Пионеру авиации Чарльзу Линдбергу в 1927 году потребовалось 35 часов, чтобы совершить первый в истории одиночный перелет через Атлантику. Спустя 75 лет внук пилота "Духа Сент-Луиса" Эрик Линдберг решил повторить одиссею деда.
В среду 1 мая он вылетел на своем одноместном самолете "Новый дух Сент-Луиса" из города Сент-Луис в штате Миссури и спустя 17 часов приземлился в парижском аэропорту "Ле Бурже".
"Новый дух Сент-Луиса" посложнее, чем дедушкин летательный аппарат, который был сделан из дерева и холста. Современная "Ланкэйр Коламбия-300" - это сочетание композитных материалов, на ней есть спутниковый телефон, система глобальной ориентации и спасательное устройство. А сам маршрут через Атлантику освоен десятками тысяч пилотов гражданской и военной авиации.
Но перелет в одиночку через океан по-прежнему требует мужества. Эрик Линдберг, впрочем, неоднократно заявлял перед вылетом, что он вовсе не претендует на славу знаменитого предка, а лишь хочет отметить юбилей подвига своего деда. Впрочем, это не единственная цель полета Эрика. Помимо всего прочего, при помощи трансатлантического перелета Эрик намерен собрать немного денег для Фонда борьбы с артритами и других благотворительных организаций: он сам на протяжении многих лет страдал от ревматоидного артрита, но потом врачи его все же поставили на ноги.
Ну, и семейные традиции, естественно, по-прежнему вызывают уважение.
I. ПОЛЁТ ВЕКА
Так вот, о Линдбергах. Тот, кто полагает, что бесконечно длинные и столь же дорогостоящие судебные процессы, вроде процесса Симпсона, укокавшего свою жену и оправданного присяжными, - это и есть "процессы века", глубоко ошибается. Это телевизионные дельцы в поисках барышей и повышения рейтинга своих передач пытаются сделать из обыкновенного убийства сенсацию. Уже сейчас мало кто помнит все перипетии всех этих процессов, а скоро о них попросту забудут. Нет, это не были ни сенсации, ни процессы века.
Но если у вас возникнет желание разузнать о таком единственном в своем роде процессе, - о процессе, о котором говорят и пишут вот уже семьдесят лет, поезжайте в Хоупвелл. Хоупвелл - это городишко в Нью-Джерси, в котором едва наберется 2000 жителей. Именно в этих краях состоялась трагедия и процесс, названные "преступлением века", - истинным "преступлением века", а не созданным искусственно.
К северо-востоку от городка, на расстоянии мили, если идти по дороге, вьющейся среди леса, вы увидите белый дом с пристройками - знаменитый дом знаменитой четы Линдбергов, куда они скрылись от назойливого внимания прессы.. "Здесь так тихо и спокойно, здесь так хорошо думается и работается!" - писала Энн Линдберг своей сестре Констанции вскоре после того, как они с мужем и маленьким сыном переехали сюда.
И всё это кончилось 14 месяцев спустя, когда горничная, в 10 утра, придя убирать детскую комнату, обнаружила, что ребенок исчез. А на подоконнике лежало написанное от руки требование выкупа... Так началось "преступление века".
* * *
 |
| Чарльз Линдберг - национальный герой Америки |
|---|
Чарльз Огастес Линдберг - одна из самых противоречивых фигур американской и европейской истории, привлекающая к себе внимание все новых и новых исследователей. Он родился в 1902 году в Детройте, но все его молодые годы прошли в Литтл-Фоллз, штат Миннесота (его отец, Чарльз Линдберг-старший, швед по рождению, был конгрессменом от Миннесоты в 1907-17 гг.). Высшее образование Линдберга ограничилось вторым курсом Висконсинского университета: он увлекся авиацией, закончил летные курсы, а потом, купив самолет времен Первой мировой войны, выступал как летчик-любитель в южных штатах - в те поры авиация была еще романтической новинкой.
После года учебы в школе военных летчиков, он становится (1926) пилотом почтового самолета на рейсе Чикаго - Сент-Луис. А год спустя он совершает cвой знаменитый беспосадочный перелет Нью-Йорк - Париж на моноплане "Дух Сент-Луиса". Да, 20 мая 1927-го, 75 лет назад, Линдберг был просто красивым искусным 25-летним пилотом почтовой авиации, а на следующий день он превратился во всемирно известного "Одинокого орла", впервые перелетевшего Атлантику.
