Dmitriy Poletaev w.jpg
— Дима, я тебе должен признаться, что грешен перед тобой. Однажды, когда ты мне рассказал о своем плавании на паруснике, позавидовал тебе, и снился мне ночью парус, раздуваемый ветром странствий.
— Я отпускаю тебе этот твой грех. У многих такая реакция, как и у тебя — ах, как бы я хотел оказаться на этом паруснике. Лет шесть назад вместе с моими друзьями я пересек Атлантику. У нас месяц ушел на это путешествие. Неделю мы держали курс от Форта Лодердейл на Бермуды, потом две недели до Азорских островов и девять дней от Азорских островов до Гибралтара. Иные, как и ты, скажут, вау — большое дело, океанские волны, опасности. Но я смотрю на это очень трезво. У нас были карты, этот наш маршрут за пять столетий плаваний изучен как хайвэй, как самая простая проезжая дорога, только в океане. Больше всего меня поразило то, что все происходило именно так, как было указано в лоциях. Вот с такого числа по такое дуют ветры с такой-то силой. С такого числа по такое ветер сменится, и будет дуть с такой-то силой. И я никак не мог избавиться от изумления, что все сбывалось как по расписанию. Вот она мать-природа, та система, которую она создала. Все действует очень четко, все очень стройно выстроено.
И я все время обращался мысленно к тем первопроходцам, которые прокладывали для нас пути. Эти люди стирали с карты нашей планеты «белые пятна» и раздвигали границы наших знаний. Вспоминал своих предков. Они были мореплавателями. Одна из ветвей моего рода из Архангельска, мои прадеды бросали вызов морской стихии. В то время это было гораздо сложнее, чем сейчас. И этот вызов, который они бросали обстоятельствам, настолько сильно сидит в моих генах, что я все время оглядываюсь назад и думаю, как же все это они делали, не зная, что их ждет на водных просторах. Нам легче, у нас есть те знания, которые они сами когда-то для нас добывали.
— Зов предков, как говорил Джек Лондон. И еще у Теннесси Уильямса есть прекрасные слова. Привожу по памяти. Рано или поздно настает время для отправления в путь, даже если не знаешь, куда тебе направляться.
— И я ощущаю в себе этот зов предков. Помнишь, Мэри Поппинс говорила — я чувствую, что скоро подует южный ветер, а это ветер перемен. Действительно, этот ветер перемен необходим в нашей жизни. Человек, который его чувствует, живет гораздо более насыщенной и интересной жизнью. И обязательно наступает момент, когда ветер перемен начинает дуть в твоих ушах, ты не понимаешь вначале, что же с тобой происходит. Но в наше время все это проще, чем раньше. Купил билет в круиз, и никаких проблем. Но я предпочитаю парусник.
Пересечение океана на парусной лодке, даже в компании двух-трех друзей, это одиночество. Писательский труд, даже если у тебя есть семья и дети — это одиночество. Как ты с ним сочетаешься? Можешь ли с ним, с «одиночеством», сосуществовать, — вот те вопросы, ответы на которые я и привез тогда. На лодке ты впадаешь в некое «отмороженно»-медитативное состояние. Ты еще не Будда, но уже что-то начинаешь понимать, о чем-то догадываться. Вот я, например, «догадался», что мы еще даже не приблизились к концепции понимания, где мы живем. Что уж говорить о том, «как» и «для чего». Ведь живем мы не на планете Земля, а на планете Океан, и этого мы пока еще не осознали.
— Ты рассказывал о своем путешествии весьма красочно, как я помню. Было интересно и смотреть, и слушать. Кстати, ты один из немногих журналистов, которые одинаково успешны и на телевидении, и на радио. Отличается ли эта работа?
— Работа радиожурналиста сложнее, чем работа тележурналиста. Для подачи материала у радиожурналиста меньше возможностей. Ему труднее привлечь внимание, для этого у него меньше изобразительных средств, скажем так. У тележурналиста есть картинка, которая зачастую спасает даже слабый текст. У радийщиков больше требований к подаче материала. И очень много зависит не только от того, что ты говоришь, но и как говоришь. Даже звучание голоса имеет свое значение, помогает установить контакт со слушателем, привлечь его внимание. Радио учит уважению к слову.
