Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
(Марина Цветаева)
Так совпало, что почти одновременно я услышала двоих, выступивших на одну и ту же тему, но с разных позиций. Сначала прочитала блог Гасана Гусейнова, где глаз зацепился за то, что в Москве нельзя купить газет на языках живущих в стране народов.
А в прошлую субботу, 9 ноября, Юлия Латынина в своей передаче сказала, что политика советского государства «угробила русский язык». Да, да, не удивляйтесь. Я тоже поначалу удивилась и стала слушать внимательно.
И услышала, что нужно было после революции продолжать дело Российской империи, а именно: насаждать повсюду русский язык, чтобы национальные языки хирели и умирали. Умрут – туда и дорога. Зато люди будут говорить и писать по-русски, а это язык великой культуры...
Возможно, грузинский и армянский остались бы – у них долгая история, - пошла Юлия на уступку армянам и грузинам, а вот мелким, типа удмуртов и мордвы, зачем уступать? Пусть старательно учат русский!
Удивление мое не проходило. Мне-то всю жизнь казалось, что подобные рассуждения – «великодержавный шовинизм». Ведь и революция во многом произошла оттого, что была Российская империя не матерью, а мачехой для населявших ее народов. А ее вождь даже называл Россию «тюрьмой» для этих народов и опирался на недовольных националов в борьбе с государством.
Недаром так много поляков, литовцев, грузин и евреев было в рядах революционеров. Не забуду потрясший меня факт: в кутаисской гимназии, где учился Маяковский, взимали штраф за употребление грузинского языка. Язык – одно из главных достояний всякого народа. Разве можно его этого языка лишать, все делать, чтобы он исчез?
Советская власть провозглашала равноправие народов и стояла за развитие их языка и культуры. И кое-что действительно делалось: на местах были школы, где изучался национальный язык, школьники знакомились с культурой своего народа, на национальном языке выходили газеты и журналы.
Однако «культурное равноправие» часто было лишь на словах.
Помню, как мой научный руководитель в конце 1970-х отговаривал меня брать тему для диссертации, связанную с поэзией народов СССР, – я облюбовала себе грузин, армян и (ирано)таджиков. «Они же все взяли у русских, - говорил он, словно забыв, что эти народы имеют гораздо более протяженную историю, чем русские, и на их языках созданы произведения мирового масштаба.
Нужно сказать, что обращение мое к «национальной» тематике было отчасти продиктовано интересом к еврейскому языку и литературе, чье существование в Советской стране после 1949 года и дела о "безродных космополитах" оказалось под запретом.
Школы были закрыты, газеты и журналы остановлены, прославленный ГОСЕТ прекратил существование, подло, по приказу Сталина, был убит его руководитель великий Соломон Михоэлс, а его сподвижник Вениамин Зускин брошен в тюрьму и расстрелян 12 августа 1952 года, в «ночь казненных поэтов», вместе с 12 другими еврейскими интеллигентами.
С этого времени преподавание еврейского – идиша или иврита – грозило тюрьмой. Так что мои занятия грузинской и армянской поэзией были, по Фрейду, некой сублимацией, хотя я предвидела – и впоследствии это подтвердилось, что национальные литературы таят в себе настоящие перлы.
Занималась я грузинской, армянской и (ирано) таджикской поэзией в преломлении к школе. Мне казалось странным, что в национальных школах серьезно изучается русская литература, а русские школьники порой слыхом не слыхали о Руставели и Бараташвили, Григоре Нарекаци и Саят-Нове, Фирдоуси и Хафизе.
А ведь переводили националов выдающиеся поэты – Пастернак, Заболоцкий, Лозинский, такие мастера перевода, как Вера Звягинцева и Наум Гребнев...
Возник мой факультативный курс в школе, начались лекции и семинары в Институте усовершенствования учителей, которые охотно посещались любознательными словесниками.
Среди учителей русской литературы и русского языка, кстати сказать, были люди разных национальностей. И когда сегодня, профессора русской филологии Гасана Гусейнова попрекают тем, что он «с такой фамилией» «пренебрежительно» отозвался о русском языке, мне в этом опять чудятся отголоски того самого «великодержавия».
И еще два слова. Приехав в Америку, иммигранты сталкиваются с тем, что всех их называют здесь "американцами" – вне зависимости от места рождения и национальной принадлежности.
Все они могут развивать свою культуру, говорить на своем языке, издавать журналы и газеты. Китайские, еврейские, русские школы – здесь их множество.
А сколько национальных ресторанов! До сих пор не могу привыкнуть к тому, что на еврейскую Пасху в американских магазинах появляются маца и рыба-фиш, а на Хануку поздравительные открытки.
Мы, живя в Америке, издаем журнал на русском языке, выпускаем Альманахи, собираемся в театрах и библиотеках на наши праздники. И часто к нам приходят "стопроцентные" американцы, которые языка не знают, - им интересно, им хочется послушать и посмотреть, как веселятся "русские".
Мне очень жаль, что слова Юлии Латыниной услышат жители Бурятии и Удмуртии, Мордовии и Якутии.
У народов этих республик есть свой язык, который они любят и которым дорожат - и дай Бог, чтобы он развивался и не умирал. Нужно все для этого сделать, иначе содружество, называемое Российской Федерацией, будет колоссом на глиняных ногах.
А русский язык? Ничего он не потеряет в соседстве других языков, как не теряет английский ...
Добавить комментарий