monks-w.jpg
Сначала я загорелся идеей съездить в столь загадочный монастырь, тем более, от моего города не так далеко — в четырех часах автомобильной езды. Но по многим причинам исполнение желания все время откладывалось на потом. Всплыло, когда в прошлом месяце мы с моим давним другом фотографом Алексом Орловым после зимнего затишья снова собрались в очередное путешествие. Наш маршрут пролег вблизи Кресто-Воздвиженского монастыря. Значит, судьба, едем.
Попасть в обитель и просто и не просто. У монастыря есть свой вебсайт, через онлайн легко связаться с «начальством». Надо лишь минимум за месяц договориться о визите и его цели. Предпочтение дается православным верующим, паломникам и кандидатам в монахи. Это вовсе не означает, что для всех остальных путь заказан. Всего лишь, чуть дольше ожидание. Но лично для нас с Алексом была вероятность отрицательного ответа. Мое желание написать статью или репортаж о жизни монастыря и намерение Алекса сделать монастырскую фотосессию могли не совпасть с установками обители. Особенная неуверенность была по части фотографий.
Monks1-w.jpg
За свою жизнь я был во многих действующих православных и католических монастырях в России, Европе и Америке, но все это были туристические посещения без права заглянуть за «кулисы». И вот теперь такая возможность! Со мной вроде все ясно, туманно насчет Алекса. Отец Нектарий (я в восторге от его имени) ничего не ответил по поводу фотосъемок, а мы дипломатично решили не быть назойливыми. Бог даст, получим разрешение на месте.
Аппалачи особо красивы в пору золотой осени, но майский зеленый наряд гор тоже неплох. Петляем сельскими дорогами через маленькие тауны. Как и в прошлую поездку по Западной Вирджинии, бросается в глаза большое количество фанерных трейлеров и дощатых хибар. Конечно, есть вполне приличные и даже богатые дома. Обращаем внимание — на стенах многих пятиконечные звезды. Строим догадки, что бы это значило? Позднее выяснилось, что это местный знак гостеприимства. Есть звезда на доме, you’re welcome! Неплохо бы проверить.
За городком Уэйн GPS перестает работать. До монастыря еще миль двадцать, добираемся методом опроса, кого поймаем по дороге. Наконец, у распахнутых железных ворот появляется православный крест и табличка Hermitage of the Holy Cross Monastery. На въезде ни души. Ни охраны, ни крепостных стен, ни заборов. От ворот в гору ведет щебеночная дорога. Даже на первой скорости крупная щебенка барабанит по днищу. Алекс начинает чертыхаться, мы едем на его машине. Пользуясь статусом православного, поучаю приятеля-атеиста. Придержи язык, мы на территории монастыря! Кажется, из меня мог бы получиться неплохой наставник.
♦
Любое монашество — не самостоятельный институт, а часть какой-то церкви. Кресто-Воздвиженский монастырь, куда мы с Алексом приехали, административно и духовно входит в состав Русской православной церкви. И здесь — очередной кроссворд. Какой Русской церкви? Их две. Великий раскол Русской православной церкви явился результатом революции и гражданской войны в России. Церковные иерархи в изгнании отказались признать верховенство и юрисдикцию Московского патриархата, прогнувшегося под большевистской властью, и образовали Русскую православную церковь заграницей (РПЦЗ). Сначала патриархат церкви находился в Европе, после Второй мировой войны переместился в Нью-Йорк.
С распадом СССР стали предприниматься попытки воссоединения двух частей церкви, но за долгие годы раздельного существования накопилось множество политических, идеологических, имущественных проблем. Лишь в 2007 году церкви объявили о воссоединении. РПЦЗ признала главенство Московского патриархата, но осталась существовать на правах широкой автономии. В настоящее время РПЦЗ насчитывает девять епархий и 650 приходов на всех континентах. И двадцать монастырских общин.
Кроме РПЦЗ в США функционируют еще несколько православных деноминаций. Общее число православных прихожан в Америке около пяти миллионов. Различия между братскими церквями незначительны. Например, я прихожанин антиохийской церкви. Приход — полный интернационал. Ливанцы, славяне, греки, эфиопы. Далее — по карте мира. В отличие от русской церкви в антиохийской менее строгие правила. Во время служб можно сидеть, женщины могут приходить в церковь без платков и в брюках. А в остальном все так же.
