 |
Я давно “положил глаз” на это экзотическое учебное заведение, но все никак не мог до него добраться. Наконец решаюсь, договариваюсь о встрече с владельцем школы и еду в крошечный таун с почти библейским названием Mount Eden — Горный Эдем. От хайвэя до деревушки десять миль по сельской дороге, с холма на холм. Вокруг приметы ранней осени. Слегка тронутая багрянцем листва, поля с кукурузной стерней, тугие рулоны спрессованного сена, оранжевые пузатые тыквы перед фасадами усадьб. Чуть не прозевал цель моей поездки. Если б не надпись на фронтоне Kentucky Horseshoeing School, кузнечную школу можно было принять за обычную ферму — несколько строений, конюшня, амбар, силосная башня, загон.
Горный Эдем расположен в сердце Кентукки — регионе Голубой травы. Здесь выращивают лучших в мире рысаков. Неподалеку знаменитые конные заводы, личные фермы арабских шейхов, королевы Великобритании Елизаветы и ее сестры принцессы Анны. Обе — страстные поклонницы выездки и скачек. И где, как не здесь, быть школе конных кузнецов!
Кузнечных школ “лошадиного профиля” в стране около пятидесяти. Кентуккская в четверке самых престижных. Ее хозяин — Митч Тейлор, заросший щетиной энергичный крепыш в толстой футболке и джинсах. Митчу 46 лет. Он един во многих ипостасях. В один день учебный класс, сварочный аппарат, наковальня, компьютер. Бизнесмен, преподаватель, слесарь, сварщик, кузнец. Показывает мне “профессорские” ладони — в мозолях, с въевшимся в кожу металлом. Но Митчу к грязной работе не привыкать.
Родом он из Колорадо, из настоящей ковбойской семьи. Его отец всю жизнь пас скот. Митчу по душе была работа с животными, но не нравилось протирать седло на чужого дядю. Вместе со средней школой он закончил кузнечную. Затем честолюбивый ковбойский хлопец попробовал себя в биржевой торговле скотом. Потом решил учиться серьезно, в университете Колорадо получил степень бакалавра по биологии и химии. В Кентуккском университете изучал биологию крупных домашних животных, одновременно подрабатывая кузнецом.
В 25 лет Митч перенес серьезную операцию на спине, после которой уже не мог в полную нагрузку заниматься кузнечной работой, надо было думать как жить дальше. Чистое преподавание или исследовательская работа его не интересовали, тяжелый труд противопоказан. На помощь приходит удача. В Горном Эдеме продавалась кузнечная школа. Бизнес молодой, всего десять лет, но уже с наработанной репутацией и Митч решил рискнуть, взял ссуду на паях и в 1989 году купил школу. Сейчас он полный хозяин бизнеса.
В английском языке теоретически нет обращения “ты”, но практически его ощущаешь на нюансах. С Митчем мы сходу перешли на “ты”.
— Митч, с чего начнем экскурс в подкову — с истории или современности?
— Давай с мифологии. Нашу профессию можно смело считать самой опасной в мире. Как-то дьявол явился в сельскую кузницу в облике полу-человека, полу-лошади. Кузнец смекнул, что это за гость и, улучив момент, схватил дьявола за копыта и мгновенно подковал. Посрамленный Вельзевул убежал из кузни, но с той поры люто возненавидел кузнецов и постоянно высматривает, какую учинить им пакость. Поэтому кузнецы всегда должны быть начеку. Чтобы отпугнуть сатану от дома, на дверь они вешают подковы, а в мастерской обязательно делают два стука молотком по подкове, один по наковальне. Дьявол пуще всего боится наковальни.
— Совсем как в русской песне, “наша служба и опасна и трудна”. И все-таки, откуда взялась подкова?
— Точных сведений нет, но есть “подозрение”, что первыми стали ковать лошадей воины Чингиз-хана.
— А вообще, зачем нужны подковы? Например, дикая лошадь прекрасно без них обходится.
