В данный момент уроженец Душанбе Виктор Бут, прозванный в западной прессе "Торговцем смертью", готовится принять одно из важнейших решений в своей жизни: ему нужно выбрать себе адвоката вместо его нынешней бесплатной защитницы Сабрины Шрофф.
После того, как россиянина привезли в Нью-Йорк из Бангкока, он заполнил и подписал под присягой стандартную финансовую справку.
Ее нет ни в судебной базе данных, ни в архиве суда, но Бут, очевидно, указал в ней, что у него нет денег ни при себе, ни в Америке, поскольку ему тут же предоставили Шрофф, получающую обычную федеральную ставку — 90 долларов в час.
Если бы 44-летнему Буту грозила смертная казнь, Шрофф, которая состоит в рядах левой Национальной адвокатской гильдии, получала бы повышенную ставку в 150 долларов в час. Но высшая мера Буту не грозит, хотя по трем из четырех пунктов обвинения он может быть приговорен к пожизненному заключению.
Минимальный срок, грозящий ему в случае неблагоприятного для него исхода процесса, составляет 25 лет, которым чреват третий пункт, касающийся попытки получить и применить ракеты "земля-воздух".
Правительство США также обязано оплачивать Шрофф разумные расходы по защите своего клиента, и она, например, заказывает за казенный счет переводы русскоязычных статей о деле Бута. Их ценность для защиты Бута для меня не очевидна.
С самого начала к Буту не зарастает народная тропа платных адвокатов, желающих участвовать в таком престижном деле и предлагающих ему свои услуги. Я могу назвать из них Джеральда Шаргела, который, возможно, является лучшим защитником в Нью-Йорке и, в частности, представлял знаменитого гангстера Джона Готти.
Повадился к Буту и молодой адвокат Альберт Даян, который, как и он сам, родом из Средней Азии. По словам Бута, Даян "креативно мыслит и хорошо говорит".
Мне неловко спрашивать, в какую сумму оценивают свои услуги эти и другие защитники, обхаживающие сейчас Бута, да мне и не скажут. Но я знаю, что первый процесс Вячеслава Иванькова по кличке Япончик обошелся в 750 тысяч долларов. Это было в 1996 году, и с тех пор адвокаты в Америке не подешевели.
К тому же, как сказал мне Даян, для того, чтобы заниматься таким трудоемким делом, ему пришлось бы отложить защиту других своих клиентов и целиком посвятить себя Буту.
Еще осенью Бут публично обратился к российскому правительству с просьбой о помощи, в том числе финансовой. Насколько мне известно, ответа он пока не получил и вынужден будет полагаться на свои собственные ресурсы. Их размеры знает лишь он сам, но очевидно, что, выбирая себе адвокатов, Бут отчасти исходит из их сравнительной дороговизны.
Второй жизненно важный вопрос, который рано или поздно придется решать Буту, заключается в том, бороться ли до конца, идя при этом на огромный риск, либо договариваться с прокуратурой о какой-то взаимоприемлемой сделке, как поступает в США подавляющее большинство обвиняемых по федеральным делам.
На данном этапе Бут полон решимости бороться до конца, то есть предстать перед судом присяжных. Мало кто в США поступает таким образом.
Судебные перспективы Бута осложняются рядом обстоятельств. Одно относится ко всем обвиняемым, чьи дела слушаются в федеральных судах Америки. Защита имеет в них минимальный шанс на успех, особенно в манхэттенском суде, где слушаются знаковые дела и работает сильная прокурорская команда, за которой стоят все ресурсы американского минюста.
Около 95 процентов арестантов по федеральным делам либо признают себя в США виновными, либо проигрывают судебные процессы. На своем веку я освещал около сотни федеральных судов и за последние полтора десятилетия видел менее десятка оправдательных вердиктов. Поэтому подавляющее большинство арестованных предпочитает заключить сделку с прокуратурой и признают себя виновными в обмен на смягчение наказания.
Что касается дел, связанных с терроризмом, то манхэттенские федеральные прокуроры на данный момент добились успеха в 100 процентах случаев. А дело Бута связано с терроризмом, поскольку четвертый пункт обвинения гласит, что ему вменяется "преступный сговор с целью предоставления существенной помощи или ресурсов иностранной организации, которая квалифицируется как террористическая".
И госдепартамент США, и Евросоюз давно причисляют к таким организациям левую колумбийскую группировку ФАРК, которой Бут якобы подрядился продать большую партию оружия.
Именно поэтому администрация манхэттенской федеральной тюрьмы сразу же посадила Бута в спецблок для особо опасных заключенных. Сперва он сидел на 10-м этаже, но жаловался на холод в камере, и недавно его перевели на 9-й этаж, где ему больше не нужно спать под четырьмя одеялами и согревать себя гортанными песнопениями тибетских монахов.
Мало того, что против Бута говорит судебная статистика, так над ним еще нависает тень дела сирийца Монзера аль-Кассара, процесс которого проходил в том же здании три года назад. Сотрудники американского управления по борьбе с наркотиками (УБН, Drug Enforcement Administration) развели аль-Кассара точно таким же манером, как и Бута. Они подослали к нему своих агентов, которые выдали себя за представителей ФАРК и договорились о покупке большой партии оружия, в том числе портативных зенитно-ракетных комплексов.