Восемью годами раньше, в 1919-м, был установлен приз в 25 000 долларов для пилота, первого совершившего беспосадочный перелет Нью-Йорк - Париж (3600 миль). Все попытки сделать это терпели неудачу, причем все машины были либо двух - либо четырехмоторными. Линдберг был убежден, что такой перелет способен сделать лишь максимально облегченный одномоторный самолет, взявший с собой максимально возможное количество бензина. Он вложил все свои сбережения в строительство такого самолета, и, кроме того, ему помог некий бизнесмен из Миссури, из-за чего самолет и был назван "Дух Сент-Луиса". 20 мая 1927-го Линдберг втиснулся в крохотную кабину и взлетел с Лонг-Айленда, Нью-Йорк. Он летел над океаном час за часом, отчаянно борясь с дремотой. Через 27 часов после взлета он, увидев под собой рыбачью шхуну и закричал: "Эй, на шхуне! В какой стороне находится Ирландия?". Ему показали направление, и он убедился, что не сбился с курса. Не правда ли, по нынешним временам, не совсем обычный способ ориентации? Дело в том, что для облегчения самолета, Линдберг не взял с собой ни радио, ни даже парашюта.
После 33-х с половиной часов, проведенных в воздухе, Линдберг приземлился в Париже. Америка и Европа были покорены романтикой этого беспримерного подвига, Чарльз Линдберг стал национальным героем, и мало кто догадывался, что за этой внешней романтикой стоял прозаический большой бизнес: это крупный делец и финансист, Раймонд Ортег, владелец сети ресторанов и отелей ("Лафайет" и "Бревурт" в Нью-Йорке), учредил тот самый приз в 25 000 долларов за такой перелет. Десять лет безуспешных попыток не приносили успеха, но делали блестящую рекламу бизнесу.
Сделав себе таким образом "имя", Линдберг выступал с показательными полетами на американском и европейском континентах, под эгидой "Дэниел Гагенхайм Фаундейшн" - для поощрения развития аэронавтики. Выступая как-то в Мексике, Чарльз познакомился с Энн Морроу, дочерью американского посла и будущего сенатора Дуайта Морроу. Это была, что называется, любовь с первого взгляда, и молодые люди обвенчались 27 мая 1929 года в доме Морроу в Энглвуде, Нью-Джерси.
С самого начала этот брак был как-то слишком уж необычен, чтобы быть "взаправдашним", и постоянно рассматривался желтой прессой как подобие экранизации некой увлекательной повести. Судите сами. Начало: он - красивый, рожденный в диких прериях покоритель океанской глади на своем знаменитом моноплане, ставший беспрецедентным в истории Америки героем; она - высокообразованная дочь одного из богатейших в Америке людей: Дуайт Морроу был партнером великого Джона Пирпонта Моргана. И финал: на этом браке буквально свихивается американская пресса, особенно когда первый ребенок Линдбергов был похищен и убит. В поисках спасения от назойливой прессы они перебираются в Англию - только для того, чтобы разразившаяся война вновь вернула их по ту сторону океана. На родине они примыкают к движению изоляционистов и скоро приобретают репутацию антисемитов и пронацистов.
К ним, пожалуй, как к никому другому, идеально подходит выражение "тяжкое бремя славы". Одна из последних и самых известных биографов Линдбергов - Дороти Германн, указывает в своей работе, что "они были воплощением 20-х и 30-х годов", а их загадка - что же они действительно представляли собой на самом деле? - до сего дня привлекает внимание биографов и исследователей, как некогда она привлекала внимание херстовской прессы.
Один из аспектов этой загадки заключается в том, что о них, нельзя писать раздельно, - около полувека они были неразлучны: они были пилотами в показательных полетах в 30-х годах (Энн налетала 40 000 летных часов), они оба были приверженцами изоляционистов, и даже как писатели они были соавторами (многие не без основания считают, что Энн написала солидную часть автобиографического "Духа Сент-Луиса", за который Чарльз получил Пулитцеровскую премию в 1954-м).
И все же, несмотря на эту общность, они были резко отличными друг от друга личностями. Она была чувствительной интеллектуалкой, полной поэтических эмоций, с такой полнотой отраженных в ее личных дневниках. Он был гением авиации, по-шведски сдержанным "технарем", с явно выраженными признаками искателя приключений (это тоже, наверное, от викингов). Она сделала большой вклад в феминистское движение, и в этом смысле ее книга "Дар моря" и сегодня не потеряла своего значения. И в то же время, она был преданной женой, идеализировавшей своего супруга. Он же был героическим символом века машин, наряду с Томасом Эдисоном и Генри Фордом; а в среднем возрасте и в старости он всецело посвятил себя борьбе за защиту окружающей среды и стал яростным обличителем зла, несомого этим самым технологическим веком.