— Вопрос правомерный, но надо учитывать, что между дикой и домашней лошадью дистанция огромного размера. Нагрузки дикой лошади в общем — то невелики и примитивны: найти корм, спастись от врага, произвести потомство. “Цивилизованная” лошадь многофункциональна и человек заставляет ее работать на предельных “оборотах”. Перевозить многотонные тяжести, бежать на рекордное время, выполнять несвойственные ее природе трюки на манежах. Не забудь, на протяжении многих столетий лошадь была еще и солдатом. Вынести все эти нагрузки животное способно, только получив дополнительную опору на хрупкую скелетную основу ног. Так копыто приросло подковой.
— О-кей, Митч, лошади нужны подковы. А зачем нужны кузнечные школы? Секреты кузнечного мастерства накапливались сотнями лет и передавались из поколения в поколения. Что можно нового изобрести и открыть в этом ремесле?
— Отвечу вопросом на вопрос: а зачем надо изучать анатомию и физиологию человека? В этой области тоже вроде все “открыто”. Кузнечные школы сегодня нужны по двум причинам. Во-первых, кузнечное ремесло перестало быть семейным делом от прадедов к правнукам. В этот бизнес приходят случайные люди, имея о нем более чем поверхностное представление. Во-вторых, домашняя лошадь живет вместе с человеком, в одной среде. С ее плюсами и минусами. С одной стороны, благодаря ветеринарной службе, она избавлена от многих болезней; с другой, пьет загрязненную воду, ест напичканную химикатами траву, дышит отравленным воздухом. Под влиянием этих факторов анатомия и “механика” современной лошади кардинально отличаются от ее предков и диких собратьев.
— А чем лично тебя очаровала лошадь?
— Я — ковбой, “коровий мальчик”, и в детстве считал, что краше коровы домашних животных не бывает. Сейчас я отдаю безоговорочное предпочтение лошади и полностью согласен с одной притчей. Когда Бог создавал животных, у него осталась неиспользованная горсть песка. Из нее он решил сотворить лошадь, но в отличие от остальных тварей вдохнул в эту горсть душу. Посмотри, ни у одного домашнего животного нет той красоты, элегантности, ума, как у лошади. Я тридцать лет работаю с лошадьми и убежден — это самое прекрасное животное на земле! И особая моя признательность лошади — благодаря ей я увидел весь мир. Меня приглашали проводить семинары в Бразилию, Чили, Южную Африку, Европу. Только что вернулся из Мексики.
— Митч, расскажи, пожалуйста, о своей школе.
— Прежде чем говорить о ней, я должен хотя бы в двух словах объяснить, что значит для лошади копыто. Лошадь может жить и работать со многими изъянами, но лошадь с плохими копытами уже не лошадь. Она обречена на гибель. Хороший кузнец может продлить ее век. Плохой — сократить. Подкова для лошади, как обувь для человека. Ладную не замечаешь, в неудобной — ты инвалид.
В мире миллионы лошадей и среди них нет абсолютно одинаковых. Добавь к этому сотни пород и подвидов. Пони и битюгу-тяжеловозу одинаковые подковы не поставишь. Как найти индивидуальный и самый удобный рецепт подковы и учат в нашей школе. Но прежде студенты должны получить основы анатомии и физиологии животного, а потом уже практические навыки. Кузнец одновременно должен быть конюхом, слесарем, сварщиком, чуть-чуть ветеринаром.
— И сколько у тебя сейчас студентов?
— Двадцать пять, как обычно.
— Все местные?
— Да ты что! Со всей Америки плюс Тайвань, Швеция, Новая Зеландия, Англия. С каждой новой группой новая география.
— Митч, я допускаю студентов-тайваньцев. Кто знает, как там обстоит с лошадиным вопросом? Но чтобы из Англии, там лошадей выращивали, когда Штатов в помине не было!