— Вопрос с намеком. Чем отличается журналистская работа от писательской? Я не буду говорить за всех журналистов, но хорошо знаю журналистскую среду и смею высказать мнение, что почти каждый журналист в глубине души лелеет мечту стать писателем. И мы знаем много примеров, когда успешные журналисты становились знаменитыми писателями. Некоторые считают, что журналистика помогает писательству, учит конкретно мыслить, пытаться охватить проблему, повернуть ее с неожиданной стороны. А другие считают, что журналистика мешает, потому что она не творчество, а ремесло. И эта заштампованность, которой трудно избежать в журналистике, и некоторая стандартность мышления, которая часто характерна для журналистов, сковывают и сказываются на стиле писателя. Журналистика — подспорье или помеха в писательстве?
— Я придерживаюсь мнения, что журналистика убивает писательство. Журналистика бывает и творческой и замыленной. Тебе надо каждый день создавать некое произведение, которое каждый день поступает на обсуждение к читателю, слушателю, зрителю. И ты слышишь отклик каждый день или на следующий или через неделю. Ты фактически в постоянном диалоге с теми, для кого работаешь. Писатель находится в гораздо большей изоляции. Многим это нравится, хотя писательский труд — это труд в одиночестве, когда ты не имеешь реальной обратной связи. Ты долго не знаешь, понравится ли то, что ты пишешь, ты даже не знаешь, напечатают ли все это. Для того, чтобы стать писателем в традиционном понимании этого слова, надо быть очень уверенным в себе. Либо надо просто, ни на что не обращая внимания, сесть и писать, поскольку трудно заглушить в себе тот внутренний позыв, который заставляет тянуться к перу и бумаге и начать излагать свои мысли. Ты в принципе не знаешь, найдешь ли ты своего читателя.
— Признаться, ты меня удивил. Не тем, конечно, что написал книгу, я давно подозревал в тебе способности и наклонности к таким рискованным авантюрам. Но мне казалось, что если ты напишешь книгу, то она будет на самую что ни есть злободневную сегодняшнюю тему. Ты ведь всегда отталкивался в своей работе от оперативного факта, от события, которое только что произошло, еще живет, еще дышит. Как получилось, что человек, связанный со злобой дня сегодняшнего, нацеленный на этот день, вдруг окунулся в бурные волны истории? Я удивлен — ты такой оперативный всю жизнь, и вдруг роман на историческую тему.
— Быть современным человеком и не помнить своего прошлого, это невозможно. Ведь прошлое рождает в нас знания дня сегодняшнего.
И потом бывают темы, которые актуальны всегда. Тем более, что в моем романе «Форт Росс» действие происходит и в прошлом, и в настоящем. И даже один из героев в некотором роде имеет прототип. И это сам автор. Я довел это до максимума. Чтобы читатель не мучился догадками, я даже дал герою свое имя — Дмитрий.
— Можно ли оставаться самим собой, попадая в другую эпоху, где все иное? Меняются времена, но меняются ли вместе с ними и люди? По твоим наблюдениям, были ли в старые добрые времена, которые ты описываешь, люди лучше, мужественнее, целеустремленнее или нет?
— Лучше — нет. Мужественнее — да. Целеустремленней — люди не изменились. Просто у каждого времени свои цели и свои способы достижения цели.
— Скажу честно, что хотя тема эта — истоки Русской Америки — меня давно интересует, читал я немного. У Джека Лондона есть прекрасный рассказ «Потерянный лик» на эту тему. Небольшой. А больше ничего особо интересного читать не приходилось, кроме фундаментальной, очень обстоятельной и привлекательной по тональности и охвату фактов книги «Аляска» одного из моих любимых авторов Джеймса Миченера, создавшего свой особый жанр в исторической литературе. А до Миченера эта тема освещалась в Америке?