Прессу мало интересовала эта двойственность, и она обходилась с Линдбергами, по выражению Энн, "словно они были сбежавшими из тюрьмы знаменитыми уголовниками". Поэтому в первые годы брака эта пара часто маскировалась, чтобы не быть узнанной вездесущими репортерами и избежать газетной шумихи. И никогда у них не появлялось ни малейшего желания пребывать в сонме знаменитостей. Дело в том, что знаменитости, становящиеся таковыми с помощью средств массовой информации, сами обязаны при этом прикидываться "своими в доску ребятами". Линдберги же не желали ни участвовать в этой игре, ни соблюдать ее правила.
Когда стало известно о похищении и убийстве их сына, пресса совсем взбесилась. Некий фотограф проник в трентонский морг и "сделал фотографию беби Линдберга в гробу". Газеты платили бешеные деньги адвокатам подсудимого за, как теперь модно выражаться, "эксклюзивное интервью". И все эти дела привели к тому, что Линдберги стали открыто презирать американский стиль демократии и подыскивать место, где бы они могли жить нормальной частной жизнью. В итоге они уехали в Англию.
Будучи там, Линдберг принял приглашение рейхсмаршала Геринга посетить Германию и ознакомиться с достижениями Люфтваффе. Мировая авиазнаменитость была принята со всеми почестями, затем было предпринято еще несколько таких поездок, и во время одной из них, 19 октября 1938 года, рейхсмаршал лично вручил Линдбергу Крест с германским орлом и звездой - высший немецкий орден для иностранных граждан. Германские ВВС произвели на Линдберга большое впечатление, и он отныне посвящает свою деятельность борьбе за мир, выражаясь современным языком, хотя эта борьба носила несколько односторонний характер: указывая на мощь немецкой авиации, Линдберг предостерегал Европу от войны с Германией. Так, 4 августа 1938 г. в Лондоне состоялось выступление Линдберга, приведшее в восторг немецкую пропаганду: оно носило ярко выраженный антиеврейский характер и призывало Англию не ввязываться в войну и сохранять общеевропейскую культуру.
Когда же Европа все-таки оказалась в пламени войны, он продолжал ту же деятельность в Америке. 23 апреля 1941-го Линдберг выступил перед тридцатитысячной аудиторией, защищая идеи изоляционизма: он призывал Америку не брать пример с Европы, пресса которой, контролируемая евреями, ввергла континент в новую войну; евреи, подчеркивал он, должны поэтому винить сами себя во всех своих бедах; и еще он предостерегал против Англии, которая не продержится и года, но снова пытается втянуть Штаты в мировую бойню. Энн, в свою очередь, написала "Волну будущего" - трактат, призывающий американцев признать неизбежность распространения в мире фашизма. (Глядя на современную Европу с ее неонацистскими и правоэкстремистскими движениями, Энн не ошиблась бы, сказав, что книга эта тоже весьма современна).
Время шло и показывало, насколько эти люди ошибались: Европа покрылась сетью концлагерей, над демократией нависла смертельная опасность. И в одной из последних биографий Линдберга приводятся слова его собрата по движению изоляционистов, Нормана Томаса: "Я совершенно искренне убежден, что Линдберг не антисемит и никогда им не был. Я считаю, что он просто беспросветный идиот".
Убежденный изоляционист, Линдберг принял, тем не менее, самое активное участие в войне, имея на своем счету более 50 воздушных боев над Тихим океаном. И если за его беспримерный полет над Атлантикой Конгресс особым указом наградил его Медалью почета (1927), то за его военные заслуги президент Эйзенхауэр присвоил ему звание бригадного генерала запаса (1954).
После войны кончилось царствование Линдбергов как знаменитостей, и они превратились, используя выражение одного биографа, "в последних крупнейших в мире любителей". Они тихо и незаметно жили в Коннектикуте. Чарльз, умерший в 1974-м, посвятил, как уже говорилось, остаток жизни пропаганде защиты исчезающих видов живой природы. Энн (она умерла 6 февраля 2001 г.) целиком отдалась воспитанию пяти детей и литературной работе. Ее "Дар моря" остался наиболее популярным призывом освободить женщину от ее забот о доме и детях. Ну и конечно, широко известны ее многотомные личные дневники. Будь Энн более ярко выраженной индивидуальностью, она вполне могла бы завоевать соответствующее место под солнцем литературного Олимпа. Но она слишком посвятила всю себя мужу, сделав его центральной фигурой всех своих произведений, и поэтому не сумела осуществить свой литературный потенциал.
