Фильм Сергея Линкова "Толя Якобсон из Хлыновского тупика"
Якобсонов в российской истории много. Кроме Анатолия, широко известны Роман и Леонид. Обоих в какой-то степени можно назвать учителями. Упоминаемый в стихотворении Маяковского «Ромка Якобсон», известный лингвист, преподавал в чешских и американских университетах. Балетмейстер из Питера Леонид Якобсон выпестовал замечательную труппу и тоже бесспорно может считаться педагогом.
Но я говорю о другом Якобсоне – Анатолии, чьей профессией было учительство. Его знают как диссидента, литературоведа, редактора подпольной "Хроники текущих событий". А вообще Анатолий работал в школе, был обыкновенным учителем истории. И эта его работа (вкупе с диссидентством) создала ему редкую и долгую славу.
Ученики не забыли его, хотя с момента его добровольного ухода в 1978 году прошло уже 36 лет – целая жизнь. Жизнь самого Анатолия Якобсона продолжалась всего 43 года, была яркой и обжигающе острой.
В апреле 2010-го ученики Анатолия Александровича из Второй московской школы А. Зарецкий и Ю. Китаевич выпустили в бостонском издательстве книгу собранных ими воспоминаний о Якобсоне.
В своей рецензии я назвала ее «многоголосое свидетельство». На презентациии этой книги, проходившей в Бостонском университете осенью того же года, присутствовал режиссер-документалист Сергей Линков.
С той поры он был одержим замыслом сделать фильм о парнишке из Хлыновского тупика, вошедшего в жизни стольких людей, человеке, память о котором не хочет уходить...
Режиссер снимал свою картину на «народные деньги», встречался с разными людьми, в том числе с теми, кого через короткий срок не стало, он ездил из Бостона в Москву и Иерусалим. Везде снимал, записывал, слушал, смотрел, отбирал.
И вот она – картина. Мне она кажется большой удачей. Объясню почему.
Мне понравилось, что фильм начинается как бы с середины. Пропущены детство, отрочество, юность. Выплывающий из темноты голос - подвижный баритон – читает стихи. И дальше идет рассказ не по возрастным этапам, а по моментам взросления, по тем абсолютно шоковым моментам, которые дали этой жизни запал, наполнили ее смыслом.
Один из таких стоп-кадров - дело десятиклассницы Сусанны Печуро и ее друзей-подельников, в последние годы жизни Сталина создавших подпольную организацию «Союз борьбы за дело революции». Слышали вы о такой? А ведь эти совсем юные люди сродни тем, что вышли в 1968 году на Красную площадь - с протестом против вторжения советских танков в Прагу, с лозунгом «За вашу и нашу свободу!».
В 1968 году Анатолий Якобсон только по случайности не оказался вместе с теми семью смельчаками. А с Сусанной Печуро и ее друзьями, выпущенными из тюрьмы в «хрущевскую оттепель» (трое "организаторов", старших по возрасту, были расстреляны), он тесно общался.
Вот удивительный, исполненный внутреннего достоинства участник тогдашнего "заговора" Владимир Мельников говорит о юной Сусанне: очаровательна, нельзя не влюбиться...
А вот она сама, в год своей смерти, 2014-й, – режиссер успел снять эти кадры – замученная жизнью, беззубая, но с прежней непотушенностью взгляда.
Владимир Мельников сформулировал очень важное. Эти мальчики и девочки протестовали против несвободы, а еще - против лжи, лицемерия и почти не закамуфлированного преследования евреев. Вот за ними и шел «Тошка Якобсон», нашедший в этих ребятах «своих».
Нет, не дает режиссер последовательной хроники жизни своего героя. Многое опускает. И вполне возможно, что кому-то из зрителей кое-что покажется непонятным, непроясненным. Эту непроясненность можно будет восполнить после – из книг, из интернета. Главное, что фильм не отпускает, держит зрителя в эмоциональном напряжении.
Представляя, как много людей проинтервьюировал и записал режиссер, сколько материалов он собрал, поражаешься цепкой точности в отборе кадров. На экране только то, что идет в дело, помогает не столько «погружению в жизнь», сколько «погружению в личность».
