berndt sibir w.jpg
На мой вопрос, как у него с русским языком, он ответил:
— Чуть-чуть говорю по-русски.
Но он всё же попросил задавать вопросы по-английски.
— Чем отличаются такие понятия как «Команда» и «Партнёрство» в хоккее Европы, Америки и России?
— Наибольшая разница, я думаю, в другом. Даже в Северной Америке есть значительная разница между студенческими хоккейными командами и взрослыми, профессиональными. У студентов важнее показать команду, чем себя. Там игра коллективная. У профессионалов больше развит эгоизм. Я играл в американской хоккейной лиге и могу сказать, что там каждый играет за себя, а не за команду. В России игра стала больше похожей на американскую, чем на европейскую. В Европе, в Финляндии, например, игра больше командная, чем индивидуальная. Российский хоккей взял что-то от американского, что-то от европейского стиля: это игра в команде против общего соперника, но, в то же время, игра каждого хоккеиста против конкурента внутри своей команды, каждый старается сыграть красивее другого.
— Если я вас правильно понял, российский хоккей ближе к американскому, чем к европейскому?
— Нет, мне кажется, что разница всё же велика. И здесь важную роль играет размер хоккейного поля. В России, вопреки установившемуся мнению, хоккей не такой уж силовой. Я вижу, что в КХЛ игра с каждым годом становится всё более оборонительной, чем наступательной, за исключением атакующей тройки. Но повторяю, стиль игры во многом диктуется размером ринга. Хоккей более агрессивный, более силовой в Северной Америке. А в России теперь хоккей более похож на финский, менее силовой.
— Какие у вас были отношения с партнёрами в нижегородской команде «Торпедо» и в новосибирской «Сибирь»? Были там у вас друзья? Враги?
— Я не помню, чтобы у меня лично были враги. Наверно это потому, что я вратарь, а вратарь больше в стороне, больше один. Но у других иностранных игроков, с которыми я играл в российских командах, были сложные отношения с некоторыми русскими игроками. Была ревность. Видимо, некоторые местные хоккеисты считали, что иностранцы их оттесняют, занимают их место, зарабатывают их деньги. Но у меня были нормальные отношения в командах. Я оставил в России много друзей. Ко мне там хорошо относились. И игроки, и болельщики. Я старался быть гостеприимным, пытался говорить по-русски. Это сейчас я его подзабыл. Но, думаю, у меня было много друзей и не так много врагов.
— Сильно ли отличаются болельщики в России от болельщиков, скажем, в Финляндии или в Австрии?
— Очень сильно отличаются. Мне повезло, я играл в городах, где очень хорошие болельщики: и у «Торпедо» своя давняя культура болельщиков, там на трибунах не было пустых мест, и у «Сибири» тоже. Болельщики этих команд всегда поддерживали своих, даже когда выступления были не совсем удачными. Но вообще в России болельщики скучнее, чем в Европе. Все сидят, большинство одеты в чёрное. Атмосфера не такая весёлая и пёстрая, как в Северной Америке и, тем более, в Европе, где болельщики приходят с барабанами, с трубами, в которые дудят, дурачатся и не так уж серьёзно относятся к игре. Есть среди болельщиков и девушки. Вообще у российских девушек хоккеист вызывает большой интерес. В их глазах хоккеист — человек популярный и хорошо обеспеченный. В баре и в ресторане девушки всегда засматривались на нас.
— Правда ли, что у вас были не простые отношения с одним из российских тренеров?
— С тренером отношения были нормальные. В первый год я как-то сидел с моим тренером, он оказался любителем выпить... Мы сидели за столом, обедали всей командой, и он предложил мне выпить. Он сказал: «Я знаю, что ты не пьёшь, но сегодня со мной можно». Он был плотного телосложения, ростом 1 м 75 см и весом, наверно, 110 кг. Он наливал себе в большой стакан виски с водкой, не разбавляя это ни льдом, ни содовой. И мне предложил то же самое. Я попробовал и понял, что если выпью, у меня будут большие проблемы. Я незаметно выплеснул остаток через плечо. А он думал, что я с ним пью. Значит, уважаю. Но в какой-то момент он понял, что я хитрю, и ужасно разозлился. Это был единственный случай. А так у меня с ним и с другими тренерами были отличные отношения. Но, опять же, у меня как у вратаря не было тесных отношений с тренерами. Я был достаточно независим. Если результат моей игры их удовлетворял, они были довольны.
— В Америке люди, говорящие с русским акцентом, могут услышать: «Это вам не Россия! Это Америка!» А вам в России говорили: «Это вам не Америка!» или «Это вам не Австрия. Это Россия!?» То есть Россия — это нечто особенное, другое...
— Да, поэтому я выбрал такое название для книги «Это Россия». Мне много раз говорили вместо объяснения: «Почему? — Потому что это Россия!» Ну, например, как только я приехал в Россию и захотел поесть, мне принесли салат и вермишель. Я стал искать соус, потому что никогда не ел спагетти без кетчупа или другого томатного соуса. Как можно есть целую миску лапши без соуса? «У нас можно!», услышал я в ответ, «Это Россия!» И я понял, что надо привыкать к другой жизни. Ничего, привык. Нашёл свою нишу, приспособился и жил без особых проблем.
— Есть ещё примеры?
— Конечно, много. Мне помогал мой водитель Юра. Он знал все ходы и выходы и учил меня, как покупать на базаре, вообще, «как» и «что»... Потому что в России гораздо меньше узаконенных правил, чем на Западе, начиная от автомобильного движения и кончая рестораном. Там огромная разница между рядовым жителем и VIP, то есть «очень важной персоной». Это не так бросается в глаза в Западном мире.
— В вашей книге часто встречается критическое и ироническое отношение к некоторым аспектам жизни в России. Означает ли это, что вы своей книгой сказали России «Гудбай» и захлопнули за собой дверь?
— Дверь открыта для меня. Я получил великолепный опыт и очень рад, что побывал в России, поработал там, встретил замечательных людей. А в книге я хотел поделиться своим опытом российской жизни, рассказать о тренировочных лагерях, базах, о спортивных врачах и лекарствах, о долгих перелётах и о самолётах, пилотируемых, порой, не очень опытными лётчиками, о расчётах с игроками, когда деньги раздавали наличными в бумажных пакетах... В книге я просто хотел многое объяснить тем, кто приедет с Запада в Россию поработать. Такой информации пока мало, если не считать книги канадского тренера по хоккею Дэвида Кинга, тренировавшего команду в Магнитогорске в 2007-2008 годах и написавшего об этом. Больше никто не писал. Вот я и взялся. Конечно, кто-то на меня может обидеться за некоторые детали. Но я писал правду о том, что было.
— Собираетесь ли вы на Олимпийские игры в Сочи?
— Я пытался поехать, но, к сожалению, австрийская команда меня не пригласила, так что я вряд ли поеду. Может быть, мне потом представится другой случай поехать в Россию в качестве туриста или поиграть в какой-нибудь команде, или ещё как-то уже после того, как закончится моя хоккейная карьера. Я планирую пойти в университет, чтобы глубже изучить русский язык, который мне очень нравится.
— Спасибо большое за интервью.
— Да не за что. До свидания.
32-летний хоккеист-профессионал, вратарь Бернд Брюклер написал книгу «Это Россия» с помощью спортивного журналиста из Финляндии, специализирующегося на хоккее, Ристо Пакаринена. Книга вышла в издательстве CreateSpace Independent Publishing Platform на 248 страницах.
Добавить комментарий