Как — не знали? А институтские конспекты по «Капиталу» и «Коммунистическому манифесту», а вездесущие плакаты с четырьмя (позже — тремя) «основоположниками»? Ну, был и был, что-то еще писал, дружил с Марксом, помогал его дочерям, когда отца не стало...
Биографий Энгельса написано много, и речь в них идет, в основном, о его взглядах как политика и ученого, приводится анализ книг и статей, — но пусть уж этим занимаются скрупулезные историки! Я, выудив из разных источников подробности, говорящие о нем как о «человеке каждого дня», собираюсь представить здесь — нет, не биографию — а несколько «картинок» из его жизни.
Сначала был тихий немецкий городок Вупперталь. Там Фридрих родился в семье текстильного фабриканта, музыканта-любителя (на домашних концертах он играл на скрипке или виолончели) и человека нелегкого характера. Маленькому Фридриху ближе была мать, читавшая ему сказки Рейнеке-Лиса и другие волшебные истории.
Он вырос, пошел в коммерческую школу в Бремене, а после нее — в берлинский университет, где, будучи молодым романтиком, зачитывался «Нибелунгами» и «Вильгельмом Теллем», он плавал в Везере и дрался на дуэлях. Высокий и темноволосый, обладатель красивого баритона, он нравился женщинам. Стал Фридрих и членом общества «Молодая Германия», писал стихи (даже целую поэму «Бедуин») и обсуждал политические события с другими «германцами». Заинтересовавшись идеями Шеллинга, Фейербаха и Гегеля — цвета тогдашней философии и социальной мысли, много читал и постепенно становился вольнодумцем; тогда же он научил своего длинноухого спаниеля громко взлаивать при слове «аристократ».
Испытав прилив патриотических чувств, 20-летний Фридрих вступил в прусскую армию (в письме сестре он со вкусом рассказывал про парадную форму артиллериста). Прослужил он год, а затем отец отправил его в Манчестер, где находился филиал семейной фирмы «Эрмен и Энгельс»: наследнику пора было учиться управлять фабрикой.
В Манчестере Фридрих, знакомый с вопросами социального неравенства лишь по книгам, самолично увидел нищету и тяжелые условия труда «фабричных», в чем ему помогала и работница Мэри Бернс — молодая ирландка, прибывшая вместе со многими другими из Глазго в поисках работы. Это имело два последствия: в Мэри он влюбился, а то, с чем находясь на фабрике в среде рабочих столкнулся, дало материал для его книги «Условия жизни английского рабочего класса».
В университете произошла его встреча «со смуглым малым из Трира», Карлом. Общие интересы их сдружили, и обращение «du» («ты») осталось у них на все будущие годы.
Последовала совместная газетная работа в Кельне, затем в Париже; впрочем, молодому Фридриху никакая газета не мешала радоваться веселому времени: «жизнь была бы очень скучна без француженок», говаривал он. Во Франции друзья стали свидетелями (а их газета участником) революционных выступлений рабочих, и тогда же Маркс и Энгельс написали воззвание «Коммунистический манифест». В результате подобной деятельности Маркса даже выслали из Парижа. Отправился он в Брюссель, где вместе с Энгельсом снова взялся издавать газету. Два последующие года стали самыми счастливыми: оба писали, жили рядом, виделись ежедневно, причем Фридрих признал ведущую роль друга («Маркс — гений, а мы все просто таланты»).
У Карла была семья: супруга Женни, урожденная фон Вестфален, и уже родилась дочь. Отец Женни долго сопротивлялся ее браку с Карлом — не дворянином, но влюбленная в своего «мавра» Женни на браке настояла. Хозяйством в семье Марксов занималась молодая служанка Елена Демут. А вместе с Фридрихом поселилась «маленькая женщина из Глазго» — Мэри Бернс, и он, считая Мэри женой, свободно вводил ее в круг своих друзей; Карл этого не понимал, и иногда (заглаза) осуждал друга.
