kifa ww.jpg
— Это почему? — спросит дотошный читатель, пасынок Мельпомены.
— А потому, — ответим мы ему словами поэта, что «начать — не исчислить заслуг...»
— Светлана, поскольку «все мы родом из детства», — с него и начнем, хорошо?
— Конечно. Читать я начала с 4-х лет, первую книжку подобрала мне мама-библиотекарь. И книжкой этой были «Приключения барона Мюнхгаузена», так что моя сознательная жизнь началась с фантазий (смеется). Потом пошли сказки, а уже в 5-м классе мама заставила меня читать Чехова.
— В таких случаях говорят: как в воду глядела.
— Что правда, то правда: без Чехова не было бы настоящего русского театра... Мама мечтала стать актрисой, да война помешала. Она, слава Богу, жива, ей 85 лет.
— В Ленинграде живет?
— Нет, на Украине, я ведь там родилась.
— А почему поехали учиться в Ленинград? Москва-то к Украине ближе...
— Дело в том, что, будучи школьницей, я возглавляла, если можно так выразиться, Штаб юных следопытов и в одной из украинских деревень обнаружила, что там действовал партизанский отряд. Меня и еще несколько лучших в области «следопытов» и «отличников» наградили путевками в Ленинград. И — всё! Не влюбиться в этот город невозможно!
kifa zorin medved' w.jpg
— Здесь несколько сложнее. В самой Москве, как вы знаете, имеют место быть множество театральных вузов: три из них готовят актеров в первую очередь для своих театров — это Щукинское училище при театре Вахтангова, училище им. Щепкина при Малом театре, Школа-студия МХАТ и ГИТИС, откуда актеры разлетаются по всей стране. Так вот, ленинградская школа, а именно ЛГИТМиК (Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии) скорее сродни ГИТИСу: и в том, и в другом вузе работают педагоги из разных театров обеих столиц, что дает возможность выпускникам не ориентироваться только на один театр, а легко себя чувствовать в любом театре России и за ее пределами.
— Стало некой банальностью утверждать, что ленинградская театральная публика сдержанна, даже холодновата, а московская, мол, горячая, отзывчивая и тому подобное...
— Дело не в географии, а в актерской отдаче. На сцене «нельзя беречься»! Зритель мгновенно это чувствует! И если ты экономишь свои эмоции, отклика в душе зрителя не найдешь — будь то в Москве, Питере или глубокой провинции. И еще, конечно, важно, знает ли тебя зритель. Когда в Нью-Йорк на гастроли приезжают театральные звезды, успех им сопутствует априори. А нас, артистов молодого театра «Хаверим», вначале принимали настороженно, что ли. Потом все пошло, как и должно быть в театре: ты с полной отдачей играешь — зритель эмоционально реагирует, то есть происходит непрерывный обмен импульсами.
— Кифа — очень театральная, я бы сказал, фамилия. Не интересовались её этимологией?
— Конечно, интересовалась. Кифа на арамейском языке означает «камень», что на греческом звучит как Петрос (Петр), и именно так назвал Иисус одного из своих апостолов. В Новом Завете Он говорит своему ученику Симону: «Отныне будешь ты называться Кифой», т.е. камнем и на этом камне я построю свою Общину».
— Это папина фамилия?
— Нет, мамина. Сейчас появилось множество организаций под названием «Кифа»: строительные компании, газеты, православные издательства, даже есть мюзикл, носящий мою фамилию (смеется).
— Два великолепных актера — Михаил Козаков и Валентин Никулин — уехали в Израиль, поработали там в театре и спустя некоторое время вернулись. Причем они знали, что будут играть на иврите, то есть свой неуспех там они могли предвидеть. Как вы считаете: для чего они туда поехали? Вас, приму Санкт-Петербургского театра, не пугал их пример?
medved kifa kotlyar w.jpg
— Сколько времени понадобилось для его создания и как называлась первая сыгранная вами пьеса?
— Благодаря усилиям нашего руководителя Михаила Галкина театр был создан всего за полгода. Главной заботой было место для репетиций, и тут нам повезло: наши пути пересеклись с Леонидом Бардом. «Вам негде репетировать? — спросил он. — Мой приятель Леонид Петлах работает директором JCC (Jewish Community Center) в Бруклине, в котором есть зал со сценой, попробуем договориться с ним». Он договорился и даже дал нам первые деньги на постановку. Первый наш спектакль назывался «Еврейское счастье», его авторами были еврейские писатели Вера Инбер, Исаак Бабель и лауреат Нобелевской премии по литературе Исаак Башевис-Зингер. Мы сыграли 15 спектаклей — практически без декораций, на одном энтузиазме. Собирали полные залы по 300 человек... После первого успешного спектакля актерам трудно было расстаться, вот мы и не расстались.
— Талант — необходимое условие существования в вашей профессии. Но достаточное ли? Человек с плохой памятью, например, может стать актером?