Таковы эти странные, необычные Линдберги. Их необычность, помимо воли, заставляет вспоминать многочисленные вздорные, скроенные наспех, для "имени" и гонорара, "Попытки политических биографий": кто может сегодня знать, какую неожиданность преподнесет завтра герой такой вот преждевременной биографии? Никакой биограф не мог бы предсказать, что любимец Америки 20-х годов превратится в восторгавшегося нацистами Чарльза Линдберга 30-х, а этот, в свою очередь, превратится сначала в Линдберга-военного пилота, а потом - в послевоенного Линдберга-защитника истребляемых китов. Или понять Энн, боровшуюся за раскрепощение женщин от обязанностей жены и матери, и целиком посвятившую себя именно этим обязанностям. И никакой психолог не объяснит это странное сочетание качеств Линдбергов - мировую популярность и неистребимое стремление к уединению и уходу в свою личную жизнь. То, что известно о их жизни - хорошо известно всем, а неизвестные детали стали доступными лишь после недавней смерти Энн.
В характере Чарльза есть, пожалуй, нечто от шекспировского героя. Он, превращающийся из национального героя-летчика в орудие нацистской пропаганды, - напоминает саморазрушающуся натуру Отелло. И это, наверное, потому и привлекает всё новых исследователей и биографов к теме Линдбергов. А у читателей, наверно, поэтому же, эта тема имеет неизменный успех.
II. ПРОЦЕСС ВЕКА
10 октября 1994 года краткий некролог сообщил: на 96-м году жизни в больнице города Ланкастер, в юго-восточной Пенсильвании, скончалась Анна Гауптман, урожденная Шёффлер. Это событие, в общем-то, прошло незамеченыым - на фоне потрясений и неурядиц нашего времени, кому какое дело до кончины какой-то старушки, тем более, в столь почтенном возрасте. Но ровно за 60 лет до своей смерти эта старушка, тогда еще молодая женщина, оказалась активной участницей судебного процесса, потрясшего всю Америку, - процесса об убийстве маленького сына Чарльза Линдберга - мужем Анны Бруно Гауптманом.
Рок, случай, или что там правит миром, прихотливо перетасовывают судьбы людей, словно карты в колоде и создают трагические сюжеты, по сравнению с которыми шекспировские - просто забавные водевили. Так переплелись между собой судьбы Линдбергов и Гауптманов.
Чарльз Линдберг и Энн Морроу обвенчались, как уже говорилось, 27 мая 1929 года в доме папаши Морроу в Энглвуде, Нью-Джерси, а год спустя у них родился первенец - Чарльз Линдберг-младший, "малыш Линди", как его потом назовет пресса.
Примерно в это же время еще двое молодых людей влюбились друг в друга с первого взгляда - Анна Шёффлер и Бруно Гауптман. Анна Шёффлер родилась в Штутгарте и эмигрировала из Германии в Америку в 1923-м, 25-летней девушкой. Через десять дней после прибытия в Нью-Йорк она уже работала горничной, а короткое время спустя получила работу официантки в булочной-закусочной в Бронксе, где познакомилась со своим соотечественником, таким же эмигрантом из Германии, как и она сама, Бруно Гауптманом.
Была весна 1925-го, и, как постоянно утверждала Анна, это была самая настоящая любовь с первого взгляда. Они поженились в том же году, а в 1933-м Анна родила единственного за свою долгую жизнь ребенка - сына Манфреда, которого большая пресса не знала, но который дома тоже имел ласкательное прозвише - Буби. Это время было самым счастливым в ее жизни, и оно оборвалось внезапно и трагично 19 сентября 1934 года.