Аль-Кассар, который вовсю торговал оружием еще в начале 1980-х, когда Бут был юным пионером, был старой лисой. Но на всякого мудреца довольно простоты. В 2007 году Аль-Кассара взяли в Мадриде, год спустя выдали в США, и сотрудники УБН доставили его на тот же аэродром под Нью-Йорком, что и Бута.
Обвинение на трехнедельном процессе аль-Кассара представлял тот же высоченный молодой прокурор Брендан Макгуайр, который сейчас занимается делом Бута. Защищал его опытный адвокат Айра Соркин, который сделал все, что мог, но присяжные все равно признали аль-Кассара виновным по всем пунктам.
Как и Буту, ему грозило пожизненное заключение, но Вашингтон обещал испанцам, что аль-Кассара к нему не приговорят. В позапрошлом году судья Джед Рейкофф дал сирийцу 30 лет, которые тот отбывает в Северной Каролине.
Большинство адвокатов, с которыми я консультировался, советуют Буту договариваться с прокуратурой. Иначе, говорят они, ему грозит судьба аль-Кассара.
"Если бы кому-то из моих клиентов грозило 30 лет и ему предложили, скажем, лет десять, то я бы сказал: grab it and run! Хватай!", — заметил мне бывший федеральный прокурор Джеймс Дипьетро, переметнувшийся в адвокаты и защищавший в последние пару десятилетий целое созвездие русскоязычных бандитов во главе с бессмертным Моней Эльсоном.
За вычетом времени, проведенного россиянином в предварительном заключении, и 15 процентов, которые автоматически вычитаются из федерального срока за минимально примерное поведение, он отсидит всего-ничего, особенно в свете приговора, который грозит ему сейчас.
Не ясно, однако, согласится ли на такой небольшой срок минюст США, которому стоило многолетних трудов арестовать Бута и добиться его экстрадиции из Таиланда. Два года назад ФБР выпустило пресс-релиз с описанием своих последних побед. Дело Бута фигурировало среди пяти нью-йоркских дел, которыми власти США на тот момент больше всего гордились.
Не исключено, что в ответ на признание вины прокуратура может все равно предложить Буту неподъемный срок. В этом случае он может помочь себе, не ограничившись признанием вины, а согласившись на сотрудничество со следствием. Такой вариант предлагали ему в самолете следователи, которые сопровождали Бута на пути из Таиланда. По статистике, на сотрудничество в конечном итоге соглашаются примерно две трети американских обвиняемых.
Сопровождающие прекрасно знали, что это, возможно, последний раз, когда они смогут поговорить с Бутом, поскольку по прибытии в Нью-Йорк адвокат посоветует ему держать язык за зубами. Следователи часто затевают такие разговоры со свежими арестантами. Бут, по его словам, гордо отказался, заявив, что ему рассказывать нечего.
С тех пор следователи к нему не приставали, поскольку не могут подойти к нему без разрешения адвоката. Или без его собственного согласия, которое Бут властям не давал, предпочитая подыскивать себе опытного платного защитника и готовиться к суду.
На состоявшемся 21 января досудебном слушании Сабрина Шрофф бегло обрисовала тактику защиты на данном этапе. Она будет просить судью Ширу Шендлин закрыть дело на том основании, что Бута противоправно выдали из Таиланда, и что его нельзя судить в США, поскольку он ничего незаконного на американской территории не совершил.
Проблема в том, что точно такие же доводы выдвигали защитники российского летчика Константина Ярошенко, выданного прошлым летом в США из Либерии и обвиняющегося в сговоре с целью контрабанды тонн кокаина. Судья Рейкофф, тот самый, который дал 30 лет аль-Кассару, эти доводы отверг и назначил суд над Ярошенко и его подельниками на 4 апреля.
Шрофф также будет просить, чтобы Шендлин исключила из материалов дела фразу "Игра окончена", которую Бут якобы сказал, когда его арестовали 6 марта 2008 года в номере бангкокского отеля "Софитель".
Если дело дойдет до суда, то прокуратура выставит на нем таких свидетелей обвинения, как старый знакомый подсудимого, англичанин армянского происхождения Эндрю Смулян, через которого агенты УБН, выдававшие себя за посланцев ФАРК, вышли на Бута. Смулян вскоре после ареста согласился сотрудничать с властями.
Но опытный адвокат может дезавуировать свидетеля обвинения во время перекрестного допроса. Так, например, присяжные, осудившие аль-Кассара, поведали потом, что показания свидетелей прокуратуры их не убедили. Однако их убедили записи разговоров, которые вел с этими людьми аль-Кассар.
Точно так же в деле Бута имеются записи его переговоров и копии его переписки с мнимыми посланцами колумбийских партизан. У прокуратуры также есть вещдоки, например, записи, которые делал себе Бут, обсуждая сделку в "Софителе", и изъятые у него фотографии оружия и транспортных самолетов, которые он показывал своим собеседникам.
Добавить комментарий