Утром, как обычно, нажимаю на кнопку Ай-Пэда и выхожу на сайт «Эха Москвы»; в эфире научный сотрудник Университетского колледжа Лондона В. Пастухов со своим «особым мнением», ведущий – А.Венедиктов. Приведу лишь небольшой отрывок из диалога:
А. Венедиктов: – Говоря о ваших сравнениях про Олимпийские игры, а что разве в 2024 году на беговой дорожке будет не один человек бежать по всем дорожкам?
В. Пастухов: – ... на беговой дорожке будут двое: П. и его тень.
А. Венедиктов: – «Тень, знай своё место»,- скажет П.
В. Пастухов: – Да. Это он попытается ей сказать. Но мы же знаем по Шварцу, что тень иногда шалит.
(«Персонально ваш», «Эхо Москвы», 28 июля 2021г.)
Батюшки! Да это же точно одна из ведущих тем трилогии Д. Гая, посвященной путинскому режиму. В двух первых романах трилогии - «Террариум» (2012) и «Исчезновение» (2015) подробно освещается проблема взаимоотношений российского президента с его «тенями – копиями». (Завершающий трилогию роман «Катарсис» опубликован в 2018 г.) Перекличка приведенного диалога с темами романов Д.Гая вряд ли может быть простой случайностью – бесспорно, тема возможного транзита власти в России становится всё более актуальной. И вопрос не в том, кто первый высказал интересное мнение о соперничестве с Тенью, а в том, что проблема «транзита» не так проста, как может показаться на первый взгляд. Вероятность такого развития событий допускают многие наблюдатели, но мало кто задаётся естественным вопросом: а как может быть осуществлён этот самый «транзит» - с помощью какого механизма и составляющих его шестеренок и колес произойдёт переход из точки ВВП в точку ....Х? Трилогия Д. Гая, как мне кажется, даёт ответ на этот вопрос! И потому настало время заново вглядеться в текст даже тем, кто с трилогией уже знаком.
Романы Д. Гая не просто актуальны, прежде всего – это очень увлекательное чтение! Так приятно погрузиться в легкую игру узнавания: ВВП – конечно, сам президент, его клон – ну, тут явно намек на Д. Медведева и т. д. И всё же лёгкость узнавания кажется мне обманчивой. По мере погружения в текст усиливается ощущение, что ответы на главные загадки на поверхности не лежат и до разгадок еще далеко, тем более что время, описанное в романе «Исчезновение», всё ещё не наступило, история развивается на наших глазах. Многие предсказания пока рано оценивать.
Преклония – так называется страна, где происходит действие в двух первых частях трилогии, — это не копия реальности, а художественное обобщение: в трилогии, мне кажется, создана художественная модель того сложного механизма, который обеспечивает взаимосвязь отдельных элементов громоздкой государственной машины. Модель эта достаточно универсальна и может многое объяснить не только в путинском, но и в других авторитарных режимах.
Элементы антиутопии в какой-то степени всегда предполагают создание той или иной модели общества. Так, модели социального устройства, описанные в известных антиутопиях Дж. Оруэлла «1984» и В. Войновича «Москва 2042» и в наше время не утратили своей злободневности, а тексты практически разошлись на цитаты. Художественная модель путинской «Преклонии» в романах Д. Гая, по-моему, выделяется из общего ряда тем, что изображает систему не в статике, а в динамике и показывает сложную траекторию развития общества. Знакомство с этой моделью внушает надежду, что еще есть возможность заменить отдельные рычаги и винтики, не дожидаясь пока проржавевший механизм взорвётся сам, и тогда уже в общем пламени сгорят и водители, и пассажиры.
