Начало см. Чайка #21(37), 2002
Так называемая философия Циолковского - это смесь самых разных сведений, почерпнутых им из вторичных источников и многоречивых собственных фантазий на эти темы. Мечтатель-отшельник. Фантазер из Калуги. Гений космической эры. Великий ученый. Первокосмонавт. Радетель всеобщего счастья...
Вот! Последнее наиболее точно. Очень хотел Константин Эдуардович счастья для всех. Чтобы все как один были счастливы. Ради этого, согбенный, писал, писал и писал. Ибо сам он счастлив не был. Почти глухой, со свой самодельной слуховой граммофонной трубой, приставленной к уху, в длиннополом пальто, бредущий по захолустной улочке Калуги, местный безумец.
"Изолирован, обижен, изгой", - так писал Циолковский о своей калужской жизни. "Тяжело работать в одиночку многие годы при неблагоприятных условиях и не видеть ниоткуда просвета и содействия. Жизнь и силы поглощались трудом ради куска хлеба, а на высшие стремления оставалось мало времени и еще меньше энергии. Учительский труд мой оплачивается, и оплачивался скудно, но я все-таки его люблю. Жизнь послала мне много горестей, и только душа, кипящая радостным миром идей, помогает мне их перенести".
Жену не любил. Детей - не очень. Да и они его, пожалуй. Совершенно одинокий, сутулый, не признанный. Отдающий последние крохи на издание своих размышлений о всеобщем счастье будущего. Такого далекого, что его сроки вторгались в буддийское мироустройство, в Юги, века Брахмы, были уже мифологией (миллионы, миллиарды и триллионы лет!), а не просто мечтой о завтрашнем дне. Невольно проникаешься симпатией к этому долговязому, бородатому прозорливцу грядущих вселенных.
Нет, где-то в глубине души надеялся он на счастье и здесь, в этой юдоли скорби. Поэтому с утроенной, с удесятеренной силой стал издавать и переиздавать за счет доброхотов и свой последний счет космический труды, писать о невероятных прорывах в звездные дали, так созвучных сполохам новой революционной эры. Про дирижабли и стратопланы понятно почему писал. Тут легко просматривалась большевистская надобность в летучих машинах, небесным копьем повергающих проклятого змея-буржуя. Но - не вышло. Как мы помним, даже наоборот, за рассылку планов дирижаблестроения на Южный фронт в 1919 году славные чекисты сами его продержали в подвалах пару недель.
С тем большем упоением принялся Циолковский писать и рассылать новым властителям мира брошюры с планами распространения космического счастья. Тут уж точно ему не пришьют шпионаж. Но на всякий случай, как бы в предвидении борьбы с меньшевиствующим идеализмом, с поповщиной и механицизмом будущий отец космонавтики везде заявлял, что он - материалист. И даже лучше, чем материалист, ибо создал философию монизма. И вот, как материалист-монист, он рисовал перед потрясенными современниками картины миллиардносолнцевых миров с мириадами совершенных гениев далекого будущего, а потом и вовсе запредельного "лучистого человечества".
Циолковский в глубине своей был человек христианский (отец так воспитал). И потому болезненно воспринял самоубийство своих двух сыновей (один "официальный" самоубийца - Игнатий и второй, "завуалированный" - Иван). Страшный грех. Геенна огненная и вечные мучения в аду. А ведь в будущем все должны быть счастливы. И, согласно учению Федорова, все будут воскрешены. Но ведь атомы в несчастном уже повредились... Потом-то, в процессе писаний на тему о всеобщем вселенском счастье, Константин Эдуардович нашел выход. Он стал доказывать, что уместная смерть - сама по себе счастье. Если не дать успеть пропитаться несчастьем атомам. А причем тут атомы? А при том, что Циолковский, как мы помним, заявил себя материалистом. А какой же материалист без убеждения в том, что в основе всего сущего лежат атомы?
Циолковский, однако не кончал ни академий красной профессуры, ни даже рабфака. Поэтому не мог сдержать в себе мечтательные порывы, пусть и на гранитной базе материалистического атомизма. Поэтому он приписал атомам как бы физическое свойство испытывать тепло-холод и как бы психические свойства: больно-не больно, радость-горе, восторг, блаженство - то есть, счастье.