— Конечно! Он может играть и без слов — роли без слов существуют. Возьмите миманс — есть великие актеры в этом жанре. Можно развивать память, этому учат в любом театральном учебном заведении. Но есть одно качество, которое мы не упомянули. Талантливому человеку все дается легко, а человеку способному для достижения результата нужно трудолюбие. Да, стало быть, плюс ко всему — трудолюбие.
— Вы упомянули Михаила Козакова. Вот у кого была блистательная память: сколько стихов он знал наизусть, как великолепно их читал!..
— Я преклоняюсь перед людьми, которые делают моноспектакли. Это огромный труд и ответственность. У меня нет, конечно, такой концертной программы, какая была у Михаила. Я пока не набралась смелости работать одной, без партнеров. Когда-то я сделала программу по книге Эдит Пиаф, которую на русский перевела Наталья Петровна Кончаловская. Я читала отрывки из этой книги, даже пела под аккомпанемент инструментального ансамбля песни великой Пиаф. Вся программа длилась полчаса. Для моноспектакля этого времени недостаточно. Но я думаю о таком проекте...
— Поговорим немного о поэзии...
— Не буду оригинальной, я преклоняюсь перед всеми поэтами Серебряного века. Из современников очень люблю Бродского, Ахмадулину, Рождественского, Вознесенского. Очень люблю живущего в Нью-Йорке Володю Гандельсмана. А сейчас почему-то вспомнила трагически погибшего Геннадия Шпаликова. Хотите, прочту одно из моих любимых его стихотворений?
— Конечно.
— Настоящие стихи, берут за душу... Света, вы сыграли множество ролей и в театре, и в кино. Какая роль далась вам труднее всего?
— Я думаю, самая трудная роль — впереди.
— Ну хорошо, тогда — самая желанная?
— Я бы хотела сыграть мамашу Кураж Бертольда Брехта. Не так давно я участвовала в литературной композиции Ирины Волкович «Салют, Санкт-Петербург». Читала блокадные стихи Ольги Берггольц. После представления ко мне подошла молодая женщина. «Я — режиссер, — сказала она, — окончила Берлинскую театральную академию, хочу ставить Брехта». Я подумала тогда: а вдруг всё совпадёт? Брехт — это то, что мне нужно: эмоциональное, открытое... А пока я радостно и с огромным удовольствием работаю с Гари Черняховским.
— Это ведь он поставил спектакль «Играем Чехова» по двум комедиям Антона Павловича, в которой у вас две совершенно разные главные роли?
— Да, Гари в свое время поставил и спектакль для Аркадия Исааковича Райкина! Будучи еще студентом Щукинского училища, о котором мы с вами говорили раньше. Райкин был тогда в зените славы, но Гари нисколько не тушевался, перед великим Райкиным не заискивал, что А.И. как раз было по душе! Он вел Райкина согласно тому, что он, Черняховский, видел. Гарик сам — прекрасный актер, и природа, и пластика обоих совпали! Поэтому стиль Черняховского, его манера пришлись Райкину впору. Так состоялся этот великолепный альянс!
— Спасибо, Света, я не знал этого...
— А помните программу Первого канала «Вокруг смеха», которую вел Александр Иванов? Гари Черняховский был бессменным режиссером этой программы.
— Теперь мне понятно, почему зал содрогался от смеха на «Медведе» и «Предложении»: Чехов плюс Черняховский плюс Кифа вкупе с Эрнстом Зориным и Львом Котляром да еще под музыку клезмерского ансамбля, принимающего участие в спектакле. Несколько слов, Светлана, о вашей работе в «Метрополитен опера».
— Несколько лет назад именно 27 марта, во всемирный День театра, я, можно сказать, впервые ступила на сцену Мет. Там проходил отбор русских актеров для постановки оперы «Нос» Шостаковича — в ней предусмотрены, кроме оперных арий, еще и текстовые сцены. Нужны было несколько русских актеров, пришло человек сто. Отобрали пятерых, в том числе и меня. Наши фамилии можно прочесть в программке «Носа». Мы произносим тексты Гоголя в двух сценах оперы и заканчиваем спектакль — последние слова в финале произношу я, это очень большая честь и ответственность. А в этом сезоне Метрополитен Оперы мне довелось участвовать в очень интересной постановке оперы Вагнера «Парсифаль».
— Когда вас просматривали на эту роль в Метрополитен опера, кто-то из комиссии понимал по-русски?
— Не так важно было, что мы произносим, важно было продемонстрировать, как мы играем, какие мы актеры. Мне кажется, мы с этой задачей справились (смеется).
— Что ожидает ваших поклонников в новом сезоне и что вы хотите им пожелать?
— Мне остаётся пожелать всего самого доброго вашим читателям и нашим зрителям: любви, счастья, понимания и удовольствия от театра. И пригласить всех на оперу «Нос», которая снова будет на сцене Мет в октябре, и на очередную премьеру театра Хаверим, которая тоже состоится осенью.
— Огромное спасибо, Светлана, за интервью.
Добавить комментарий