Создание социальной модели в литературе, как мы сами можем убедиться, читая романы трилогии, нисколько не противоречит законам художественности и образности. Напротив, описание террариума или змеиной охоты – это образы-символы, отражающие суть ВВП и всего режима точнее и полнее, чем иногда длинные рассуждения. Вот лишь небольшая цитата: «Миг, когда пальцы в тонкой кевларовой перчатке сжимали голову змеи, запомнились ВВП на всю оставшуюся жизнь, это был миг высшего триумфа, победы над злым и коварным врагом, офиолатрия, которой, в сущности, ВВП не был подвержен, уступала место ощущению иного порядка, смысла и значения: змея, словно, очеловеченная, превращалась для её ловца в тех всё еще многочисленных врагов, как внутри Преклонии, так и за её пределами, которых он недрогнувшей рукой хотел бы вот так же сжать за горло и почувствовать пальцами их недолгую бурную агонию...».(«Террариум»)
Главные составляющие государственного «механизма» – власть и народ. Основной рычаг управления обществом – страх, который искусно насаждается с помощью пропаганды и создания образа повсеместных «иноагентов». Власть играет на самых низменных инстинктах масс, промывает мозги с помощью «зомбоящика», создает иллюзию благополучия в стране – в общем – «симулирует реальность». Но в паутине тотальной лжи и коррупции по-своему лишены свободы и властители; сами они уже не могут остановить процесс деградации. Дело в том, что их представление о жизни иллюзорны, ВВП, например, не может поверить в то , что народ не испытывает к нему искренней любви: он потрясен враждебным свистом в спортивном комплексе, его огорчают насмешки и анекдоты в сетях. И при всём самоупоении, по существу, власти сами боятся народа.
Точность предвидения будущего в трилогии поражает: война с Украиной, Навальный в тюрьме, отравления оппонентов, разгром оппозиции, имитация выборов и т. д. «Не все предсказания сбылись», – возразят некоторые. Да, реальный ВВП не погиб в 2017 году в авиакатастрофе. Но и это не ошибка, а как представляется, необходимая деталь художественного замысла. Эпизод гибели как бы предвосхищает возможный вопрос: «А что изменилось бы, если бы ВВП случайно исчез?» Ответ на этот вопрос читатели легко найдут в романе – ведь сущность Преклонии не только в том, что преклонцы всегда готовы покорно склоняться перед любой властью, но и в том, что власть подобна многоглавому дракону: если отрубают одну голову, появляется точно такая же новая – КЛОН, своеобразный – двойник.
И в первом, и во втором романе происходит неожиданное исчезновение ВВП из политического пространства незадолго до выборов: в первом случае — это катастрофа, во втором – вероятнее всего, убийство. Создается впечатление развития событий по одному и тому же сценарию. Мысль о движении России по замкнутому кругу - о некой исторической «матрице» – сама по себе не нова и достаточно популярна среди современных историков. А вот объяснения этому феномену у многих недостаточно доказательны или же вообще отсутствуют.
Д. Гай дает читателям убедительный ответ на вопрос о фатальной предопределенности повторов; позволяет вглядеться в сложное переплетение факторов, которые приводят к историческому застою: народ, привыкший за века войн, лишений и бедствий к рабству и преклонению перед властью, с неразвитым самосознанием и отсутствием критического мышления, живущий «на авось», не наученный нести ответственность за свою собственную судьбу, – легко смирился с законами и правилами, при которых государство смотрит на своих подданных лишь как на строительный материал для гигантских и фальшивых декораций государственного величия. Гражданское общество, неокрепшее после правления «маленького рябого вождя», не смогло противостоять натиску «железных парней» из гозбезопасности – и страна в который раз двинулась по замкнутому кругу формирования очередного авторитарного режима.
В центре сюжета, конечно же, образ Верховного Властителя Преклонии, а литературный портрет ВВП – само воплощение обольстительного зла – столь же губительного, сколь и завораживающего: «...в нем все словно намечено пунктиром…, но через миг исчезает, только что был здесь – и уже нет, перемещается, как будто вовсе не делая движений, стремительная походка танцора и мастера боевых искусств, подтянутая и развинченная одновременно, легкий поклон, полуулыбка, движение руки навстречу – и в тот же миг, как прекрасно отлаженная пружина, чуть откинувшись назад, почти вытягивается по стойке «смирно», становится серьёзным, вслед за танцором появляется в образе фокусника, выхватывающего нужную карту...то ли мелькнувшая фея, то ли моль из шкафа бабушки...»
Постепенно «мираж» и «фантом» превращается в жесткого хозяина, и всё же по мере развития сюжета нарастает ощущение, что ВВП не сильная историческая личность, а лишь Тень прежних правителей, хотя и стремится приблизиться к своему идеалу диктатора.
В трилогии разрушается представление о незаменимости фигуры ВВП в истории страны, – после трагической гибели ВВП в стране ничего не изменится, место Правителя займет клон, именно тот, кто с наибольшей точностью воспроизведет облик и суть оригинала. Но автор неизменно обращает внимание не только на устойчивость системы, но и на неизбежный износ отдельных её деталей, а также постепенные изменения в общественном сознании.