— Просто тебе не повезло, потому что в Америке эта тема освещалась очень широко и еще до Миченера, который писал сравнительно недавно. Как ни удивительно, именно в Америке интерес к русским людям, ставшим частицей американской истории, очень велик. В Америке эта яркая страница истории освещается прекрасно. В России плохо. И в этом я увидел некий парадокс... Есть замечательные романы Гектора Шевени «Потерянная империя» о Николае Резанове («Lost Empire» by Hector Chevigny. The Life and Adventures of Nikolai Petrovich Rezanov) или «ГосподинАляски» оБаранове («Lord of Alaska». Baranov and the Russian Adventure), написанныеещев 30-40-хгодах! Можешь себе представить. Тогда ведь в Советском Союзе этих имен, кроме, наверное, нескольких человек, специалистов по истории этого периода, никто и слыхом не слыхивал. Или, например, роман «Резанов» Гертруды Макферсон, написанный, — Миша, ты не поверишь — в 1906 году! Скажу более, во многом вся эта «русская» история перешагнула Тихий океан обратно «домой» именно из Америки. Создатель трехтомной энциклопедии «Русская Америка», академик Болховитинов, выпустил свой труд лишь в середине 90-х годов. В то время, как Ричард Пирс, самый признанный авторитет по истории Русской Америки, во-первых, американец, а во-вторых, трудился значительно раньше, еще в 60-е годы! Но, опять же, если знать историю, то удивляться тут нечему. Так как архивы Русско-Американской Компании, которая де-факто и владела всеми огромными американскими территориями и которую основал на паях с Шелиховым Николай Петрович Резанов, были переданы Америке вместе с Аляской. Такое впечатление, что царское правительство стыдилось того, что делало, и стремилось спрятать, что называется, «концы в воду». Но в истории, «концы» рано или поздно всплывают, как и «не горят рукописи» в литературе.
— Много приходилось домысливать?
— Все что касается истории, то никаких фантазий! Да она и не нужна, события происходили такие, что никакой фантазии не хватит, чтобы их постичь! Вот уж действительно люди были!..
— И тем не менее, наверное, не обошлось без тщательного изучения материалов? Тем более, тема такая, которая читателю в России почти неизвестна, хоть и многие наслышаны, что у Русской Америки своя славная история.
— С этой историей я встретился лет 12 назад, когда я снимал репортажи для передачи. Я впервые попал в это удивительное место недалеко от Сан-Франциско, которое сегодня называется Национальный парк США, колония Форт-Росс. Многие вещи меня сразили, и спустя 12 лет, которые я прожил с этой историей, вылились в эту книжку. Материалов я проштудировал горы. У меня даже появилось новое хобби, — я коллекционирую все, подчеркиваю, все книги и документы, имеющие отношение к истории Русской Америки. Их за годы работы и погружения в материал у меня накопилось уже изрядное количество... А недавно я осознал, что я продолжаю «рыскать» и покупать книги уже независимо от того, знаю я или нет данную главу русско-американской истории. Уже вижу в этом некую миссию.
— И все же трудно себе представить, что в художественной книге по истории совсем нет вымысла? Тем более, что сама твоя книга написана в жанре исторической научной фантастики...
— Все, что касается истории, исторических фигур, событий, персонажей — здесь вымысла нет и быть не может — все так и было, а вот в параллельной, современной линии — тут уж я даю «зажатому фактами» писательскому сознанию «полную волю». Я пытался ответить на вопрос — как же вышло, что в XIX веке Россия навсегда лишилась своих земель в Северной Америке? Речь ведь идет о колоссальных пространствах, о территориях, которые простирались от Аляски до Северной Калифорнии. Русская Америка — это историко-географическое понятие XVIII-XIX веков. Форт-Росс, и поныне стоящий у места впадения реки Рашен в Тихий океан и находящийся в 90 милях к северу от Сан-Франциско, являлся южной границей этой земли.
