Стёпа ехал на возу, серая кобылка в яблоках трусила не спеша, а он размышлял. Он очень любил размышлять о самых невероятных вещах и всегда удивлялся, как мысли слетаются к нему в голову и откуда?! Вот он человек земной, привязан к своей семье, хозяйству, к пасеке, а есть человек Божий, который живёт небом, словом и милостыней. Ну, и кто из нас важнее? Стёпа трудится, пашет, кормит хозяйство и очень любит всякую скотинку. А хозяйство вести – не ма...ой трясти! Тут терпение, умение и любовь нужна. Погладить. Колючки из шерсти выбрать, ласковое слово шепнуть. Возлюби всё живое! Вот какой принцип должен быть, а не «возлюби ближнего своего»! Вот, к примеру, за что любить Федьку? Матерщинника и пропойцу? Стёпа вздыхает горестно. Да, есть правда святая и правда на каждый день.
Кобылка трусила вдоль шоссе, помахивая хвостом, пряла ушами, стараясь понять бормотание хозяина.
Бардак у Федьки в голове, в доме и в семье. Забор валится, скотинку бьёт, на весь мир злобится. Жена его, может, и болеет от того. Бедная Аня всё тащит на себе! Колхозная лошадь давно сдохла, но всё ещё продолжала работать. Так вот это про неё! А вот Маню соседку он любит, как и Бог велел. Бог не уточнял же, каким именно способом любить. Ох, и Маня! Кипучая натура! Или вот, к примеру, куда сила девается? Достаётся тому, кто только родился? Вот он, могучий и высокий, как дуб был силён. Не то что теперь….
Тут Стёпа увидел, что на повороте в село стоит щуплый юноша с чемоданом и сумкой через плечо. Видать, с киевского поезда сошёл. А тут у нас беда: ни такси, ни маршрутки! Вороны да берёзы.
- Ну, что, Майка, подвезём? Запрыгивай, шибздик! До села восемь вёрст шагать, подвезём!
Парень смутился, но чемодан на воз положил, сумку и уселся сам.
- А ты чей будешь? Не признаю тебя никак!
- Да я приезжий…
Да, городской. Что походка суетливая, городская: супчик-чай, супчик-чай, в общем, как едят, так и ходят, что причёска модная. А плечики-то узкие, и рубашка яркая. У нас не так ходят, да и не так едят. Слегка вразвалочку ходят: хлеб-сало, сало-хлеб! В одну мою штанину влезет! Вот такой и пуда не пронесёт на стометровку! Разговорились. И начал Стёпа воспоминания листать. Рассказывать приезжему о себе. Подвозил его как-то хитрый шофёр вот до этого поворота, он вёз на мельницу молоть зерно в мешках. Мешки кубинские - по 80 кг каждый. Подружились они за дорогу и брякнул ему Стёпа:
- Друже, дай курам пшенички!
- Да не своя, совхозная! Бери столько, сколько донесёшь! –отвечает шофёр и хитро так ухмыляется.
- В общем, хотел он силу мою испытать. Ну, думал он, что я полмешка потяну. А я мешок на правое плечо закинул, мешок на левое, поблагодарил и пошёл! Челюсть у шофёра отвалилась на руль, глаза выпучились, слюну глотает, а сказать от удивления ничего не может! Ну, что ж, сам себя наказал! Не будь хитрее собственных штанов! Как увидел я, что он скрылся, сбросил мешки в канаву, прикрыл ветками, а вечером кобылкой забрал. Дурак я, что ли, все 8 вёрст тащить!
Качает головой приезжий. Восхищается.
- А сколько же вы их несли, дядя?
- Может, с версту и пёр, может, меньше. Пока тот глазел, очи портил!
Въехали в село, остановились у сельсовета. А там председатель за плотно закрытыми дверями семейную драму разбирает тракториста Петра. Секретарша никого не впускает. Но окна настежь в май, и все интимные секреты вылетают. Слышен строгий бас председателя:
- Шурка, муж жаловался, что отказываешься долг супружеский исполнять! А мне полноценный работник нужен! Чтоб не о твоей … думал, а как лучше землю вспахать! И отец его с ним приходил, допытывался, есть ли такие законы, привлекающие жён к ответственности! Так что наводи порядок в постели! Не удручай мужика!
- Ах, так! - звонко вскипела Шурка. - И свёкор ещё приходил? Передайте обоим, что теперь ни тот, ни другой не получит от меня ни-че-го!
Дверь раскрылась и на крыльцо выбежала гневная Шурка, чуть не сшибла приезжего, снимающего вещи с воза. А из окна послышался зычный голос секретарши:
- Максим Иванович! Вы хотели узнать, кто из трактористов больше всех воды выпивает?
- Надо ж мне знать, кого опохмел с утра одолевает…
- Вот список. Я дверь в коридор открыла, где бочонок со свежей водой стоит и честно (она подчеркнула это слово) отметила.
Зашуршала бумага. И вдруг возглас:
- Ё ж моё! Так что же получается – я больше всех пью?!
- Вы уж простите. Но это честно….
- Дядя Степан, спасибо вам!
- Ну, бывай, шибздик!
Лето бежало к средине, наливалось медуницей, ночевало в стогах, задумчиво бродило по стерне. Ветер разносил запах свежескошеных трав. А Стёпа вдруг среди этого великолепия заболел и велел жене Майку запрячь и отвезти к доктору. Новый доктор у них появился, по слухам, очень внимательный, чуткий и знающий. Он же и главврачом был. Кряхтя и опираясь на жену, Стёпа шёл по коридору в нужный кабинет. Открыли дверь, а за столом сидит, о Господи, тот самый шибдзик!! Засунул Стёпа себе в рот полкулака, чтоб то слово обидное не вылетело снова, и окаменел. Врач улыбается, выслушивая жену, а Стёпа, такой громоздкий и плечистый, стал оседать на пол. Хорошо, что медсестра стул подставила. А стыдно так, что почувствовал, как штаны на нём тлеют от стыда.
- Дядя Стёпа! Вылечим вашу спину! Только мешки с пшеницей не таскайте!
- Простите меня за…
Тут Стёпа снова засунул полкулака в рот, чтоб не вырвалось то слово проклятущее. Вылечил его доктор, он медку ему принёс и стал неловко так извиняться. А слова вязнут во рту и не хотят выкатываться. От стыда. Встретились у магазина – снял шапку, извинился. В аптеке столкнулся с врачом – извинился. В общем, сколько ни встречал врача, снимал шапку, кланялся и извинялся. Однажды Орест Петрович говорит ему:
- Дядя Стёпа! Я вам книгу подарю. Прочитайте для морального здоровья. Особенно тот рассказ, где закладка лежит.
Стёпа взял книгу, кивнул врачу.
- А чего же не почитать?
Книжка цветная. «Рассказы». Антон Павлович Чехов. Если для здоровья полезно – прочитаем. Люблю кобылке газеты вслух читать. И Чехова ей почитаю. Зря, что ль мужик вон сколько написал Ага. Вот и закладка…
Добавить комментарий