Главным героем романа «Исчезновение» становится двойник ВВП. Клон (роман «Террариум»), заменивший погибшего ВВП, не только внешне был его копией, но также полностью следовал и его политике. В отличие от прежнего клона, «двойник» Яков Петрович («Исчезновение») попытается разорвать замкнутый исторический круг тирании и преступлений, сорвать намеченный транзит.
Существование двойников у Правителей факт вполне реальный, вместе с тем для понимания характера Двойника важно также знакомство с его литературными предшественниками. Особенно наглядно родство Двойника с героем повести Ф.М. Достоевского «Двойник». Не случайно героев зовут одинаково – Яков Петрович. Этих персонажей сближает то обстоятельство, что оба, в сущности, порождены амбициями и страхами своих прототипов. Но если герой Достоевского – само воплощение зла – и приводит к гибели своего «старшего брата», то герой романа «Исчезновение», в конечном счете, попытается покончить с тем злом, которое олицетворял его «хозяин». Он не станет играть роль, предписанную кукловодами, в комедии транзита власти, – роль стареющего и уходящего от власти Правителя; он расскажет всю правду в интервью CNN и скорее всего – погибнет. Но даже в трагическом финале остается надежда на прозрение общества, освобожденного от призрака ВВП.
Для всех, кто всё еще надеется на смену режима в Преклонии, особенно интересна, на мой взгяд, сюжетная линия, связанная с детьми Якова Петровича. Общение Двойника со своей семьёй могло бы показаться дачной идиллией, если бы не острые разногласия с детьми – особенно с «безбашенной», строптивой старшей дочерью Альбиной и её «хахалем». Именно Альбинин друг высказал важную для героя мысль: «В.В. – коллективный портрет народа...сами россияне царя такого захотели...» Забота о детях подталкивает Якова Петровича к роковому шагу – он осознает, что обязан сделать выбор между собственным спасением и будущим своих детей. Казалось бы – какое простое решение! Так почему же «другие» до этого не додумались? Ведь есть же среди них и умные, и смелые люди! Но, чтобы ответить на этот, в сущности, такой простой вопрос, стоит, понятно, заново перечитать трилогию от начала до конца.
В заключительном романе «Катарсис» изображено не столь уж отдаленное будущее после исчезновения ВВП (начало 30-гг). Преклонию переименовали в Славишию, атмосфера в стране слегка изменилась: сначала пронёсся вздох облегчения, в первый год запахло оттепелью – «известная организация» как бы отошла в тень, но вскоре начался возврат к прежним порядкам. Вот в этот критический момент и решено было в верхах проводить эксперимент с «таблетками правды». Эксперимент окажется не просто ложью (никаких таблеток правды на самом деле нет), но и откровенной провокацией, цель которой обнаружить инакомыслящих. Ирония заключается ещё и в том, что сама идея «выправлять» искаженное сознание народа, а не сознание властей, – это по сущесту символ насквозь лживого режима, напоминающего тот, что описан в романе Оруэлла «1984», когда откровенную ложь называют правдой, а правду – ложью.
В условиях эксперимента сходятся люди с разными взглядами и характерами – Дан, Лео, Юл и Капа , но сквозь непохожие истории и судьбы легко просматриваются хорошо узнаваемые, «родимые» черты и приметы жизни в Славишии; героев, сближает общее понимание тотальной фальши и беззакония, и все же главное – даже самые осторожные из них преодолевают страх. Постепенное прозрение героев – не единственный итог участия в эксперименте, будут и другие интересные повороты в их судьбах, но не стоит забегать вперед и лишать будущих читателей удовольствия самим познакомиться с романом.
Поверьте, трилогия вас не разочарует – для этого много оснований, и всё же главное – художественное мастерство автора: стиль точный и одновременно легкий, глубина и ёмкость характеристик, многогранность образов и выразительность деталей. Кроме того, повествование отличается такой выверенностью в изображении исторических обстоятельств, что порой приближается к документалистике. Но ощущение легкого узнавания реальности – обманчиво, читателю предстоит задуматься над загадками текста – автор точно сфокусировал внимание на важнейших проблемах, нашел нужный ракурс, но читатель должен сделать выводы самостоятельно.
По мысли Аристотеля, катарсис должны пережить не столько герои, сколько зрители представления. Перефразируя эту мысль, можно сказать, что катарсис ждёт того читателя, который даст себе труд внимательно вчитаться в текст трилогии Д. Гая.
Добавить комментарий