В этой связи вспоминается, что Сергей Линков начинал свою кинематографическую карьеру ассистентом у самого Михаила Ромма на «Обыкновенном фашизме». Там он и прошел высшую школу «отбора кадров».
Похвалю совместную работу режиссера и операторов – весь фильм снят на ближних планах. Мы вслед за камерой вглядываемся в лица, они затягивают. Объектив приближает нас не только к лицам - к стенам, домам – появляется какой-то особый фантастичный ракурс. В фильме нет «говорящих голов», рассказчики (хочется сказать, наши собеседники) сняты или в своей домашней обстановке, или в кафе (как сын Якобсона Саша), или на природе – в парке, на лугу; окружающий интерьер «работает» и так же, как удачно найденный аккомпанемент на гитаре, помогает постижению смысла.
А цвет! В фильме хорошо различимы два времени года: зима – с белым снежным покровом, с рельефностью и смутой, и лето – с пронзительно яркой зеленью, говорящей о жизни, молодости, радости...
Тема радости входит в фильм вместе с темой Второй школы. И опять - нет у авторов времени рассказать об этом удивительном феномене, о директоре Овчинникове, об учителях и учениках. Но есть в фильме сцена общего собрания, когда в школьном классе собираются бывшие ученики Якобсона и, возможно, их дети и внуки – нынешние школьники.
Все слушают стихотворение Пастернака в чтении Анатолия Якобсона, а потом – высказываются. Интересно и следить за лицами, и слушать выступления. И знаете, современные школьники кажутся ничуть не глупее своих отцов, они чутко слушают, они умеют слышать, они находят точные слова...
Кадры, снятые в Израиле. Здесь Анатолий Александрович прервал свой жизненный путь, не выдержав чего? Вопрос сложный. Очень хорошо снята кухня с готовящей пищу бойкой израильтянкой, рассказывающей, что Якобсон «ходил к ней за русскими песнями». Звучит кусочек незнакомой, но очень русской мелодии, напетой израильтянкой. Сколько таких золотинок в картине!
Осенний дождливый день. Масличная гора. Здесь находят приют праведники, здесь упокоился беспокойный, нервный (в пальцах всегда крутил веревочку), больной стихами и Россией учитель, Анатолий Якобсон.
Последние кадры – общее застолье якобсоновских учеников с водкой, грибами и воспоминаниями – сначала показались лишними, необязательными. Но нет, фильму они нужны, ибо работа учителя вести своих учеников к свету, веселью и празднику. Финальный кадр снова погружает нас в темноту, и мы опять слышим вибрирующий голос Якобсона, читающего Пастернака: «Снег идет, густой, густой...».
Очень бы хотелось увидеть фильм Сергея Линкова на канале КУЛЬТУРА. Он долгий (90 минут), но его можно разделить на части... И талантливая работа, и удивительная личность, которой она посвящена, как кажется, достойны внимания не только американских, но и российских зрителей.
"Толя Якобсон из Хлыновского тупика. Отрывок из фильма (Вторая школа)
"Толя Якобсон из Хлыновского тупика". Отрывок из фильма (Сусанна Печуро)
***
Вторая серия Большой Оперы
Вторая серия телевизионного конкурса молодых певцов поразила меня даже больше, чем первая.
У нее была замысловатая интрига. Причем, с самого начала. Итак, по порядку. Фаворитке конкурса, сопрано Василисе Бержанской, выпало выступать первой. Несмотря на это, она сумела так исполнить партию Магды из оперы Пуччини «Ласточка», что даже язвительная Алла Сигалова констатировала: «Вы сегодня как-то особенно вдохновенно пели».
Я на полях тетради радостно вывела «Королева!» Дело было за жюри. Первое слово ведущие дали автстрийцу. И мистер Холлендер ледяным тоном произнес: «Нет». По-моему, остолбенели все – зал, ведущие, остальные члены жюри... Моя рука сама собой, рефлекторно, стала писать на полях: ужас, ужас, ужас. Три раза. Как это пережила певица? По-моему, она смотрела на «господина НЕТ» с удивлением. «Уж не подготовленная ли это акция? - подумалось мне, - не хочет ли он сразу показать, кто здесь хозяин?».
