Шестнадцать лет назад, 11 декабря 1990 года, газета Los Angeles Times вышла с “шапкой”: “Умер Арманд Хаммер — глава Occedental Petroleum. Миллиардер. Меценат”. Однако эта “шапка”, как утверждает Эдвард Джей Эпштейн, автор книги “Досье. Тайная жизнь Арманда Хаммера”, такая же ложь, как вся его жизнь. Завещание, вскрытое на следующее утро, засвидетельствовало, что миллиардером Арманд Хаммер не был. За все про все наскреблось у него каких-нибудь сорок миллионов, над которыми нависли неоплаченные долговые обязательства и несколько судебных исков по обвинению 92-летнего бизнесмена в присвоении чужих денег, что означает: в воровстве. Его меценатство также оказалось под большим вопросом. Члены Совета Директоров Occedental Petroleum c непроницаемыми лицами и в темных очках почтили похоронную процедуру своим кратковременным присутствием, и убедившись, что тело Хаммера предано земле, поспешно возвратились в главный офис компании. Там немедленно был избран новый глава фирмы, который тут же распорядился вынести из офиса все портреты Арманда Хаммера и все, что несло хоть след напоминания о нем и его связях с коммунистическим миром, которыми он так гордился. В годовом отчете, зачитанном через месяц, он не был упомянут ни единым словом. Sic transit gloria mundi. Так проходит слава земная. Так закончил свою жизнь Арманд Хаммер. А как все начиналось?
 |
В центральном музее Ленина экскурсоводы любили показывать посетителям бронзовую фигурку — обезьяну, сидящую на фолиантах сочинений Маркса и рассматривающую человеческий череп. “Это подарок Владимиру Ильичу, преподнесенный ему молодым американским капиталистом, верным другом нашей коммунистической партии”, — говорили они. Однако, как и во всем, что касается Арманда Хаммера, это тоже была полуправда, ибо подарок был им только передан Ленину от его отца Джулиуса Хаммера. Так сказать, основателю первого в мире социалистического государства от одного из основателей коммунистической партии США. И речь шла не о дружбе, а о глубоко засекреченных связях. Так что начинать рассказ надо с Джулиуса Хаммера.
Джейкоб и Виктория Хаммер прибыли в Соединенные Штаты из Одессы в 1871 году. Через три года из той же Одессы доставили им в Америку годовалого мальчугана. Бездетные Хаммеры усыновили его и дали ему имя Джулиус. Семья была среднего достатка и жила в Брэдфорде (штат Коннектикут), где обитала большая община еврейских иммигрантов из России. Город этот заслужил дурную славу цитадели американского социалистического движения. Подросший Джулиус, свободно говоривший как по-английски, так и по-русски, пошел работать на литейный завод и захваченный пропагандой, стал активистом социалистической партии. Когда семья перебралась в Нью-Йорк и поселилась на Исте в Нижнем Манхэттене (другом очень влиятельном оплоте русско-еврейской иммиграции), Джулиус сменил профессию и стал помощником фармацевта. Он уже прилично зарабатывал, жил в хорошей квартире, респектабельно одевался, на досуге играл с приятелями в преферанс, но все это никак не поколебало его социалистических убеждений. На одном из партийных собраний он встретил молодую вдову Розу Робинсон, приехавшую из той же Одессы с маленьким сыном Гарри. Через год у Розы и Джулиуса родился сын Арманд, а за ним последовал еще один сын — Виктор. Джулиус — человек, безусловно, очень способный, к тому времени имел уже две собственных аптеки и при них фармацевтическую фабрику.