Атомы безначальны, вечны, бессмертны. Они в своих бесконечных скитаниях вселяются, или, точнее, попадают (при слипании, еде, размножении и пр.) то в одно некое образование, то в другое, как неживое, так и живое.
Человек - это сумма атомов. Он тоже испытывает все эти чувства. И атомы его тела вместе с ним. Но так как атом суть основа мира, то этический долг каждого - быть счастливым. И обеспечить, передать это первозданное чувство своим атомам. Атомам должно быть радостно, комфортно и отрадно. Такой атом есть монада, весь смысл мира содержится в нем, как химический состав океана содержится в одной его капле.
И нормальное состояние атома есть его пребывание в духовном блаженстве. Всю эту монадологию Циолковский почерпнул не у Лейбница, как можно было бы подумать, а у своих собратьев, русских умельцев всяких духовностей - А.Козлова и Н.Бугаева и у других немного мистико-оккультных деятелей московской физико-математической школы, существовавшей в 1880-1917 годах. Как раз пока их не прикончила мозолистая рука пролетария. И как всегда у Циолковского, его писания про атомы-монады и вообще про монизм - без всяких намеков на ссылки и упоминания.
Человек по Циолковскому - это совокупность "атомов-духов", и его назначение, космический долг - действовать так, чтобы "им" было хорошо. Именно для этого человек и должен выходить в космос. Такое вот мировосприятие. Идея Циолковского состояла в том, что нужно преобразовать Вселенную, заполнить ее высокоразвитой жизнью, и тогда всем "атомам-духам", а значит, человеку (ну, не нынешнему, а улучшенному) будет хорошо, комфортно. Для этого нужно переделать сначала земную, затем и космическую жизнь.
Впрочем, нужно дать слово самому основоположнику.
Ниже я приведу отрывки из работы "Ошибка! Закладка не определена" (1925).
"Я не только материалист, но и панпсихист, признающий чувствительность всей вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи. Все живо. Но условно мы считаем живым только то, что достаточно сильно чувствует. Всякий атом материи чувствует сообразно окружающей обстановке. Подпадая в высоко организованные существа, он живет их жизнью и чувствует приятное и неприятное, попадая в мир неорганический, он как бы спит, находится в глубоком обмороке, в небытии. Даже в одном животном, блуждая по телу, он живет то жизнью мозга, то жизнью кости, волоса, ногтя, эпителия и т.д. Значит, он то мыслит, то живет подобно атому, заключенному в камне, воде, в воздухе...
Я хочу при вести вас в восторг от созерцания Вселенной, от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего каждого атома. Это увеличит ваше здоровье, удлинит жизнь и даст силу терпеть превратности судьбы. Вы будете умирать с радостью в убеждении, что вас ожидает счастье, совершенство, беспредельность и субъективная непрерывность богатой органической жизни. Мои выводы более утешительны, чем обещания самых жизнерадостных религий. Ни один позитивист не может быть трезвее меня. Даже Спиноза в сравнении со мной мистик. Если и опьяняет мое вино, то все же оно натурально".
Один раз Циолковский назвал здесь как бы предшественника - Спинозу, и то не как предшественника, а как некого "позитивиста" (Спиноза родился за 300 лет до позитивизма и был в действительности материалист-пантеист), который, по сравнению с отточенной логикой самого Циолковского, как бы пьян и просто мистик. Других предтеч Циолковский не называет. А вполне мог бы. То же учение Пифагора или сансары буддизма о переселении душ (переход ощущаемых атомов из одного тела в другое).
Размышления Циолковского широкозахватны, глобальны, бесшабашны и чем-то напоминают забубенного сеятеля, мечущего в забытьи семена во все стороны.
Ну вот, к примеру, как мыслит Циолковский сравнительно близкое будущее (имея ввиду, что далекое у него простирается за миллиарды лет и устремляется в бесконечность).
"Счастливое общественное устройство, подсказанное гениями, заставит технику и науку идти вперед с невообразимой быстротою и с такою же быстротой улучшать человеческий быт. Это повлечет за собой усиленное размножение. Население возрастет в 1000 раз, отчего человек сделается истинными хозяином Земли".
