Родилась в Ростове-на-Дону. Там учились мои родители, потом мы жили “в песках, на краю Европы”, станция Досанг Астраханской области. Там оказались в связи с распределением мамы с папой после института. Потом — как у всех: училась в школе, институте, затем второе высшее, работа, замужество, роды ... в общем — обычная биография. Сейчас, слава Богу, живу у моря, в сказочно прекрасной республике Апсны — Абхазии. В переводе с абхазского Апсны — Страна души. Это к нам приходил в свое время Ясон за золотым руном. Места у нас необыкновенные. В свое время посчастливилось объездить полмира, есть с чем сравнивать, но лучше Кавказа нет ничего на Земле. Что еще сказать о себе? В принципе — нечего. Нет во мне ничего такого особенного. Увлечения — стандартные: горный туризм, путешествия, книги, интернет. Любимые писатели: Гоголь, Бунин, Лихоносов, Мураками. Любимый поэт — Лермонтов, воспевший Кавказ. Публикуюсь на основных российских поэтических интернет-сайтах.
* * *
Во влажный грунт осевшие могилы...
Разбитая дорога за селом
Петляет между “не было” и “было”.
“Уазик”, на ходу теряя силы,
Чуть дребезжит над треснутым стеклом.
Издалека несмело машет мне
Солдатик в полинялой гимнастерке,
Давным-давно убитый на войне...
Глоток Луны из лужи... мокрый снег...
Гербарий снов... конфетные обертки...
Засушенная плоть лимонной корки...
Рифмованная грусть... не надо... не...
А грязь из-под колес летит в кювет,
В подол небес, надорванный по краю.
На лицах будней — обморочный свет
Усталости... А мне — тринадцать лет.
И — представляешь?.. Я тебя не знаю...
* * *
На доски покосившейся скамьи
Легла июля теплая ладошка.
По-стариковски тополь у окошка
На солнышке пригрелся... и дорожку
Прилежно протоптали муравьи:
По дереву... по венам... “понарошку”,
А не “взаправду”, в кронах тополей,
По нотам в Лету канувшего детства,
Играет ветер сбивчивое скерцо,
Созвучное с дыханием полей.
В проеме равнодушного окна
Белеют занавески — недотроги.
В моей авоське: полдень... тишина...
Терпенье... муравьиные дороги.
Тепло древесной высохшей коры,
Шершавой, словно бабушкины руки...
Взрослеют дети... подрастают внуки...
Разлуки?.. — Перебьемся... до поры.
Уставшие, стихают голоса.
Послушно льнут к земле густые тени.
Все круче ветхой лестницы ступени...
Но — ближе, с каждым шагом, — небеса.
* * *
Выскочить бы из комнаты и — с разбега
Дунуть на одуванчики лунных пяток —
Бог пробивает звездами ступни неба.
Небо не понимает — за что распято.
Вытертый плед... евангелие Джерома.
Сумрак течет по венам миндальных веток
В стылое лоно заводи у парома.
Птицам — и тем не сладко вдали от дома.
Крылья... ветра... бессонницы... Где ты?
— ... Где-то...
Тихо-то как! И в лодке давно не трое.
Сколько тогда мне было... поди, пятнадцать?
Помнишь, до нашей эры мы жили в Трое?
Ты меня так любил, что решил... расстаться.
Задрапирую чисел пустые ниши
Саваном, занавесками или снами.
Мне бы тебя позвать на полтона тише,
Чтобы услышать тех, кто уже не с нами.
Островное
Сквозь крестный ход прибрежных тополей
И фрески снов в ожогах листопада
Увидеть бы (а, может быть — не надо?)
Тебя, минуя двадцать с лишним лет,
Уткнувшихся во влажный горизонт,
Где облаков обветренные кости...
Под утро тишина как на погосте.
Усталость мастерит себе гнездо
Под сводами часовни. Nostalgiе
По вещим птицам, сбившимся в обоймы.
Любовьмоялюбовьмоялюбовьмо...
Спаси меня, а лучше — накажи.
Как пес на месяц, воет саксофон,
Всё выше, тоньше, горше, безнадежней:
“Я вас любил. Любовь еще, быть может...”
От века к веку делаясь моложе,
Едва ли постижимая Сафо
Читает мысли, хлынувшие в дом
С окрепшим штормом. Лопнувшей перчаткой —
Подкидышем волны играют чайки,
И орден непорочного зачатья —
Луна над опрокинутым зонтом
Колотится в ослепшее трюмо,
Тревожа ветхий призрак флибустьера
С потопленной разбойничьей галеры.
Мой остров Лесбос — смуглая Ривьера.
Там теплый ветер с моря, ветер с мо...
* * *
Радугами мыльных пузырей
Поманило детство ниоткуда...
На столе расставлена посуда.
Полдень копошится у дверей.
На ветру полощется белье,
Словно паруса из сказки Грина,
Потолка убогая лепнина...
У камина — папино ружье.
Я в тазу купаю облака...
Под рукой — пластмассовая рыбка.
Юной мамы светлая улыбка
Так непостижимо далека...
Плачу. Мыло капнуло в глаза.
Тру их покрасневшею ладошкой.
Вьется виноградная лоза.
Жмурится лениво чья-то кошка.
Загремело старое ведро.
Зачерпнула воду из колодца
Бабушка, разбрызгивая солнце,
Превращая золото — в добро.
Загорают банки на плетне...
Только показалось почему-то:
Дольше века тянется минута,
А кино — совсем не обо мне.
Добавить комментарий