Бизнес процветал. Джулиус, не оставляя аптек и фабрики, поступил в медицинскую школу Колумбийского университета, получил диплом врача и начал частную медицинскую практику. Казалось бы, став солидным человеком, настоящим буржуа, можно бы и позабыть социалистические увлечения молодости. Но нет! Что-то подкармливало жившую в его душе авантюрную жилку. Может быть, это была врожденная склонность к тайному подпольному существованию? Ко лжи и преступлению? Вызов миру? Страсть к риску? Кто знает? В 1907 году Джулиус Хаммер едет в Штутгарт на Международный съезд социалистических партий и там... знакомится с Лениным! Капиталист Хаммер и большевик Ленин понравились друг другу. Взаимное расположение было подкреплено возникшим взаимным доверием и завязалась связь, которой суждено было расцвести пышным цветом после Октябрьского переворота. Когда большевики взяли власть в Петербурге, Джулиус Хаммер был среди тех энтузиастов-социалистов, которые немедленно с восторгом откликнулись на это событие. Но к восторгам Джулиуса добавились еще и деловые соображения: в разрушенную гражданской войной, голодную, холодную Россию, нуждавшуюся абсолютно во всем, он стал посылать продукцию своей фармацевтической компании. Не бесплатно, конечно, ибо то были не подарки, а продажа в кредит. Соединенные Штаты не признавали большевистское правительство, и со стороны Хаммера продажа медикаментов советской России была прямым нарушением закона. Но он, не смущаясь, вел дела с Лениным и его окружением, считая, как и его дружок Ленин, что законно все, идущее на пользу революции. Но торговля медикаментами была на пользу не только Ленину и России, но и Джулиусу Хаммеру, ведь медикаменты продавали за деньги, и вряд ли малые. Своим примером Хаммер полностью подтверждал гениальное высказывание Ленина о том, что в поисках прибылей и желая завоевать огромный советский рынок, капиталисты будут слепы, глухи и немы по поводу того, что происходит в бывшей России. Они дадут нуждающемуся государству материалы, технологию, вооружат большевиков и помогут им... атаковать своих поставщиков. А Джулиус Хаммер, кроме бизнеса, оказался полезным и в другом плане: он стал одним из организаторов левого (коммунистического) крыла социалистической партии Америки, принявшего программу большевиков.
Сейчас просто смешно читать список организаторов коммунистической партии США. Джим Ларкин, Бертрам Вольф, Джей Либштейн (Лавстоун), Бенджамен Гитлов... Все — еврейские иммигранты из России. Все — еще дальше от народа (то бишь, от пролетариев) чем небезысвестные декабристы. Все — респектабельные буржуа с женами, увешанными драгоценностями, имеющие собственные дома, автомобили. Им, почему-то, необходим был немедленный переворот по образу и подобию ленинского. Их собрания были жаркой говорильней, от которой революционные искры, к счастью, не возгорались. А Джулиус Хаммер был настолько важной фигурой, что его избрали в редакционную коллегию.
Внезапно богатство Джулиуса Хаммера резко взметнулось вверх — своим недюжинным чутьем бизнесмена он знал, где лежат настоящие деньги, к которым никто, кроме него (благодаря личным отношениям с Лениным), не имел доступа. Ленин, в свою очередь, тоже был радехонек. Для его американского друга при всем его организационном раже, дело пылкими разговорами и призывами “разворачиваться в марше” не ограничивалось. Он стал, по сути, деловым партнером Ленина, ВЧК, большевиков-экспроприаторов всех видов и всех расцветок. Словом, деловым представителем Советской России в Соединенных Штатах. С его помощью активно велась еще и другая торговля — торговля русскими ценностями: произведениями искусства, имуществом царской семьи (к тому времени уже убитой) и всем награбленным по всей стране. Это пахло нелегальщиной. Как сказали бы сегодня, Хаммер “отмывал” российские деньги и ценности, награбленные большевистской кодлой у собственного народа (в виде конфискаций, реквизиций, национализаций). Он давал им законный ход и осуществлял передачу фантастических сумм иностранным компартиям и различным “освободительным” движениям, занимавшимся в своих странах подрывной деятельностью. При этом себя он не забывал. Сколько денег осело (открыто и скрыто) на счетах и в карманах друга Ленина, никто никогда не узнает.
Американское правительство делало попытки ударить “по рукам Москвы”, но попытки эти были малоэффективными. Подобраться к главному действующему лицу — американскому гражданину, американскому бизнесмену Джулиусу Хаммеру — не могли.