Редко отец космонавтики оперирует цифрами. Но как только что-нибудь назовет, так сплошной конфуз. Впрочем, для великого мечтателя сойдет. Мечта больше любого наперед заданного числа. Прикинул бы, что это значит - в 1000 раз. В те времена на земле обитало 2 миллиарда. Получается, по Циолковскому, 2 триллиона человек за счет "усиленного размножения". Цифра ни с чем не сообразная и дикая. Должен же он был хоть что-то слышать о Мальтусе? А тут не о продуктах пропитания шла речь, а о самых простых санитарных нормах. Это же что-то вроде Бутырки, в камере которой вместо 20 человек сидит 1000.
Еще одно место:
"Абсолютное время - это то, которое наблюдается ровно живущим, не умирающим и не спящим существом. Существо это, конечно, воображаемое. Абсолютное время определяется часами, вращением небесных тел и другими естественными или искусственными хронометрами. Субъективное время - нечто совсем иное. Это кажущееся время, испытываемое организмами. У одного и того же существа оно протекает с разною скоростью.
Написано в 1925 году, когда уже давно прошли все триумфы Эйнштейна, когда он уже успел даже получить нобелевскую премию, которую оттягивали раз пять. До калужского затворника, судя по всему, не доходили никакие отзвуки о теории относительности и о том, что после ее открытия говорить об абсолютном времени в научном обществе неприлично.
Нет никаких намеков у Циолковского об открытии к этому времени Слайфером красного смещения, говорящего о том, что галактики разбегаются друг от друга. Что в 1922 году Александр Фридман опубликовал свои модели расширяющейся (а также пульсирующей) Вселенной и потому говорить о вечной и бесконечной Вселенной, в которой одни солнца затухают, а вторые из газа снова конденсируются (в духе дурной бесконечности) уже было не совсем "передово".
Нет смысла приводить такого рода писания еще. Но не филистерской ученостью силен мыслитель, а полетом фантазии. Так сказать, футурологическим заглядыванием в неведомое.
Хорошо, заглянем вместе с ним и его глазами.
"Неужели вы думаете, что я так недалек, что допускаю эволюцию человечества и оставляю его в таком внешнем виде, в каком человек пребывает теперь: с двумя руками, двумя ногами и т.д. Нет, это было бы нелепо. Эволюция есть движение вперед. Человечество как единый объект эволюции тоже изменяется и, наконец, через миллиарды лет превращается в единый вид некоторой энергии. Иначе говоря, единая идея заполнит все космическое пространство".
Ну, это мы как то сразу далеко заскочили. А вот каким образом человечество будет лишаться рук-ног и превращаться в "единый вид некоторой энергии?" Для этого уже теперь следует ввести тщательный контроль за деторождением. Детей могут иметь только лучшие. Определяют, кто есть лучший, самые наилучшие, которые и начальствуют. И определяют. Вот чувствуется, слышал что-то Циолковский о "Государстве" Платона. И о прекрасном Городе Солнца Кампанеллы, в котором расписано и детализировано все - особенно половые отношения и деторождение. Слышал об евгенике - это явствует из его слов о мерах "для усовершенствования человека, избавления от калек, уродов, больных, слабоумных". И мистика у него не случайна. В Калуге было основано "Теософическое общество" и находилось издательство, которое выпускало в большом количестве как отечественные книги по теософии и восточной мистике, так и переводные. Например, Е.П.Блаватской, Е.Ф.Писаревой, Анни Безант, Бхагавад-Гиту и др. Слышал он обо всем этом, но не выдает ни единым словом. Итак, слово самого Циолковского:
"...молодые люди обоего пола сближаются без всякого препятствия и по взаимному согласию предполагают брак. Общество брак этот обсуждает. Председатель же его разрешает с правом произведения потомства более или менее многочисленного. Иногда утверждают брак, но не утверждают деторождение, если боятся плохого в каком-либо отношении потомства... Жизнь должна быть очень тесной, вернее - близкой, доступной для наблюдения, открытой. Она должна протекать в одном большом здании, что по математическим соображениям весьма выгодно в материальном отношении.