В 1847 году в Лондоне, с участием их обоих, состоялся конгресс, на котором был провозглашен лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а по Европе прокатились, начавшиеся во Франции, революционные выступления. Они вскоре были подавлены, и оба друга оказались в эмиграции в Англии. Маркс занялся исследованиями, которые стали основой «Капитала», — Лондон, по обилию нужных ему материалов, был для этого наилучшим местом. Однако оставался вопрос: откуда брать средства для существования? Нечастые журнальные статьи денег давали мало, а в семье Маркса подрастало уже трое детей; вскорости не замедлили появиться еще два мальчика и девочка. Как Карл, при ощутимой бедности, мог себе это позволить? Впрочем, новые трое умерли во младенчестве (Карл и Женни очень горевали). Положение Фридриха тоже осложнилось: недовольный политическими эскападами сына и его нежеланием участвовать в делах фирмы, отец финансовую помощь сократил.
В этой ситуации Фридрих решился на серьезный поступок: вернуться в фирму отца, зарабатывать (что позволит и Карлу помогать), сам же он года три как-то потерпит. (Забегая вперед, могу сообщить, что «терпеть» Фридриху пришлось почти два десятка лет).
И вот в 1850 году Фридрих включился в управление, вместе с компаньонами, филиалом в Манчестере. Остававшийся в Германии отец был очень доволен «своим человеком» в деле, тем более, что Фридрих оказался талантливым руководителем, и с его приходом производство и сбыт пошли успешнее. А Фридрих писал друзьям, что чувствует себя как «изменник рабочему делу», ведь жизнь началась двойная: утром он был «капиталистом-эксплуататором», а вечером — «защитником трудящихся»!
Карлу стала регулярно поступать некая сумма, и его семья перебралась из богемного Сохо в солидный лондонский район. Некоторые биографы утверждают, что Маркс был «не так уж беден», — ему, мол, просто хотелось «сохранить видимость состоятельного человека», его заботило социальное положение семьи. Не знаю, не знаю... А вот Фридриху «положение» было безразлично! В беседах с приятелями Карл иногда называл друга chitty, что хоть и значило «заступник», но имело слегка презрительный оттенок...
Так и шло: Маркс просиживал дни в Британском музее, писал и правил, его дочери Женни и Лаура повыходили замуж, их мужьями стали единомышленники-революционеры П.Лафарг и Ш.Лонге. В помощь этим молодым время от времени Фридрих тоже что-то подкидывал (список, кому он помогал, был бы довольно длинным).
А в 1851 году произошел такой казус: 28-летняя Елена, служанка в доме Марксов, родила мальчика. Его отцом был Карл, недолгая интрижка случилась, когда жена гостила в Германии... В ужасе он бросился к другу: счастливой семейной жизни может прийти конец, что делать?! — и Фридрих согласился признать отцом мальчика себя. Ребенка отдали приемным родителям (платил им «отец»), а впоследствии Фредди Демут выучился на механика и работал. Подробность: когда Фредди навещал мать, по-прежнему служившую у Марксов, заходил он в дом через черный ход, ведь парадный предназначался для людей совсем другого сорта... Марксу этот Фредди был безразличен, любил он только своих «законных» детей.
Управитель филиала компании «Эрмен и Энгельс», Фридрих, вел размеренную жизнь: после дневных трудов музицировал, пил с приятелями пиво, которого был большой любитель, стал членом охотничьего клуба. Чтобы не вызывать «лишнего шума» в обществе (о чем просил отец), он снимал две квартиры: одну, где принимал официальных гостей, и другую, где шла его спокойная, вполне семейная жизнь с Мэри; тут же, составляя им родственную компанию, жила и младшая сестра Мэри — Лиззи. Во «второй» дом приглашались только самые близкие, как, например, брюссельский знакомец Фридриха и коммунист по убеждениям Вильгельм Вольф.
Все же очень разные натуры являли собой друзья! Карл, несомненно, «был гением», но Фридрих, как «человек на каждый день», явно был выше... Взять хотя бы их отношение к еврейству: этнический еврей Карл (крестился его отец) соплеменников невзлюбил еще с молодости — ведь многие ростовщики, к которым он обращался за ссудой, были евреями! Позже он написал несколько статей о банкирах-эксплуататорах, подчеркивая их еврейство (как будто не было подобных эксплуататоров — немцев или французов!). «Их» Маркс не выносил и в быту; чего стоят слова из его писем: «моим соседом по пути в Карлсбад был хитровидный жид», или (о своем пребывании в Рамсгейте) «евреев здесь — как мух!» Зато Энгельс просто отдавал должное предпринимательским способностям многих из них, хотя и ему случалось называть Шиллеровское общество Манчестера «Иерусалимским клубом...»