Мои герои, журналисты, трое молодых людей, двое мужчин и одна женщина, путешествуют по времени, попадая то в царские дворцы, то в вигвамы индейцев. Они сталкиваются с ошеломляющими порою фактами, которые заставляют по-новому взглянуть на известные исторические события. Они делают открытия, обнаруживают сведения, которые до сих пор таились под спудом и не разглашались. И правда оказывается весьма интригующей.
— Книга только что вышла в свет. Есть уже первые читатели. Наверное, есть отклики. И не только любителей интересного чтения, но и историков?
— Являясь ярым противником всех «социальных нетворков», тут я особо ничего сказать не могу. Я очень замкнутый человек и веду замкнутый образ жизни. Друзья, как ты понимаешь, не в счет. Их мнение, к сожалению, реальности не отражает. Их мнение субъективное. На то они и друзья. Но постольку-поскольку издательство продолжает испытывать ко мне интерес — и вот сейчас я пишу вторую книгу, как ты знаешь, — наверное, положительные отклики есть. Я из них читал только те, что вывешены под книгой на «Озоне». Очень интересно читать о своем произведении мнение другого человека. Неважно — отрицательное или положительное. Есть тысячи людей, которые не читали или которым может не нравиться тот или иной роман, даже принадлежащий перу известного автора. Естественно, не провожу никаких параллелей, но все ли читают ту же самую классику, например, «Войну и мир»? Я, например, таких знаю, которые не читали. Они вполне нормальные, адекватные, современные люди. У них много других интересов. Ну и что? Что это привносит нового в картину мироздания? Или хотя бы добавляет что-то к этому великому роману? Абсолютно ничего. Просто жизнь многомерна. И «жизни» этого человека, и книги Льва Толстого прошли в «разных измерениях», если можно так выразиться. Я, конечно, вовсе не собираюсь себя сравнивать со Львом Толстым, как это может показаться, я лишь только хочу сказать, что любое произведение найдет само своего читателя.
А вообще, если говорить по большому счету, на мой взгляд, «отклики» не должны тебя как писателя интересовать. Писатель должен писать, а читатель читать. А отклики... Они очень часто могут превратиться в «окрики». И что тогда? Стреляться? Так что меня лично они в большой степени не интересуют.
— В конце книги написано — продолжение следует. Что ждет дальше читателя?
— Как и было заявлено — продолжение приключений моих героев в двух мирах — прошлом и сегодняшнем. И всем читателям, которым понравилась книга, предстоит вновь окунуться в ту неповторимую атмосферу, которую я попытался воссоздать. И еще читателя ждет документальный фильм, который мы делаем вместе с народным артистом России Дмитрием Харатьяном и режиссером Юрием Морозом. Фильм будет называться «Русская Америка», и написал я сценарий сугубо по историческим фактам, изложенным в романе. Тем, кто его читал, это будет безусловно интересно посмотреть. Дмитрий Харатьян, мой старинный друг и однокашник, известный любителям кино, исполняет в документальном проекте роль ведущего.
И второе событие, наверное, еще более бравурное и радостное, это то, что на Мосфильме приступили к экранизации моей книги. Художественный фильм, насколько я знаю, тоже будет называться «Форт Росс». Сейчас завершается стадия подбора актеров.
Те, кто захочет книгу прочитать перед выходом фильма на экраны, смогут ее, естественно, приобрести в русских книжных магазинах. Правда, информацией на эту тему я не владею. В Москве, — это без проблем, я ее даже улетая в киоске в Шереметьево видел, а в Америке — это, наверное, зависит от поставок. Знаю, например, что книга точно есть на сайте компании Russian American Film Consulting, которая оказывает услугу по производству этих двух фильмов. Кстати, там она, по-моему, дешевле, чем в русских книжных магазинах.
Ну, а что касается непосредственно книги и книжных героев, то могу лишь сказать, что читатель об этом сам и узнает, если ему это интересно.
— Успеха тебе. И пусть ветер странствий и перемен раздувает паруса твоей удачи.
— Спасибо.
Добавить комментарий