Подойдя к зеркалу, Добромир ахнул. Неужто сбылось? Из-за спины выглядывали два белоснежных крыла. Перышко к перышку. Добромир выбежал во двор, взмахнул… и ноги оторвались от земли. Взмах, еще взмах. Будто всю жизнь летал. Небеса, казавшиеся неприступными, доброжелательно встречали гостя. Сверкающая радуга раскинулась от одного бесконечного края до другого.
- Ух ты! – восклицал Добромир, пролетая над древними лесами и раздольными полями. Ветер свистел в ушах. Свобода, словно могучий извилистый Днепр, разливалась перед ним.
Вернувшись домой, первым делом Добромир направился к другу.
- Невзор! Невзор! Мое желание сбылось!
- Это какое? У тебя же их тьма, – с иронией спросил друг, забивая гвоздь в крыльцо.
- Крылья! У меня есть крылья!
Невзор обернулся и обомлел.
- Как? Как это?
Добромир весело подмигнул.
- Так ведь на то они и желания, чтобы сбываться!
- Да неужто… - еле выдавил из себя Невзор. – И на что они тебе?
- Как на что? Летать буду! Парить! Добрым людям помогать, а злых наказывать.
- А-а-а, - вымученно протянул друг. Не впервой в его сердце вползала опасная шипящая зависть.
- Ну, летай, летай.
- Так я пойду. Остальным еще надо рассказать.
- Ну иди, иди.
Невзор долго смотрел на счастливого Добромира, заходившего во дворы и хваставшегося крыльями. Сам он тоже имел заветное желание – огромный сундук доверху набитый золотом. И так заела его несправедливость, что не мог он уснуть до самого рассвета. Все думал, думал… и надумал.
Утром пришел Невзор к князю Твердиславу.
- Дай ответ, князь. Можно ли исправить несправедливость?
- Хм, - задумался князь. – У нас этой несправедливости нет. Все по закону да по традициям живем. Но, - поднял князь вверх указательный палец, - сильный должен помогать слабому, а мудрый глупому, значит можно.
- Ты, наверное, слыхал, что у Добромира крылья выросли?
- Слыхал.
- А на что они ему? Почему все мы по земле ходим, а он один летает? Чем он особенный? Разве роду он княжеского?
Твердислав нахмурился.
- Ты к чему клонишь?
- А коли все летать захотят? Кем ты тогда править будешь? Кто казну пополнять станет? С крыльями-то землю не попашешь. Мешают. Эх, князь, чует мое сердце, взбаламутит народ Добромир.
Вскочил князь с дубового кресла, топнул ногой от злости.
- Не бывать этому!
Скоро в княжеские палаты привели Добромира. Князь долго и настороженно рассматривал его крылья.
- Почто они тебе? – допытывался он.
- Летать хочу. Матушка земля наша русская с высоты необыкновенная. А затем всю эту красоту я нарисую, а картины в заморские страны отправлю, пусть знают, как у нас тут живется! А если вдруг зло какое угляжу…
- А чем ты особенный? – недовольно перебил князь. – Мы то ведь по земле ходим! – резонно заметил он.
Добромир почесал в затылке.
- Может…, - пожал он плечами, - мечтать умею. Вот бывает, как размечтаюсь, напридумываю всякого - аж на душе светлее становится. С мечтой-то оно и живется легче.
Твердислав сурово сдвинул черные кустистые брови.
- Ты что это хочешь сказать, что лучше меня, князя! Что только ты умеешь мечтать, а я нет?
- Что ты, что ты и в мыслях такого не было, – испуганно заговорил Добромир.
- Вырвать крылья у выскочки, - сердито крикнул князь. – Вырвать! Вырвать!
- Смилуйся, смилуйся, - запричитал Добромир.
Но его уже взяли под руки и потащили в подземелье.
Вечером, на Добромира лежащего в уличной пыли, наткнулся добрый старик Любомудр. Все тело юноши было в ужасных ранах и запекшейся крови.
- Э-хе-хе, - жалостливо кряхтел Любомудр, вспоминая, как радостно хвастался Добромир крыльями. – Давай я тебе помогу. Обхвати меня за шею.
Старик привел его к себе, промыл раны, наложил мазь.
Добромир тяжело вздыхал и плакал.
- Вырвали крылья. Крылья мои с мясом вырвали.
- Ничего, ничего, - приговаривал Любомудр, - жизнь-то у тебя осталась. А время затягивает любые раны.
Через месяц Добромир поправился, но возвращаться к себе домой отказался. Он помогал старику по хозяйству, улыбался солнечным дням, но в глазах затаилась глухая тоска.
- Благодарю тебя за доброту и помощь, Любомудр, - сказал он однажды. - Пойду я.
- И куда же?
- В дальние края
- Для чего? Чем тебе наша матушка земля не приглянулась?
- Здесь все ходят, а я летать хочу.
- А почто знаешь, что в дальних краях по-другому будет?
- Не знаю. Не могу я жить и не мечтать!
- Мечтать… А ты еще умеешь мечтать?
Добромир тяжело вздохнул и промолчал.
- Что ж… от себя не сбежишь. В добрый путь.
Взяв посох и котомку, Добромир направился в дальние края. Много дней шел он через древние леса и широкие поля и совсем не знал, куда придет. Да и неважно это было. Он думал о дружбе и предательстве, о себе, о том, как глупым хвастовством навлек на себя беду. Часами засматривался на небесное половодье и понимал, что это только тело выздоровело, а душа по-прежнему кровоточила. Каждый день рассматривал свое отражение в реке – может, хоть одно перышко да пробьется? Но тщетно. Словно, что-то умерло в нем. И порою такая тоска заедала, что даже смерть не казалась избавлением. Шли годы. Добромир повидал много городов, повстречал много добрых людей, но мечтать так, как выходило раньше, больше не получалось. Память о причиненном зле будоражила сердце. Он сочинял и рассказывал сказки городской ребятне на ярмарках и базарах. Детский искренний смех и наивная восторженность в глазах неспешно залечивали тяжелые душевные раны.
Однажды, сидя на городской площади и сочиняя сказку, Добромир не сразу заметил, как босой мальчишка с белоснежными крыльями за плечами пристально рассматривал что-то у него за спиной.
Добромир грустно улыбнулся. Печаль, словно глубокое и мутное озеро, заполнила душу.
- У меня тоже когда-то такие были.
Мальчик пожал плечами и протянул руку. В ладошке, словно в лодке, лежало белое перышко.
- Это из твоих выпало, когда ты мимо проходил.
Добромир с замиранием сердца осторожно взял перышко и, превозмогая страх, спросил:
- Что там?
Мальчик улыбнулся.
- Крылья пробиваются.
Добавить комментарий