<Фрагменты>
Если Священный союз, созданный Александром, был не лишен некоторого пафоса, по крайней мере в душе романтического императора, то новый охранительный союз, затеянный Николаем, был окончательно пуст и прозаичен. Между Россией, Австрией и Пруссией в 1833 году была заключена конвенция, направленная по существу не против каких-нибудь внешних врагов, а исключительно против народов [здесь и далее курсив мой – И.Р.] или, как думал Николай, против революции. Действия этого союза были отвратительны.
<…> В сентябре 1843 года в Греции вспыхнула революция. Николай, вместо того чтобы радоваться падению враждебного России правительства, немедленно отозвал из Греции нашего посла. Смешнее и печальнее всего то, что в конце концов пришлось все-таки учредить посольство при новом правительстве, но в это время Англия и Франция уже внушили грекам уважение к своему политическому авторитету, и Россия осталась в положении менее выгодном. Летом 1844 года Николай Павлович, забыв свою гордость, поехал сам в Лондон к королеве Виктории. Результатом этой поездки было решение «удерживать христианские народности в покорности султану». Воистину, «коран самодержавия» был для Николая Романова святыней, и об этом не мешало бы напомнить его апологетам, которые были склонны в нем видеть «христианского рыцаря».
<…> Несмотря на все эти частные неудачи политики Николая Павловича, огромное здание русской монархии все еще внушало Европе известное почтение. Император, однако, не совсем был доволен своей судьбой и положением дел в Европе. Домашние дела также складывались не совсем удачно. Не странно ли? Он, Николай Павлович, честный человек, он источник власти; от него исходят все мероприятия, а между тем - куда ни посмотришь - везде неустройство, беспорядок, казнокрадство, взятки... Николай Павлович изъездил всю Россию, и везде одно и то же. На окраинах еще хуже, чем в центре. Немало было и личных неприятностей.
<…> Весной 1847 года у Николая Павловича начались сильные головокружения и приливы крови. Он мрачно смотрел на свою личную жизнь, на будущее России и на судьбу Европы. Двадцать второго февраля 1848 года курьер привёз Николаю Павловичу чрезвычайное известие. В Париже революция. Людовик-Филипп бежал. Провозглашена республика. Падение этого «короля-узурпатора» вызвало у царя смешанное чувство иронии и презрения. Но самый факт революции внушал ему отвращение. Страшный гнев овладел Николаем Павловичем. Тогда 14 марта 1848 года был издан знаменитый манифест. «После благословения долголетнего мира Запад Европы внезапно взволнован новыми смутами, грозящими ниспровержением законных властей и всякого общественного устройства. <…> Теперь, не зная более пределов, дерзость угрожает в безумии своём и нашей, Богом нам вверенной России. Но да не будет так. По заветному примеру православных наших предков, призвав на помощь Бога всемогущего, мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя себя, будем в неразрывном союзе со святою нашею Русью защищать честь имени русского и неприкосновенность пределов наших».
<…> С этого времени Николай Павлович считал своим долгом вмешиваться во все европейские дела. Наша дипломатия стала нервной, мнительной, запальчивой и судорожной. Ввиду волнений, возникших в придунайских княжествах, турецкие войска вошли в их пределы и заняли Бухарест. Тогда и Николай Павлович двинул внушительные силы в Молдавию и Валахию. <…> Везде и всюду появление русских знамён означало торжество реакции. Николай Павлович всеми силами старался помешать развитию либерального движения в Германии. Последствием этой слепой, страстной и неистовой политики Николая была ненависть народов к России. Но этого мало. Австрийское и прусское правительства, обязанные Николаю своим существованием, с тревогой и завистью следили за ролью России на Востоке, страшась ее гегемонии. Англия и Франция также не скрывали своей вражды к русской монархии. <…> Всё это подготовило почву для войны России с Европой. Поводом для этого конфликта явилось наше столкновение по вопросу о привилегиях православных в Палестине. Турки, чувствуя поддержку Англии и Франции, не соглашались на уступки. Николай, как известно, занял дунайские княжества восьмидесятитысячной армией, требуя исполнения договоров. Ему скоро пришлось убедиться, что у него нет в Европе ни единого союзника.
<…> Россия начала военные действия. Адмирал Нахимов уничтожил на Синопском рейде турецкую эскадру, но вслед за этим появились в Чёрном море английские и французские корабли. 1 марта Англия и Франция предъявили России ультиматум, требуя очищения дунайских княжеств. Русским войскам пришлось отступить за Прут. Театр военных действий был перенесён в Крым. 11 сентября 1854 года началась славная оборона Севастополя.
Царь делался все мрачнее и мрачнее. П. А. Валуев, которого трудно заподозрить в политическом радикализме, характеризует тогдашнее наше положение как нечто весьма безотрадное и жуткое: «…Наши корабли потоплены, сожжены или заперты в наших гаванях. Друзей и союзников у нас нет... В исполинской борьбе с половиной Европы нельзя было более скрывать под сенью официальных самовосхвалений, в какой мере и в каких именно отраслях государственного могущества мы отстали от наших противников. Оказалось, что в нашем флоте не было тех именно судов, в сухопутной армии того именно оружия, которые требовались для уравнения боя; что у нас недоставало железных и даже шоссейных дорог... Сверху блеск - внизу гниль... Везде преобладает у нас стремление сеять добро силой. Везде пренебрежение и нелюбовь к мысли, движущейся без особого на то приказания. Везде противоположение правительства народу, казенного частному. Пренебрежение к каждому из нас в особенности и к человеческой личности вообще водворилось в законах...» Тютчев, писал в это время по поводу тогдашних событий об императоре Николае: «Чтобы создать такое безвыходное положение, нужна была чудовищная тупость этого злополучного человека».
<…> Английский флот появился перед Кронштадтом. Император Николай 1 подолгу смотрел на него в телескоп из своего дворца в Александрии. В начале 1855 года император заболел. 18 февраля 1855 года он умер. Все почему-то решили, что он отравился…
А теперь пересмотрите всё это еще раз и подумайте: разве вам это ничего не напоминает?
Добавить комментарий