Линдберги давно уже были жертвами своей славы, и назойливое, неслыханное внимание прессы просто сводило их с ума. Но внимание это достигло своего апогея 1 марта 1932 года - в эту ночь, семьдесят лет назад, их двухлетний сын Чарли был похищен из их загородного дома под Хоупвеллом, недалеко от Принстона. Это и стало тем, что называется "преступление века". Здесь ярко проявилось внутреннее тщеславие Линдберга: он взялся за расследование сам. И вся страна помогала ему в этом - в числе помощников были и обыкновенные уголовники, и мистики, ныне именуемые экстрасенсами, и множество просто хороших людей. Они тщательно обыскали каждый квадратный дюйм 600-акрового участка Линдбергов, и вскоре после уплаты требуемого выкупа в 50 000 долларов, на кладбище Бронкса, поиски увенчались печальным успехом. Тело мальчика, признанного полицией убитым Чарли Линдбергом, было обнаружено 11 мая 1932 года в лесу, неподалеку от дома. Экспертиза установила, что он умер от удара по голове вскоре после похищения. А 19 сентября 1934-го, более чем два года спустя, был арестован Бруно Рихард Гауптман, и ему было предъявлено обвинение в похищении и убийстве.
В тот злосчастный день Анна, ее соседка и Буби возвращались с прогулки и услышали какой-то странный шум в квартире Гауптманов. Анна с ребенком на руках взбежала наверх и ее глазам предстала картина: все перевернуто верх дном после обыска, а полицейские держат Бруно, которому предъявлено обвинение в том, что он, на одной из бензоколонок Бронкса, расплачивался специально помеченными деньгами, уплаченными в качестве выкупа за похищенного ребенка Линдберга.
Бруно был арестован, и в ходе следствия начали вырисовываться страшные детали "преступления века". Горничная зашла, как обычно, в детскую, где спал маленький "Линди", в 10 утра, но ребенка в кроватке не обнаружила; зато она обнаружила на подоконнике письмо с требованием выкупа. Детская комната располагалась на втором этаже особняка Линдбергов, а сам особняк - прятался в густой зелени поместья. Вся страна кипела от возмущения - еще бы! Ведь был убит не кто иной, как ребенок любимца Америки, героя, воплощавшего в себе все, чем Америка гордилась. Пресса и общественное мнение, доведенные до истерики, требовали самого сурового возмездия.
Улики против Гауптмана были бесспорными и обильными. Но это несколько напоминало ситуации, о которых великий Шерлок Холмс, в сомнении покачивая головой, говорил: "Это обилие и бесспорность улик как раз и смущают меня". 14000 долларов из 50000, полученных как выкуп, были обнаружены под полом гаража Гауптмана; этот последний упорно утверждал, что деньги принадлежат не ему, а его другу и партнеру по бизнесу Исидору Фишу, который просил сохранить эти деньги, вернулся в Германию и там умер от туберкулеза. О том, как деньги оказались под полом гаража, утверждал Гауптман, он не имеет ни малейшего понятия. Полиция же, эти деньги обнаружившая, никак не могла толком объяснить, каким образом она узнала о них.
На 14 банкнотах из числа полученных в виде выкупа были пометки, которые эксперты-графологи признали почерком Гауптмана. Мало того, в руках полиции было написанное от руки требование о выкупе за ребенка, которое эксперты также признали написанным почерком Гауптмана. Написать своей рукой, даже не меняя почерка, подобный документ мог лишь полный идиот, недоразвитый дебил, коим Бруно Гауптман отнюдь не был.
Доски, найденные на гауптмановском чердаке, были признаны частями грубо сколоченной лестницы-стремянки, с помощью которой ребенка выкрали из окна его комнаты. Обвинение утверждало, что маленький Чарли был убит, когда плохо сделанная лестница сломалась под тяжестью похитителя с ребенком, оба свалились на землю, и это послужило причиной смерти малыша Линди. Но ведь Гауптман был профессиональным столяром, и сделанная им для похищения лестница никак не могла "развалиться". А если она и развалилась, то для чего же похитителю хранить у себя на чердаке компрометирующие его перекладины от нее?
(Позднее писатель Энтони Скадуто в своей книге об этом процессе прямо обвинит полицию в том, что это она сама подбросила все "улики" и построила на этом свою версию).
Суд, больше напоминавший спектакль с разъяренными зрителями, происходил во Флемингтоне, Нью-Джерси, не оставлял даже сомнений в виновности обвиняемого, и Гауптман был признан виновным в совершении своего преступления в одиночку. Между тем, простая логика говорила о том, что он, во-первых, никак не мог сам узнать расположение помещений внутри дома Линдбергов, уединенно живших в другом штате. И с помощью приставной лестницы самый ловкий акробат (а Гауптман таковым не был) никак не мог совершить похищение двухлетнего ребенка в одиночку.