Следующий певец из Монголии, исполнявший арию графа ди Луна из «Трубадура» Верди, тоже получил «нет» австрийца: «Вы вообще не понимаете, что поете». (Совершенно то же самое было сказано им и Бержанской). Все остальные члены жюри, как и в первом случае, сказали «да». Наверное, не у меня одной возникло сомнение в адекватности автрийца. Не будет ли он резать всех подряд?
Но нет, опасения были неосновательны. Хотя свое «нет» он предъявил еще и блистательному Фигаро, белорусу Илье Сельчукову, правда, сделано это было в паре с Образцовой. Илья исполнил свой монолог на фоне крутящейся карусели, прошествовал в оркестр, чтобы пофлиртовать со скрипачкой, добрался до жюри – и вручил дамам-«жюрицам» цветы. И при всем при этом арию исполнил великолепно.
Все-таки железная женщина - эта Елена Васильевна! Не дрогнула. Судя по всему, очень досадили ей режиссеры – с ходу отвергает все их «придумки». А вот слова дирижера-итальянца, голос которого, увы, не засчитывается: «Я сказал бы «да».
Зато все были единодушны в оценке пения Салтанат Ахметовой из Казахстана. Арию Эльвиры из «Пуритан» Беллини спела она одновременно и очень эмоционально, и на пределе виртуозности. В арии две части – и вторая - сплошные колоратуры высочайшей сложности. Выяснилось, что певица стажировалась в Италии, по поводу чего Холлендер заметил, что в Италии сейчас оперные театры закрываются. Печальную тему весело подхватил Фабьо Мастранджело, сказав, хитро прищурившись, что недаром уже 10 лет он работает в России.
А я в который раз позавидовала итальянскому характеру, готовому грустное превратить в шутку. А ведь сказанное Холлендером – чистая правда.
«Вы ошеломили меня, просто потрясающе»! – так отзвалась на пение Салтанат певица Галина Калинина с огненно-рыжими волосами. Стало понятно, что обозначилась претендентка на победу.
Правда, судьба певца переменчива – он зависит от состояния голоса. Баритон Илья Кутюхин, прекрасно спевший в прошлый раз арию Елецкого и названный надменным австрийцем «львиным баритоном», Доницетти спел ощутимо хуже. И баритон у него перестал быть львиным, стал больше похож на овечий.
Тенор Алексей Саяпин пел «песенку Герцого» из «Риголетто» будучи простуженным. Не знаю, потому ли он обмотал шею красным шарфом, но шарф ему шел.
Не знаю также, каким образом певцы научились преодолевать трахеит - мне он был совершенно незаметен, я наслаждалась пением певца. Трое из четырех членов жюри – наслаждались вместе со мной. Но Елене Васильевне что-то сильно не понравилось в исполнении, выступая первой, она сказала: «нет». И тут снова обнажилось ее резкое несовпадение с австрийским экспертом. Возможно, в пику гранд-даме он сказал следующее: «Я говорю вам уверенное «да». Я счастлив, что есть тенор, который так выглядит и так поет». Согласитесь, эти слова легче бы сказались от женского лица, все же «душки»-тенора особенно трогают представительниц слабого пола...
Жюри разделилось и при оценке меццо-сопрано Светланы Злобиной. Голос у нее бархатный, мягкий, необычного тембра. Пела Светлана Россини - «Итальянку в Алжире». Режиссер не дал ей в этот раз никаких предметов и движений, но окружил морем. На всех экранах бились морские волны. Обычно снисходительная и даже восторженная Галина Калинина балла певице не дала, в отличие от всех прочих. Причем Холлендер обосновал свое «да» будущими ожиданиями: «Мне интересно вас послушать через неделю».
Что ж, нам всем тоже интересно, что случится через неделю, когда придется расстаться с тремя из десяти претендентов. Второй этап конкурса, посвященный итальянской опере, завязал несколько узелков, за распутыванием которых мы с волнением будем следить. С волнением – потому что у всех у нас образовались уже свои любимцы... Стало быть, до следующей субботы!
"Большая Опера". Василиса Бержанская
"Большая Опера". Салтанет Ахметова
"Большая Опера". Светлана Злобина
***
Свободу Алексею Навальному!