И как это довольно часто бывает, сама жизнь подбросила американским правоохранительным органам козырную карту. В июле 1919 года жена бывшего российского дипломата обратилась к Хаммеру с просьбой сделать ей аборт. Аборты в США были запрещены, но Джулиус был убежден, что законы пишутся не для него, и к своему уже несметному богатству добавлял суммы, получаемые им от подпольных абортов. Не отказал он и жене бывшего дипломата. Однако что-то пошло неправильно, и женщина через пять дней скончалась. Джулиус Хаммер угодил под суд. В результате довольно долгого судебного разбирательства Хаммер был признан виновным и приговорен к тюремному заключению сроком от трех до пятнадцати лет Отбывать наказание его отправили в знаменитую тюрьму Синг-Синг в штате Нью-Йорк.
Вот тут-то и вышел на сцену сын Джулиуса Арманд, прибывший в Москву летом 1921 года. Небольшого роста, темноволосый, черноглазый двадцатитрехлетний Арманд был смазливым, обаятельным, с самоуверенными по-американски свободными манерами, быстрым цепким умом. Он захватывал собеседника в капкан своей неотвратимой логикой. Ко времени приезда в Москву он был весьма подкован в социалистической риторике (так как жил некоторое время в семье социалистов — друзей папы и мамы), пожил какое-то время у родственников в Париже и закончил в Колумбийском университете двухгодичную программу подготовки в медицинскую школу. Хотя впоследствии он именовал себя “доктором”, врачом он не был, так как его медицинское образование завершилось подготовительной программой.
Всю жизнь Арманд Хаммер скрывал причины своего первого визита в советскую Россию. А ларчик просто открывался и очень просто закрывался. Он был командирован отцом собрать у московских товарищей деньги, “набежавшие” по бизнесу. Как говорится, папаша сидит, а бизнес идет.
Советские официальные специалисты по истории СССР выставляли дело так, будто молодой, никому неведомый американец прикатил в Москву, и наш великий и добрый Ленин с бухты-барахты его принял, а поговорив с ним, уверовал, что дело с этим американцем пойдет. После чего проявил заботу, чтобы у Арманда все сложилось “как полагается”. На самом же деле, Москва в это время кишела уже знакомыми нам фигурами русских евреев, эмигрировавших в Америку и заделавшихся там, за океаном, коммунистами. Все они были связаны с советскими бонзами, которые в той или иной мере были друзьями Джулиуса. Поэтому в Москве Арманд Хаммер почувствовал себя “среди своих”, а эти “свои” похлопотали, чтобы Ленин оказал сыну Джулиуса соответствующую поддержку.
Все, что происходило в тогдашней Москве, было по душе Арманду Хаммеру. НЭП, объявленный “всерьез и надолго”, только-только зачинался, порождая большие надежды. А главное, его, который еще совсем недавно был “никто и ничто”, воспринимают всерьез! Ленин рассылает записочки с требованием оказать всяческое содействие “сыну нашего товарища”. Важные коммунисты носятся с ним, как с писаной торбой.
Хаммеру-младшему устраивают поездку на Урал, где ему предлагают нечто, вроде концессии на разработку залежей асбеста. С ним заключают контракт, согласно которому он назначается еще и агентом по закупке для советской России американских технологий — промышленных и сельскохозяйственных. Начинается “московский период” жизни Арманда Хаммера, а точнее: на какое-то время в Москве поселяется семейство Хаммер.
Нью-Йоркским представителем семейного бизнеса назначается старший брат Гарри. Под нажимом организованной кампании освобождается из тюрьмы Джулиус. Вместе с женой он уезжает в Москву. Туда же приезжает младший сын Виктор.
Советское правительство, известное своей щедростью, когда это ему надо и выгодно, в виду чрезвычайной важности для него деловой активности семейства Хаммер, предоставляет ему в пользование шикарный особняк в центре Москвы на Садово-Самотечной. Выстроенный в начале ХХ века, особняк являл собою всю роскошь, которую могли предложить архитектура и достижения домашней техники быта того времени. До революции здание принадлежало богатому купцу. Оно было трехэтажное, облицованное серым гранитом, упрятанное в глубине старого сада.
На первом этаже размещалась огромная кухня и столовая с потолком, выложенным мозаикой из венецианского стекла. Стены столовой и нескольких гостиных были увешаны картинами, старинными иконами, уставлены шкафами и горками с хрусталем, фарфором, серебром. Дом этот немедленно прозвали Brown House (коричневый дом).
Добавить комментарий