...Интересна мысль об искусственном оплодотворении женщин от высших мужчин без их участия. Полученное потомство опять оплодотворяется высшим мужчиной, и теоретически уже пятое поколение дает почти совершенство. Аналогия - племенной бык, преобразующий стадо... Всякие низшие животные и несовершенные люди вроде калек, преступников и так далее совсем не должны быть нигде. Они умирают без потомства, умирают тихо и счастливо.
...Я не желаю жить жизнью низших рас. Жизнью негра или индейца. Стало быть, выгода... требует погасания низших рас..."
Да-с. Но никакого истребления. Просто они не должны размножаться. И потихоньку вымрут со счастливой улыбкой идиота на лице. А взамен, по словам Циолковского, каждый гениальный и физически совершенный мужчина-производитель оплодотворит не менее тысячи женщин (1000 - у него как бы сакральное число). И чем больше будет людей (в 1000 раз больше, чем в его время), тем больше среди них будет гениев.
"...исчезнут унижающие нас половые акты и заменятся искусственным оплодотворением. Это размножение будет страшно быстро, так как огромная часть яичек (яйцеклеток) и сперматозоидов пойдет в дело.
...Надо всем стремиться к тому, чтобы не было несовершенных существ, например насильников, калек, больных, слабоумных, несознательных и т.п. ... они не должны давать потомства. Так безболезненно они угаснут.
Не должно быть в мире несознательных животных, но и их не нужно убивать, а изоляцией полов или другими способами останавливать их размножение. Сейчас жители северных стран не могут обойтись без домашних животных, но со временем, когда каждый получит право на 4 десятины земли в теплом климате, не только дикие, но и домашние животные окажутся излишними".
Ну а кто же у нас не излишний на этом празднике жизни? Да вот - на первых порах, гении. Но те, кто останется на земле, это, так сказать, гении низшего порядка. Но и они поймут, что негоже оставлять на земле растения и животных. Ведь в них атомы как бы спят, не живут полноценной жизнью и не испытывают беспрерывного счастья. Что является страшным ударом по всей Вселенной. Поэтому все эти отходы эволюции будут уничтожены. Но - без убийств. Просто животным не дадут унижаться половыми актами, а растениям - даже почкованием. Прогресс бесконечен. И потому гении, улучшаясь по дороге (без унижающих половых актов) почкованием, начнут заселять другие звездные миры.
"...Гораздо скорее, проще и безболезненнее размножить уже готовые, более совершенные породы. Я думаю, мы на Земле не будем дожидаться, когда из волков или бактерий получится человек, а лучше размножим наиболее удачных его представителей.
...Кругом солнца, поблизости астероидов, будут расти и совершенствоваться миллиарды миллиардов существ. Получатся очень разнообразные породы совершенных: пригодные для жизни в разных атмосферах, при разной тяжести, на разных планетах... Впрочем, будет господствующий наиболее совершенный тип организма, живущего в эфире и питающегося непосредственно солнечной энергией (как растения)".
Вот это и будет вожделенное "лучистое человечество!"
Однако есть вопрос: каким образом при бесконечных циклах жизни Вселенной (одни солнца и миры исчезают, на смену им приходят такие же другие) случилось так, что Земля оказалась не заселена еще во время оно супергениями? Да и зачем ее вообще заселять, если эти гении уже давно обитают непосредственно в космосе в виде электромагнитных полей - лучистого человечества?
Вот его ответ:
"Потому мучительная жизнь Земли редкость, что она получилась самозарождением, а не заселением. В космосе господствует заселение, как процесс более выгодный....
Роль Земли и подобных немногих планет, хотя и страдальческая, но почетная. Земному усовершенствованному потоку жизни предназначено пополнять убыль регрессирующих пород космоса".
То есть, получается, по Циолковскому, что Земля - это естественный резервуар для пополнения "регрессирующих пород космоса!" Но ведь и это очень плохо. Ибо как могут совершенные гении космоса допустить регресс? Никак не могут. Они тогда никакие не совершенные. А раз так, то их стоило бы кастрировать. Выхолостить.
Но как? Они уже и так, того... Бесполые. Без рук-ног, без спины и без рыжих хармсовских волос. Тем более - без гениталий. От них-то избавились в первую очередь. Неувязка получается. Каковых у Циолковского очень много. Ну, так ведь у него и не наука. А так - мечтания. Фантастика. Даже мозговой штурм.