На мой дилетантский взгляд, церквям давно пора объединиться, но иерархи что-то не торопятся под единую длань. С удовольствием ездят в гости друг к другу, но жить предпочитают в удельных княжествах. Им виднее.
♦
Полмили по щебенке и паркуемся на «главной площади» монастырской деревни, скорее похожей на дачный кооператив. Поселок расположен подковой в горной котловине. Лес. Аккуратные домики-коттеджи, каждый на «свое лицо». На пятачке — церквушка с колокольней, часовня, скверик с большим крестом и скамейкой для отдыха. Местный небоскреб — двухэтажный офис монастыря. У входа — щетка, веник и табличка «Грязную обувь оставлять внизу».
Поднимаемся наверх. Алекс в отпаде. Молодой монах в клобуке и черной рясе за компьютером Apple.
— Дисплей 24 инча! — восхищенно шепчет мне Алекс.
Но фотограф берет в нем верх.
— Какая фактура!
Но пока мы не получили разрешения, камера остается в чехле. За большим овальным столом сидит крупный мужчина с залысинами и сединой в бороде, в цивильной одежде. И тоже с лэптопом. Представляемся монаху. Он тут же связывается с кем-то по уоки-токи.
— Отец Александр будет через пять-десять минут. Вам чай, кофе, воду?
Цивильный бородач отрывается от лэптопа и заговаривает по-русски.
— Рогачев Георгий Александрович. Из Ярославля. Можно без отчества. Вам крупно не повезло. Вы разминулись с главой Русской православной церкви за рубежом митрополитом Иларионом. Два часа, как уехал.
Действительно, не повезло, но откуда было знать? В ожидании отца Александра разглядываю офис. Современная стильная мебель, на стенах иконы, портреты святых и иерархов церкви. Стеллажи с книгами. Большая подборка русской исторической и религиозной литературы. На английском о России тоже достаточно.
Появляется отец Александр, с окладистой «купеческой» бородой, словно с полотна Кустодиева. Впрочем, тут все с косичками и бородами. Только у кого гуще, у кого «пожиже». По договоренности через отца Нектария, у меня с ним должно быть интервью. Отец Александр о нас осведомлен, но задает уточняющие вопросы. С какой прессой работаем, на каком языке, сколько читателей? В свою очередь, я пытаюсь понять статус отца Александра и Георгия Рогачева. Насчет последнего, предполагаю, на случай переводческих проблем.
♦
В принципе, я даже рад этому. В монастырской терминологии непросто разобраться на русском языке, на английском тем более. А также в иерархии. Коллективными усилиями who is who? картина немного прояснилась. Сначала я принял отца Александра за самого главного. На самом деле, у него титул благочинного. В переводе на светский язык, отец Александр вроде менеджера или управляющего. Он руководит ежедневной практической работой общины, а также следит за соблюдением в ней распорядка.
Первое лицо монастыря — епископ Мэйфилдский Джордж, викарий Восточно-Американской епархии. В структуре церкви очень важный сан. Поскольку он не только священник, но и монах, епископ возложил на себя обязанности духовника Кресто-Воздвиженского монастыря. Позднее он решил присоединиться к общине. Его двухэтажный дом, наверное, самый большой в «деревне». Но для этого есть вполне житейские объяснения. Епископу нужны условия не только для жизни, но и работы.
Возле трапезной замечаю припаркованный черный автомобиль с бамперной табличкой на русском «Владыка». Впрочем, когда машина не нужна епископу, ею пользуются рядовые монахи.
Заместители епископа Джорджа в обители — иеромонах Серафим и благочинный отец Александр.
«Рядовой состав» монастыря — монахи, рясофоры, послушники и трудники. Монах это полноценный член общины. Рясофор — начинающий монах. Послушник — кандидат в монахи. Трудник — волонтер, помощник общины на временной или долговременной основе. Это упрощенная схема, внутри нее много нюансов.
Наш новый русский знакомый Георгий — трудник. Его дом за двести миль, в Вирджинии, но Рогачев наезжает сюда на месяцы. Спрашиваю Георгия, как по-английски будет «трудник»? Laborer, или еще как-то? Рогачев смеется, нет в английском такого слова. В монастыре пользуются русским оригиналом на американский лад — «трутник». Получается нечто противоположное.