Анна утверждала в своих показаниях на суде, что в ночь похищения и убийства ее муж все время был дома с нею, но ее голос был просто писком комара в реве бури всеобщей ярости. Она на всю жизнь запомнила яростные вопли на улице, рядом со зданием суда: "Казнить проклятого немца! Повесить его!". Он был осужден на смерть зимой 1935-го, после сенсационного 32-дневного процесса.
Сам Гауптман упрямо доказывал свою полную невиновность вплоть до 3 апреля 1936-го - дня его казни на электрическом стуле в Трентонской тюрьме. Газеты смаковали подробности: "Когда его вели на казнь, он был одет в 10-долларовый серый костюм, предназначенный для заключенных, выходящих из тюрьмы, белую рубашку, черный галстук и дешевые шерстяные носки". А на следующий день Анна сделала следующее заявление: "Моя вера в невиновность мужа непоколебима. Я знаю, он умер, как христианин, горячо верующий в Бога и нашего Спасителя. И жизнь его была жизнью не похитителя и убийцы, а жизнью честного и трудолюбивого человека".
Анна прославилась тем, что никогда не прекращала попыток реабилитировать имя своего покойного мужа. Она посвятила этому всю себя, но все судебные инстанции категорически отказывались вновь открывать это дело. Она обращалась в штатную легислатуру и к бывшему губернатору Нью-Джерси Джеймсу Флорио, но и здесь получила категорическое "нет". Большая пресса оставалась к этому ставшему историей делу равнодушной, и лишь таблоиды время от времени писали об этом. А в 1991 году 93-летняя Анна, горячо выступала за посмертную реабилитацию своего мужа в популярном телешоу "Текущие дела".
Адвокат Анны Гауптман, Роберт Брайан из Сан-Франциско, сообщил репортерам после смерти его клиентки, что она, в специальном дополнении к своему завещанию, уполномочила его бороться и дальше за реабилитацию имени Бруно Гауптмана. "И я дал ей свое слово чести, что сделаю это", - сказал Брайан.
Вскоре после исполнения приговора над Бруно Анна, подавленная и без цента в кармане, покинула Нью-Йорк и приехала в Филадельфию. Она поступила на работу в булочную, принадлежавшую ее друзьям, сняла маленькую квартиру в этом же доме, и там одна продолжала растить своего единственного сына. Достаточно улучшив свое материальное положение, она поселилась в Йедоне, сняв скромную квартиру, занимаясь домашней работой и проводя свободное время в местном культурном центре для пожилых американцев.
Ее соседи, друзья и знакомые, пастор ее кирхи, очень тепло отзывались о ней, не забывая упомянуть, что они искренне убеждены в полной невиновности ее мужа. А она - она навсегда оставалась верна ему и его памяти: никогда она больше не выходила замуж, никогда не меняла своей фамилии, и никогда не снимала с портрета Бруно бело-золотой свадебной ленты. И присягая американскому флагу, она категорически отказалась произнести слова "свобода и правосудие для всех": она была убеждена, что по отношению к ее Бруно была допущена величайшая юридическая несправедливость.
По просьбе ее сына сообщение о ее смерти было сделано с задержкой - чтобы произвести погребальный обряд в тишине и покое. А по желанию самой Анны Гауптман, ее тело было кремировано, а пепел развеян над кладбищем города в Германии, где она родилась, и где похоронены ее предки. Это сделал ее сын с женой, поклявшись, что он продолжит борьбу матери за доброе имя отца...
* * *
С тех пор прошло семьдесят лет, но "преступление века" остается "преступлением века". Оно не раскрыто, не разгадано и волнует людей по сей день. И ежегодно, по традиции, в Хоупвелле разыгрывается силами актеров-любителей "процесс Гауптмана". И на прилавках книжных магазинов появляются всё новые книги-исследования, посвященные процессу Гауптмана. И вина за убийство возлагается то на старшую сестру жены Линдберга - Элизабет, то даже на самого Чарлза Линдберга, сделавшего это в порыве безумия. А существует и версия, что если ребенка даже и похитил Гауптман, то у него был пособник, отлично знающий распорядок жизни Линдбергов, - которого так и не обнаружили.
Зато, как это бывает, обнаружился некий странный тип, утверждавший, что он и есть никто иной, как бывший "малыш Линди". Взял вот и вдруг нашелся. На этого "лже", впрочем, никто не обратил особого внимания: мало ли что еще обнаружится в связи с этими странными Линдбергами!
Добавить комментарий