reznik-pushkin.jpg
Фестиваль «Пушкин в Британии» проходил в Лондоне в девятый раз, для меня это был пятый. Но особенный. Все четыре предыдущих раза я приезжала в числе конкурсантов, которые нервно читают стихи со сцены, а во время совещания жюри пьют коньяк в садике у церкви, курят, обсуждают, кто займет первое место, назначают друг друга на это первое место и начинают друг друга же и поздравлять прямо там, в садике: мол, если жюри в этот раз тебе первое место не даст, то я съем два экземпляра собственной книжки. Потом глупое некомпетентное жюри присуждает первое место неизвестно кому, конечно, не тому, кому надо. И все четыре раза я была в числе конкурсантов, которые сидят вечерами в чьем-нибудь гостиничном номере, пьют водку, курят и обсуждают, насколько же тупое подобралось жюри, ничего абсолютно не понимающее в поэзии.
Ну, а тут повезло: в пятый, особенный, раз я сама попала в жюри. И узнала интереснейшую вещь: оказывается, жюри — это не один человек, а несколько, и у каждого свое мнение. В жюри в этот раз входили организатор фестиваля Олег Борушко, директор Национальной библиотеки иностранной литературы Екатерина Гениева, писатель Михаил Попов, поэт Игорь Губерман, победитель турнира переводов прошлого года Галина Лазарева и мы с Асей Гликсон как отличившиеся в прошлогоднем турнире поэтов. Так вот, когда это разношерстное жюри собралось в комнате для обсуждений, то оно начало кричать, махать руками, сборниками, а также обвинять друг друга в отсутствии литературного вкуса. Выяснилось, что сидящие за столом люди, читавшие в своей жизни одно и то же, выросшие на одних и тех поэтических образцах, могут придерживаться диаметрально противоположных взглядов. А потом эти взгляды в виде баллов заносятся в один сводный бюллетень, и из этого бюллетеня выводится некое общее мнение жюри, за которое ни один член жюри в отдельности никакой ответственности не несет.
В этом году в соответствии с мнением авторитетного разномастного жюри первое место в турнире поэтов заняла Ирина Акс, которая не надувала щек от собственной важности ни в жизни, ни в стихах и которая уже в конкурсном стихотворении, начинающемся пушкинской строкой «По гордой лире Альбиона», выразила собственный, умный и веселый взгляд на поэтические состязания:
…
Поэт, в фуршетах закаленный,
вместителен, сиречь — глубок,
и для поэта, видит Бог,
цель всех ристалищ — не короны...
а что? Читайте между строк!
О, эта лира Альбиона...
А зал, то есть зрители, то есть народ, не согласившийся с некомпетентным жюри, отдал голос Михаилу Юдовскому. Чуть было не написала, что, возможно, народ, в отличие от жюри, всегда прав, забыв о том, что никакой правоты тут быть не может. Может быть только попадание с поэтом на одну волну, если это, конечно, поэт. Да и трудно не попасть под гипнотическое действие стихов Миши Юдовского:
Сорви с дыхания покровы,
Стеклом звеня.
Гляди сквозь мрак вина багровый
На свет огня.
Глотай январь, вяжи прилежно
Его петлю.
И ненавидь меня так нежно,
Как я люблю.
Каждый ищет в стихах что-то свое. Я искала прорыва. В обсуждении жюри в какой-то момент мелькала мысль о том, что, мол, уж чего только не делали с этой несчастной пушкинской лирой Альбиона: и «ходили» по ней, и «ездили» и даже «брякали». А по мне, так топчитесь по этой лире, да хоть порвите ее на куски, только скажите что-нибудь свое. Что хотел про лиру Альбиона сказать сам Пушкин, он уже сказал. А иначе: что собираться?! То есть, разумеется, чтобы пить коньяк и курить, и злословить, но еще все-таки что-нибудь исключительно свое, никогда прежде не сказанное, сказать. Даже если за это глупое жюри не даст корону, а обругает как следует. Как член жюри авторитетно заявляю:
«Услышишь суд глупца
и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд,
спокоен и угрюм».
Добавить комментарий