При монастыре есть еще одна колоритная фигура — мать Теодора. Формально она является настоятельницей женской монашеской общины Рождества Пресвятой Богородицы. Но от общины осталась одна мать Теодора. Кресто-Воздвиженский монастырь приютил пожилую монахиню. У нее своя келья и «свечной заводик». Мать Теодора заведует свечным производством монастыря.
♦
До интервью нам дают час на отдых после дороги. Гостевой домик на отшибе, в полумиле от «центральной площади». На самом деле «домик» — настоящий бревенчатый шале. Неподалеку аккуратный ухоженный погост с дюжиной могил. Как нам потом сказали, здесь могут быть похоронены не только монахи. Главный критерий — принадлежность усопшего к православию.
Под конусной крышей шале — большой холл с гостиной, несколькими кожаными диванами, креслами, столиками, кухней, набитым продуктами холодильником, посудой, плитой. Алекс цокает, глядя на огромный плазменный телевизор со всеми современными электронными причиндалами.
— Вот тебе и монастырь, неплохо братья живут!
Я согласен с Алексом. Из окон шале и нашей комнаты открывается шикарный альпийский вид. Всего в доме три комнаты, не считая бейсмента. Номера, в общей сложности, на восемь «койко-мест». Наша комната небольшая, но опрятная. Как и во всех помещениях монастыря на стенах иконы и портреты церковных иерархов. По частоте повторения на первом месте портреты Святейшего патриарха Московского Кирилла. Идеально чистая ванная с бронзовыми кранами и огромным набором мыла, шампуней и отдушек. И этот «пятизвездочный номер» можно получить бесплатно! Официально монастырь за гостевой дом платы не берет. Неофициально — желательны donations. В пределах двадцати-сорока долларов с человека. Не рекомендуется давать монахам деньги лично. Только в специальные ящички в церкви и гостевом доме.
От гостей требуется немногое. Соблюдать правила поведения в монастыре и, по мере возможности, оказывать общине посильную помощь, материальную или по хозяйству. Особо приветствуется помощь строителей и электриков. Монастырский дресс-код для мужчин — брюки и рубашка с длинными рукавами. Для женщин — юбки и платья не выше колен, головные платки или шарфы, отсутствие косметики. Общий запрет на курение, алкоголь, светскую музыку.
♦
Моя беседа с отцом Александром заняла около двух часов вместо запланированного часа. Благочинный Александр родом из Техаса, из протестантской семьи, имеет университетское образование по геологии плюс широкие познания в теологии. Умеет о сложном сказать просто и образно, не избегает неудобных вопросов, с прекрасным чувством юмора. В общем, идеальный собеседник. Но так получилось, мой первоначальный замысел ограничиться информацией, полученной в интервью, по мере работы над текстом не стал вписываться в заданные рамки. В любом случае, труды отца Александра не пропали даром. Даже не ссылаясь, я в значительной мере пользуюсь полученной от него информацией. Спасибо, отец Александр!
История Кресто-Воздвиженского монастыря вкратце такова. Год основания — 1986. Создатель общины под эгидой РПЦЗ — иеромонах Каллистос. Она находилась под Сент-Луисом, штат Миссури, и состояла из двух-трех монахов. После смерти отца Каллистоса (он умер от рака в возрасте 39 лет) общину возглавил отец Серафим. Обитель пополнилась еще несколькими братьями и выросла до девяти человек. Могло быть больше, но не позволяли финансовые возможности. К тому же монастырь находился в слишком людном месте. Монахи стали искать новое место для обители.
Помог Божий промысел. Семья Мориса и Надежды Силл подарила 120 акров своей земли в Западной Вирджинии для нужд православной церкви. В свою очередь, митрополит Восточной Америки и Нью-Йорка Лавр отдал землю миссурийской Кресто-Воздвиженской общине. 26 мая 2000 года община прибыла на новое место. Примерно, как приезжали на целину советские комсомольцы-добровольцы.
Как рассказал мне отец Александр, это были 120 акров дикого леса и кустарника. Ни дороги, ни кола, ни двора, ни крыши над головой. Монастырь начался с подержанного трейлера. Он служил одновременно общежитием, кухней, прачечной, трапезной. Несколько лет монахи жили в примитивных условиях. И то, что они сделали за 13 лет, не может не восхищать.
Фото Алекса Орлова
Западная Вирджиния
Добавить комментарий