Моё пребывание на черноморской турбазе близилось к концу, когда я решил заглянуть в авиакассы города Лазоревское в надежде отыскать рейс самолета на Баку. Уж очень не хотелось трястись двое суток в поезде, да ещё с пересадкой в Тбилиси. И хотя этот небольшой городок связывали со страной довольно многочисленные авиалинии, кассы меня разочаровали отсутствием нужного направления.
Рейс Лазаревское - Керчь сразу же насторожил меня. Вначале неосознанно, а затем, вполне реально, вырисовалась внезапная перспектива посещения легендарного для меня города, места гибели моего отца.
Конечно же, я ушел из кассы с билетом на Керчь. Причем, я не стал дожидаться срока окончания отдыха по путевке. Нетерпение было таково, что я взял на ближайший рейс - на завтра. Перелет занял не больше 40 мин. И вот я на Земле, защитником которой 31 год тому назад (все происходило в 1973 году) был мой отец.
Керчь пала в ноябре 1941 года. Однако вскоре, согласно письму с фронта, отец оптимистично доносил о победной высадке морского десанта Керченско-Феодосийской операции, освободившей Керчь от немцев 30 декабря 1941 года. Войска Крымского фронта (командующий фронтом генерал Козлов), в числе которой находилась и Азербайджанская 77-я стрелковая дивизия, попытались продолжить наступление, но натолкнувшись на сильное сопротивление противника, постепенно растеряли успех. И уже следующее, последнее письмо, повествовало о горечи потери позиций. А к концу апреля 1942 г. наступление полностью захлебнулось, не достигнув намеченной цели. Мало того, войска Крымского фронта были окружены и понесли огромные потери. 8 мая 1942 противник, введя ударную группу войск, прорвал оборону Керчи. Крымский фронт был окончательно разгромлен. Отступление советских войск на Таманский полуостров прикрывала 77-я стрелковая дивизия. Она же, в числе последних соединений Красной Армии, и покинула Крымский полуостров.
А вскоре 24 -х летней супруге пришла домой "черная весть": "Ваш муж - красноармеец Верховский Израиль Лазаревич - в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество на фронте, пропал без вести 12 мая 1942 года.
Нач.АХЧ ст. лей-т Мегрелишвили Г.С.
Я не строил иллюзий, что мне удастся найти могилу отца, тем более, что части Крымского фронта не отходили на заранее отведенные рубежи. Им некуда было даже отступать. Тем не менее, я потому и рвался посетить город, что не терял надежды найти какие - либо следы гибели отца.
Я начал поиски с Воинского Мемориального Кладбища 1941 - 1944 годов. Огромный комплекс отдельных захоронений произвел на меня удручающее впечатление. Мемориальные таблички на братских и одиночных могилах повествовали в основном о количестве погибших, а не об их именах. Таких павших насчитывалось более 2000 воинов, в том числе несколько сотен безвестных героев обороны Аджимушкайских каменоломен.
В памяти возникла известная книга Л.Кассиля и М.Поляновского о событиях того времени - "Улица младшего сына". Обойдя все захоронения, я с надеждой вчитывался в имена погибших героев, но среди них не было заветного имени отца. Уже заканчивая осмотр, я заметил, что время близится к закрытию, и поспешил к дирекции комплекса, где я надеялся получить кое-какие сведения. И я их получил: седой полковник в отставке, узнав о моих проблемах, сразу же пояснил тщетность моих поисков.
Оказывается, Мемориальное Кладбище вело отсчет захоронениям только с апреля 1944 года, т.е. с момента боев за освобождение Керчи от фашистов. Вот почему, в ходее беспрецедентных боев за дважды сданный и отбитый город, абсолютное большинство погибших защитников обороны Керчи не было найдено и захоронено по законам военного времени.
Враг уже был на подступах города Симферополя, где счастливо проживала наша семья, когда отец последним эшелоном успел эвакуировать нас - жену и двоих детей. Сам он ушел на фронт с только что сформированной дивизией по защите Крыма.
Сразу же после освобождения Крыма от фашистских захватчиков, моя мама, Гнесса Моисевна Верховская, взяв старшую дочь Софью, отправилась в Симферополь. Я временно остался на попечении дедушки и бабушки. Мама стремилась не столько вернуть себе свою квартиру, сколько выяснить на месте какие-то подробности гибели мужа. В глубине души она надеялась, что формулировка "пропал без вести" может оказаться ошибочной и она чудом найдет своего Изю (в те времена случалось и такое!). Квартиру ей вернули, правда, полностью разворованную соседями. Она нашла даже свое пианино, ибо его невозможно было спрятать, но все остальные вещи осели в других квартирах.
Присутствие одиноко стоящего пианино среди пустой квартиры, когда-то заполненной визгом детей, вечеринками с гостями, вальсами с мужем и сольными исполнениями ею арий из оперетт, усугубило психологический разлад в душе молодой женщины.
К тому же, отсутствие элементарных, жизненно необходимых условий существования (электричества, воды, питания, школы, наконец, работы) в полуразрушенном городе тяжело отражалось на перспективе жизни одинокой молодой женщины с двумя детьми. А главное, не давала покоя память об ушедшем на войну весельчаке Изе, без которого Гнессе не было жизни в старой квартире.