В 1863 году Фридриха постиг удар: скончалась Мэри. К этому событию Карл отнесся довольно равнодушно, что очень обидело Фридриха и чуть не привело к разрыву их многолетней дружбы. Все же Карл вовремя опомнился — и Фридрих его простил. Со временем Лиззи Бернс заменила ему ушедшую сестру, а Карл, помня о тяготении друга к женщинам «пролетарского происхождения», не забывал передавать приветы «миссис Бернс». Долгих 15 лет прожил Энгельс с этой Лиззи, и ему вовсе не мешала «слабая грамотность» подруги, все искупали ее доброта и естественность, он даже как-то признался, что такие женщины ему ближе, чем «претенциозные дочери буржуазного общества». Чтобы успокоить религиозную душу Лиззи, Энгельс, незадолго до ее кончины, обвенчался с ней в церкви, так что упокоилась Лиззи уже как «миссис Энгельс».
После 20-ти лет служения фирме (и не без давления братьев Эрменов, желавших стать ее единственными хозяевами) Энгельс нелюбимую работу оставил. При выходе он получил достаточный «откуп» и мог продолжить привычную жизнь и по-прежнему помогать друзьям. Долго он ждал минуты, когда, наконец, сможет заняться тем, к чему стремилась его душа!
Сначала Фридрих озаботился переводом 1-го тома «Капитала» на английский язык (на немецком том вышел в 1867 году), он радовался, что и его доля труда в этой книге есть. Кончина Карла была для него потрясением. Он писал: « С уходом этого человека неисчислимую потерю понесла историческая наука, а также пролетариат Европы и Америки». В последующие 12 лет Энгельс написал и издал «Происхождение семьи, частной собственности и государства», а заинтересовавшись связью марксизма и дарвинизма, писал и об этом; он принял участие в парижском конгрессе, посвященном 100-летию падения Бастилии. Почувствовав, что силы его оставляют, он составил завещание, по которому почти все оставлял дочерям Маркса, а право работать над своим и Маркса письменным наследием давал его дочери, своей любимице Тусси. Тогда же Энгельс решился объявить (ни Карла, ни Женни уже не было в живых), что Фредди Демут — сын Карла, и некое подобие дружбы завязалось у Тусси со свои полу-братом.
Умер Фридрих Энгельс 75-ти лет, в 1895 году. По завещанию этого вольнодумца и атеиста, после кремации его прах опустили в воду Английского канала.
Сейчас в его родном Вуппертале имеется улица имени Энгельса, а также монумент, поставленный, как сообщает табличка, «основателю научного социализма». А в СССР до войны существовала «Автономная республика немцев Поволжья» со столицей городом Энгельсом; это имя город носит и сегодня, но немцев там нет: в войну их, тамошних, как «возможных врагов», услали подальше на восток, а в 60-годы, скороговоркой признав высылку ошибкой, все же домой в Поволжье не пустили. Слишком хороши были оставленные ими дома и хозяйства, местным властям так не хотелось это отдавать! Их умелые и рукастые потомки уехали в Германию...
В завершение давайте вспомним — нет, не энгельсовские научные труды, и не каноническую бородатую тройку на плакатах и знаменах, а маленький эпизод из жизни Энгельса. Как-то дочери Карла затеяли игру «Вопрос — ответ», и вот что там написал «дядя Фридрих»:
Счастье для вас: вино Шато-Марго 1848 года.
Несчастье: поход к зубному врачу.
Любимое блюдо: ирландское жаркое.
Любимые поэты: Шекспир, Ариосто.
Любимый цветок: голубой колокольчик.
Любимое выражение: Take it easy! (что на теперешнем русском значит «Не бери в голову!»).
Любил шутку этот верный и добрый человек. Мир его памяти.
Добавить комментарий