Кстати сказать, идея разума, который отрывается от тварности, от телесности и воспаряет в пространства для осознания самого себя и смысла бытия есть в точности гегелевская идея "овеществленной, а потом распредмеченной идеи". Где-то и это слышал самотужный польско-татарский мудрец.
Но, не будем слишком строги. Даже, напротив, защитим его. Ибо в общем запале первооткрывателей сочинители Циолковского как великого ученого сменились на точно таких же его ниспровергателей. Среди первых оказался в каком-то смысле соплеменник Циолковского, татарин, сотрудник Института истории естествознания и техники РАН Гелий Салахутдинов, выпустивший скандальную книгу "Блеск и нищета К.Э.Циолковского". Потом он стал давать разные интервью. У него оспаривает пальму открытия философ Николай Гаврюшин, который заявляет, что это именно он первым в России начал разоблачать расистскую философию Циолковского. Гелий Салахутдинов рубит в "Огоньке", # 23, июнь 2002:
"Циолковский - идеолог русского фашизма, который наши философы советской школы назвали почему-то "научным космизмом". Он, по Гелию, даже хуже гитлеровцев: "Фашисты хотя бы на животных не покушались..."
Только относительно славян - Гитлер и Циолковский, по Гелию, равны.
"Гитлер вынашивал именно такие планы уничтожения славян и прочих недочеловеков - запретить низшей расе размножаться. Наверное, Циолковского начитался".
А потом точно также Гелий Салахутдинов - в "Известиях" от 17 сентября - называет его "космическим фашистом".
Если бы не такой поворот событий, как поиски большевиками своих "национальных гордостей из народа", то, скорее всего, никто, кроме узких специалистов по русской философской мысли, не знал бы Циолковского. И тем не менее... Он, конечно, талантлив и "выходит из ряда вон". Но, думаю, в каждом русском городе от районного и выше (и даже в некоторых деревнях) можно найти местного чудака-философа, похожего на мечтателя из Калуги.
Однако, в случае с Циолковским прощание с кумирами своим безобразием перешло нормы. Одно дело сказать, что Циолковский был городским чудаком-самоучкой, который иногда изобретал велосипед, иногда фантазировал на уровне Манилова, иногда что-то высказывал дельное. Другое - сказать, что он был убежденным идеологом фашизма и чуть ли не идейным вдохновителем Гитлера. Между прочим, Циолковский нигде не пишет об "умерщвлении слабых и больных". Он пишет о том, что слабые, больные, уродливые, неспособные, слабоумные и пр. не должны иметь потомства. И, таким образом, естественно уйти. Есть же разница - не иметь потомства от дауна и умерщвлением дауна! Да и вообще - прекраснодушную мечту о торжестве мысли из поколения в поколения без всякого различия национальностей приравнивать к прагматической идеологии расизма - это больше, чем натяжка. Ну, разве что его опрометчивые слова о неграх и индейцах как низших расах, жизнью которых он не хотел бы жить. Это он в своем фантазийном запале погорячился. И это у него исключение.
Нет, не говорите, Циолковский как безумноватый чудак - доморощенный философ, как олицетворяющий целый клан деревенских мудрецов, заслуживает памятника. Да и как представитель российского бессеребренного учительства - тоже. Согласитесь, это очень необычно, когда уездный учитель думает и пишет на темы будущего человечества и Вселенной. Когда он в своем захолустье просматривает физические и математические журналы (в одном из которых увидел статью Мещерского).
Пусть он не ученый. Хотя был очень близок к этому. Если бы образование. Если бы жизнь в интеллектуальном центре. Если бы не глухота с детства.
Скорее - сказочник он. Сказитель-фантазер с проблесками гениальности. Даже и со своеобразным гуманизмом. Никого не уничтожать. Не убивать. Ну, пусть сами поживут и уйдут в счастливое безмятежное небытие. Ведь у него даже есть очерк "Нирвана" (1914), где так по буддистски говорится о благостном растворении в ничто.
И он был, безусловно, хороший учитель. Далеко не каждый уезд мог похвастать учителем, который получил два ордена (Анны и Станислава) - еще до всякой большевистской идеологии, - за успехи в учительском деле.
В любом случае Циолковский - яркое явление. И должен занимать приличествующее ему место.
Добавить комментарий