Уже перед возвращением в Баку однажды она встретила соседа Федора, который призывался вместе с Изей и попал с ним не только в одну роту, но и в один...плен. Было так.
В одном из боев, 12 мая 1942 года, они попали в плен. Фашисты, выстроив пленных в шеренгу, потребовали: «выйти вперед коммунистам и евреям". Они рассчитывали - и не ошиблись - на приверженность идеям социализма первых и национальную гордость вторых. Те и другие - вышли из шеренги. В их числе был и мой отец. Коммунисты и евреи считались самыми опасными врагами "Великого рейха". Их уничтожали тут же, ибо они уже признались в своем «грехе». Уже потом фашисты сами выискивали оставшихся, не признавших себя ни теми, ни другими. В этом им помогали документы при пленных, а иногда и другие интернированные, ненавидящие и тех, и других и мечтавшие найти лучшую долю в плену. Обнаруженных ставили в тот же ряд смертников. Затем их повели за город. О чем мог думать отец в эти считанные минуты? Ему было 35 лет - возраст возмужания и осмысления, расцвета и становления. Все молча и напряженно шли на казнь. И, хотя их осудили по разным приговорам, их объединяло одно - они сражались за свою общую Родину.
Умирать за идею - было не ново в этом мире. А вот умирать только за национальную принадлежность - "привилегия", уже многие века принадлежащая только евреям. Неважно, что многие из них давно забыли веру и стали атеистами, важно, что их облик носит семитские черты и кровь у них другая - иудейская. А это все ненавистно фашистам-инквизиторам ХХ века. И сейчас иудеев станет меньше, хоть на одного-двух, но меньше.
Конечно, Изя думал о своей беспомощной жене, в 24 года оставшейся вдовой. Он вспомнил прощание на вокзале: последний "чмок" первенца Софочки, веселые черные угольки непонимающих глазенок Марка и долгий любящий взгляд жены. Это видение согревало его все эти месяцы беспощадной войны.
Но вот они пришли. Каждый к своей цели. Отец поднял поседевшую за эти минуты голову. Теперь уже черные волосы едва пробивались через беспорядочную седину. Никогда не мог подумать этот весельчак и оптимист, что умирать придется за веру, что смерть вернет его в свою еврейскую общину, общину его предков, его отца и матери. "Ну что ж, вы уничтожаете меня, но я горд, что успел создать двух моих дорогих евреев, которые будут жить, которые ..." - фашистский пулемет первой же очередью остановил сердце отца.
И вздрогнуло хилое тельце Марка, наследника Его рода, умиравшего по нескольку раз в день.
"Нет, я должен выкарабкаться, я должен выжить! Должен!" - вошел код жизни, в ещё не сформированное мышление.
"Обязан!" - подтвердили с небес. И я, приговоренный несколькими болезнями к смерти, опухший от голода, выжил!
А папа Израиль, вошел в число памяти погибших от Холокоста.
Теперь я знал, что мне необходимо сделать, находясь здесь, в городе памяти моего отца! Я начал свой марш с возложения букета цветов к Пантеону Славы, в основание которого вложены 12 капсул со священной землей городов-героев и крепости-героя Бреста. Далее мой путь лежал к главному памятнику города, воздвигнутому на горе Митридат в честь павших воинов. Подъем на гору осуществляется по монументальной лестнице, состоящей из 428 ступеней и построенной по проекту итальянского скульптора А. Дигби в 1833 -40 гг. Чтобы уменьшить крутизну подъема, лестница берет свое начало с центра города.
Каждый праздник Победы жители города совершают по ней ритуальное шествие. Я посмотрел на вершину древней горы - она упиралась куда-то в поднебесье. Не зря когда-то греки основали там акрополь Пантикапей - поближе к Богам.
Восхождение на Митридат заставляет человека задуматься о многом. А мне было, о чем и с кем поговорить "по душам". Лестница плавно перешла в широкую аллею, ведущую к Обелиску Славы, одному из первых монументов страны, установленному в честь павших за освобождение Керчи воинов. Трехгранная Стелла высотой 24 м, с установленными на постаменте орудиями по её граням, гордо возвышается над городом-героем как символ города Керчи и непобедимого духа народов страны, поломавших хребет фашисткой Германии.
Я подошел к Вечному Огню и возложил венок всем отдавшим жизнь за благополучие своих отцов и матерей, братьев и сестер, жен и детей. В своей благодарности отцу, я помянул и отцов моих друзей, погибших здесь в числе многих защитников Керчи из Азербайджанской 77-й стрелковой дивизии.
Сильный ветер рвал пламя в разные стороны, но Вечный огонь не сдавался, ибо это был огонь наших спасенных сердец, в том числе и моего сердца.
Комментарии
День памяти
Сегодня День памяти гибели отца, описанном в опубликованном очерке.
Благодарю Главного редактора журнала за своевременную публикацию очерка.
Благодарю читателей, посетивших мою страницу.
Пусть земля Керчи будет пухом для отца!
Аминь!
Добавить комментарий