рабочий стаж. С 1988-го года он добывал средства на пропитание чем Бог пошлет, в основном, примитивной спекуляцией билетами на спортивные состязания. В Кентукки это не поощряется законом, но и особо не преследуется. Впрочем, Стив Лэй в уголовниках также не числился, была лишь одна небольшая неприятность — однажды он дал ложную информацию при оформлении банковского займа.
Но Стиву повезло: в 2000-м году он оказался рядом с Эдвином Скоттом на скамейке ипподрома во время кентуккских дерби. После недавнего почти одновременного ухода из жизни жены и единственного сына для доктора-пенсионера стадион и ипподром стали своего рода местом и средством психотерапии. Слово за слово, и болельщики нашли общий язык. Не обремененный работой, Стив Лэй стал пропадать у нового приятеля и превратился чуть ли не в члена семьи. Он не только был компаньоном Скотта на спортивных мероприятиях, но и закупал продукты, убирал дом, не доверяя приходящей уборщице, выполнял поручения с оплатой текущих расходов. Как потом скажет адвокат Лэя, "мистер Скотт имел две семьи: одну по крови, вторую — по зову сердца". "Зов сердца" — это Лэй.
Звездный час наступил в 2004-м. За несколько лет друг Стив облегчил кошелек друга Эдвина на 15 миллионов долларов и довел бы начатое до конца, если б не всполошились опекуны счетов пенсионера, до сих пор спавшие медвежьим сном. За ними заявили о себе не менее беспечные внуки престарелого доктора, братья Киган и Ронни — кстати, законные наследники по завещанию. Были наняты адвокаты, и закрутилась юридическая карусель с судами. Первоначальная цель — вернуть денежки потерпевшему, а уж затем наказать афериста.
Самой жертве все эти страсти-мордасти были уже по барабану — физически доктор Скотт, несмотря на десятый десяток, еще был крепок, но сознание его было во власти болезни Альцгеймера — он не отдавал себе отчета ни в решениях, ни в поступках. Болезнь Альцгеймера приходит незаметно и не сразу: то человек адекватен, то в "сумеречном" сознании. Однажды воспользовавшись последним, друг Стив потащил друга Эдвина в офис брокерской конторы Smith-Barney, где дедуля оформил компаньона по жизни компаньоном по бизнесу, дав тому полное право распоряжаться чужими акциями, как своими.
Куй деньги, пока горячо. Вскоре финансовый опекун Скотта, с необъяснимой для его профессии доверчивостью, оформляет Лэя распорядителем счетов старика-доктора. Как говорил герой Этуша, "все, что нажито непосильным трудом", оказалось в полной власти мошенника, чем тот не преминул воспользоваться.
Красивую жизнь Стив Лэй начал с американского символа этой жизни, летая в Лас-Вегас, как к себе домой. Надо отдать ему должное — на первых порах он не забывал и товарища. Кентуккский новобогач шиковал в престижных ресторанах, просаживал тысячи в казино и пользовался услугами нелегального элитного борделя. В "столице греха" проституция запрещена, но чего ни купишь за хорошие деньги? Как настоящий друг, Стив заказывал проституток на двоих, хотя приходилось пользоваться одному — его наперсник не соображал, где он и с кем находится.
И вообще, судя по расходам, Лэй не скупился на чужие деньги, не забывал себя и охотно делился с другими. Купил себе полуторамиллионный дом в Луисвилле, яхту за триста тысяч и стотысячный автомобиль. Отвалил миллион чикагскому другу, три "лимона" сыну и "Мерседес" матери.
Сейчас идет обратный откат. Понимая, что если не отдать добром, то отымут силой, — Лэй возвращает то, что "нарыли" криминальные следователи и агенты ФБР. Пока суммарно набралось 6,5 из пропавших 15 миллионов. Судя по стилю жизни подследственного, остальные денежки, скорее всего, ушли на dolce vita. Шикарные гостиницы, рестораны, бордели — ищи ветра в поле. Но если хорошо постараться, то можно, наверное, еще что-то наскрести по сусекам. Не исключено, что следы золотой пыли от уплывших миллионов попали в руки людей, чьей обязанностью было стоять на страже интересов Эдвина Скотта.
Первыми в списке подозреваемых оказался брокер Уильям Джонсон и его помощница Кэти Уимс. Джонсон не только благословил перевод акций на имя Лэя, но даже санкционировал его "издержки" на сумму двести тысяч долларов "в связи с покупкой нового дома и переездом". За что? За красивые глазки? Но это еще предстоит доказать.
Кэти Уимс в более уязвимом положении. Брокерша получила от Лэя 250 тысяч подарками, две дорогие машины и... новые грудные импланты. Сейчас она уверяет следователей, что это не взятки, а знаки внимания джентльмена даме во время их недолгого, но бурного романа.
Не может не вызывать подозрения необъяснимая коллективная "слепота" прожженных в финансовых и юридических хитросплетениях брокеров, советников, опекунов, адвокатов. Ни один из них не задался элементарным житейским вопросом: на каком основании совершенно чужой человек получает допуск к многомиллионному состоянию? Не задался или не хотел задаваться? Или как можно доверять юридической дееспособности 90-летнего клиента, когда он явно не в себе? Для ответа на первый вопрос достаточно было позвонить наследникам Эдвина Скотта или его опекунам, а на второй — запросить врачебное заключение.
Сейчас эти вопросы задает следствие. Внуки, 23-летний Киган и 27-летний Ронни, не отрицают, что поверхностно знали приятеля деда, но не подозревали, что дружба зашла так далеко. Наблюдающий Эдвина Скотта психиатр утверждает, что его пациент умственно недееспособен уже пять-шесть лет. Во время последнего визита два года назад врач задавал ему элементарные вопросы — дата рождения, профессия в прошлом, адрес проживания — ни на один не получил правильного ответа.
Читайте полную версию статьи в бумажном варианте журнала. Информация о подписке в разделе Подписка
Добавить комментарий