— Разгадка простая. Чтобы получить диплом кузнеца, в Англии надо проучиться четыре года. Мы даем его за четыре месяца. Стоимость обучения 6500 долларов. Сюда входит оплата преподавания и проживание в общежитии школы. Плюс тысяча на учебники и пособия. Контингент студентов молодой, хотя нет ограничений по возрасту. Специальных требований немного. Среднее образование, сносное владение английским, хорошее здоровье. Кстати, в сегодняшней группе есть две девушки. Иногда их бывает больше.
— Американская лицензия кузнеца действительна за границей?
— Да, хотя в США она не нужна.
— ?.. Для чего тогда учиться?
— Ну, учиться идут для знаний. А вот, чтобы работать кузнецом, повторяю, никаких дипломов и свидетельств не нужно. Допустим, ты после беседы со мной решил открыть свой бизнес. Нет проблем, хоть завтра. Без лицензирования в кузнецы идут, кто попало. Последствия можешь представить — все равно, что пойти на операцию не к дипломированному хирургу, а к коновалу-самоучке. Проблема лицензирования кузнецов стоит давно, но у законодателей никак до нее не доходят руки.
— В кузнечном деле большая конкуренция?
— Очень. В этом бизнесе хорошие заработки. Низшая планка — 65 тысяч в год, высшая — 300,000.
— Сколько?!
— Триста тысяч.
— Черт, Митч, где ты был раньше? По приезде в Америку я бы выучился в твоей школе, и сейчас в ус не дул!
— Это не такие уж легкие деньги... Хотя и, действительно, немалые.
Нам надоело сидеть в кабинете, решаем продолжить интервью на ходу. Митч показывает свое хозяйство. Под одной крышей офис, учебный класс, общежитие. Стены класса сплошь в подковах, от традиционных до самых неожиданных — даже стреловидных — форм. На столах копыта и фрагменты костей лошадиных ног. Студенты живут по-спартански. Одна большая спальня на всех. Каждая кровать с пологом от москитов. Тут же плита. Парни готовят себе сами. Своих машин у них нет и ездят “в город” только с оказией. Спрашиваю Митча о проблеме досуга и девушек. Он смеется — от нескольких месяцев воздержания еще никто не умирал, больше времени останется на учебу.
Основное здание переходит в мастерскую со слесарным инвентарем, токарными станками, сварочными агрегатами. Во всех углах мини-печки и наковальни. За углом мастерской огромная куча подков-заготовок. Сама кузница чуть поодаль. Похожие на камины горны, увесистые наковальни и лошадь на привязи. В загоне ждут своей очереди еще три черных жеребца. У школы нет своих лошадей. “Учебные пособия” дают напрокат окрестные фермеры, взамен получают скидку на смену подков. Конского “педикюра” обычно хватает на семь-восемь недель.
Митч дает задание студенту-англичанину подковать белый арабский “экспонат”. Бен начинает стричь задние “ногти”, а в это время мы лезем под морду лошади и Митч показывает мне передние. Эта еще нестарая лошадь обречена на скорую смерть — ее копыта изъедены грибком. По информации Митча, лошадиным копытам грозят около дюжины инфекций и болезней.
В одном из закутков Митч поводит меня к двум огромным ларям-морозильникам, открывает крышку — а там целая гора отрубленных лошадиных конечностей. Зрелище не из приятных, но выбирая поочередно ту или иную ногу, Митч наглядно показывает, какие проблемы были у покойниц: хромота, “плоскостопие”, грибок, увечие. “Пособия” школа получает от расположенной в нескольких милях живодерни.
Что ж, у всего есть печальная сторона. Но школа учится на лошадиной смерти, чтобы продлять лошадиную жизнь, делать ее полноценной и полнокровной.
У американцев, как и у нас, подкова — символ счастья. У кузнецов своя профессиональная примета — особую удачу приносит подкова от хромой лошади. Она утолщена со стороны дефекта стопы. Над моей дверью уже неделю висит подкова от хромой лошади — подарок “профессора”-кузнеца Митча Тейлора. Теперь я защищен от происков нечистой силы, и вправе рассчитывать на удачу.
Фото автора
Добавить комментарий